Антимодернизм как вражда против мира

Упорядоченная душа в Новое время

Мы кратко описали путь, который прошел модернизм до 1917 года и после него, и наконец, пришли к нашему времени, когда модернизм стал не нужен.

Как это соотносится с историей антимодернизма?

Антимодернизм появился по причине модернизма и все время с ним боролся. На этом пути антимодернизм достиг довольно многого.

Во-первых, он не стал идеологией, так как искал практический выход только в практических вопросах, а на теоретические вопросы отвечал теоретически.

Во-вторых, антимодернизм отвечал только на те вопросы, которые его касались. Поэтому православный антимодернизм не создал своей отдельной догматики, а отсылал к истинному Православию.

Иными словами, антимодернизм

1. не стал программой консервативной переделки Церкви и общества и
2. не ушел от самой веры к размышлениям о вере.

Тем самым, антимодернизм доказал, что он может существовать в эпоху, когда господствуют гностические идеологии, то есть тогда, когда вроде бы не должна существовать никакая разумная жизнь. Но, теперь, как понимают читатели, вопрос стоит иначе: как и зачем ему существовать после смерти идеологий и того самого модернизма, который вызвал антимодернизм к жизни?

Как мы боролись?

Ведь как антимодернисты вплоть до наших дней боролись с модернизмом и другими идеологиями?

• Антимодернисты объясняли мир, который идеологии сделали необъяснимым. Теперь же люди научились жить в необъясненном мире, и наши объяснения их только позабавят. Так мы можем воспитать в лучшем случае антимодернистов-забавников, но не христиан.
• Мы открывали людям глаза на части реальности, которые идеологиями были закрыты. Теперь все области открыты для обозрения. Идеологии ничего не прикрывают, и нам в этом смысле не остается ничего для работы. Невозможно разоблачить открытое нечестие о. Павла Островского.
• Антимодернисты пугали идеологов, говоря, что старые страхи ими не побеждены. Но теперь страхи никого не пугают, а говоря точнее, люди научились жить в ужасном мире.

Ненужным, наконец, оказывается даже научно-историческое опровержение модернизма.

Нужна остаточная грамотность, умение и желание читать большие книги, чтобы модернизм существовал. Уровень преподавания и научных журналов, работа Института философии, философского факультета МГУ показывают, что это все осталось в прошлом.

В самом деле, полтораста лет модернизм культивировал безмыслие, умение витать над противоположностями, воздержание от суждения. Параллельно тем же самым занимался марксизм в России и либерализм с консерватизмом – на Западе. Естественно, это воспитало соответствующие «научные» кадры.

Если такой человек, как Кураев назначