Митр. Антоний Сурожский оправдывает аборты

Редакция нашего журнала (Благодатный огонь.- Ред.) получила аудиокассету с записью беседы на Би-Би-Си митрополита Сурожского Антония (Блюма) с протоиереем Сергием Гаккелем, посвященной теме абортов.

Рассуждения владыки Антония оказались настолько неожиданными, что в это трудно было поверить: не может такого быть! Поначалу мы даже сомневались, нужно ли обнародовать такое, особенно в наше время, ибо соблазн от прочтения слов уважаемого многими владыки Антония может быть немалым. К митрополиту Антонию у православных христиан отношение всегда было особое. Никогда ревнители Православия не критиковали митрополита Антония за приверженность экуменизму, хотя он разделяет некоторые экуменические заблуждения; не обличали митрополита Антония и в приверженности к модернизму, хотя многие модернисты, вроде еретичествующего богослова епископа Илариона (Алфеева), считают его своим учителем. И все же мы решили дать распечатку беседы митрополита Антония, проходившей в Лондоне около трех лет назад.

Митрополит Антоний: Есть еще одна область, более сложная, это область детей, которые родятся ущербленными: то есть физически изуродованными или психически неполноценными. Вот тут вопрос очень сложный, потому что есть матери, которые настолько хотят ребенка, что они готовы идти на то, чтобы родился ребенок, который заведомо всю жизнь будет страдать физически или психически потому только, что они хотят иметь ребенка. И это, мне кажется, чисто эгоистический подход. Потому что такие матери о ребенке не думают: они думают о своем материнстве, о том, как они изольют на этого ребенка всю свою ласку и любовь.

И, во-первых, многие из этих матерей не знают, способны ли они любовь и ласку проявить к ребенку, к которому у них физическое отвращение, ужас.

Прот. Сергий Гаккель: Тем не менее, урод все-таки является человеком. Полноценным человеком. Однако было высказано такое правило, что человека нельзя убивать. Как тогда подходить к этому вопросу?

М.А.: Честно говоря, я не знаю, как к нему подойти. Я думаю, что это тот случай, когда лучше бы ребенку не родиться на свет, чем родиться в таком страшно изуродованном, психически и физически, состоянии. Когда ты думаешь о том, что вот – родился этот ребенок; пока он еще малюсенький, это еле заметно. Но если человек вырастет, ему будет двадцать лет, и тридцать лет, и еще столько лет, и в течение всей жизни – ничего, кроме физической муки, физического страдания или психической растерянности, не будет. И вот тут, я думаю, можно медицински рассматривать вопрос о том, что да, в данном случае законно было бы совершить аборт. Потому что – имеем ли мы право присуждать десятилетия психического и физического страдания потому только, что мы хотим, чтобы этот ребенок родился и был бы моим сыном, моей дочерью.

Я не знаю, как это канонически обусловить, но медицински, я думаю, тут есть очень серьезный вопрос, который можно решать врачу, даже верующему, в этом порядке.

Я видел таких детей, которые рождались и которые на всю жизнь были искалечены, не говоря о том, что совершалось в результате с психикой матери, отца и их взаимными отношениями.

П.С: С какой точки зрения ты говоришь такие вещи, владыка? Это жалость к человеку или можно сказать, что это подлинно христианский подход – чтобы облегчить жизнь людей?

М.А.: Ты мне ставишь очень трудный вопрос в том, что я не могу сказать, что я – зрелый и совершенный христианин, который может ответить как бы от имени Христова. Я только могу сказать на основании очень (теперь) длинной жизни, что речь не идет о том, что пересматривать существующие правила церковные, а задуматься над тем, при каких условиях они были провозглашены. Что знали люди о жизни, о смерти, о зачатии в тот момент, когда были определены те или иные правила?

И несомненно для меня то, что некоторые правила, основанные на незнании многих вещей, применимы в той области, в которой они соответствовали знанию. Но когда появляются новые знания, новые понимания, приходится не каноны изменять, а приходится задуматься над тем, в какой мере и в какой полноте мы их можем применять или имеем право не применять.

ОТ РЕДАКЦИИ

Прежде всего по прочтении поражает то, что человек в сане и всеми уважаемый пишет как атеист. И хуже, чем средний атеист!

Тут не то что с духовным – с обыкновенным здравым смыслом не все в порядке. Что за дикая попытка оправдать убийство человека новыми научными знаниями? Даже современная медицина никогда не может со стопроцентной уверенностью сказать, что родится здоровый ребенок. И в то же время женщины не слушаются запретов на роды по медицинским показаниям – и у них рождаются нормальные физически и психически дети. Например, оба родителя – глухие, а дети рождаются с прекрасным слухом.

В самом деле, нелепо напоминать православному епископу, что человек рождается в этот мир не для того, чтобы быть в нем всегда, и не для того, чтобы любой ценой избежать в нем скорбей. А для того, чтобы, пройдя земную жизнь как путь – сколь угодно трудный, – войти в вечную жизнь. Появление нового человека в мир происходит по воле Божией. Прежде, чем ты был соткан во чреве материнском, Я видел все вхождения и исхождения твои,- говорит Господь. Может быть, этими страданиями человек по дару Христа искупает свой род. Может быть, за то, что будет убит во чреве один, как кому-то кажется, “неполноценный” младенец, родятся еще сто таких же младенцев. Потому что где умножается грех, там умножаются страдания.

Слишком уж это “богословие” почтенного митрополита похоже на то, что было в Германии в 1933 году, когда в лаборатории “Аненербэ” (шеф – Гиммлер, директор – фон Сиверс) проводили эксперименты над заключенными – по стерилизации неарийской породы и выведению арийской.

Часто случалось, что дети-калеки приводили своих родителей в Церковь, где они находили утешение и главное – обретали надежду на свое вечное спасение. Недавно прославленная Церковью праведная Матрона Московская тоже родилась калекой – она была совершенно слепа. Если следовать логике лондонского владыки, то праведницу следовало бы умертвить во чреве матери – так бы она избавилась от будущих страданий в жизни, а родители ее – от многих слез и переживаний. Но на праведнице исполнились слова Христа о евангельском слепорожденном: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божий (Ин. 9:3).

Предлагая убивать увечных детей, митрополит Антоний печется о настоящем; похоже, что только временная жизнь заботит его. Будущая участь убиваемых во чреве матери детей его, видимо, нисколько не беспокоит. Убивая младенца во чреве матери, убивают его не только для временной, но и – главное – для жизни вечной; избавляя от страданий временных, уготовляют страдания вечные. Создается впечатление, что мы слышим человека, который не верит в жизнь будущего века. Даже прот. Гаккель, прослушав безумные глаголы митрополита Антония, граничащие с откровенным фашизмом,[1] воскликнул: “С какой точки зрения ты говоришь такие вещи, владыка? Это жалость к человеку или можно сказать, что это подлинно христианский подход – чтобы облегчить жизнь людей?” Изумление прот. Гаккеля понятно. “Такие вещи” привычно слушать из уст идеологов Третьего рейха, а вовсе не православного митрополита.

[1] Обвинения в “фашистских тенденциях” в Русской Церкви звучат чаще всего именно из уст глубоких почитателей митрополита Антония. Один из них, священник Владимир Лапшин, как-то заявил, что “проявления религиозного, духовного фашизма проявляются… в выступлениях против переводов богослужения на русский язык, в выступлениях против всяких литургических реформ” (радио “София”, ноябрь 1996 г.).

Напрасно владыка Антоний ставит под сомнение знание людей “о жизни, о смерти, о зачатии в тот момент, когда были определены те или иные правила”. Неужели Отцы и Учители Церкви, запретившие убивать младенцев каноническими определениями Вселенских и Поместных Соборов, меньше знали о жизни и смерти, чем владыка Антоний, который ныне призывает младенцев убивать? Канонические правила Церкви всегда были согласны с ее догматами и заповедями Божиими. А здесь речь идет именно о заповеди Божией, а “не о тех или иных правилах”!

И слова Христа: Что вы сделали другому, то сделали Мне – несомненно, относятся и к этому случаю. Христос родился, Бог стал человеком, чтобы мы увидели, что не бывает обстоятельств, когда исполнение заповеди Божией оказывается невозможным. Заповедь, данная Богом человеку, и обстоятельства, данные Богом человеку, – это одна и та же воля Божия. Печально, что владыка Антоний не понимает этого.

Благодатный огонь. № 8, 2002. С. 106-109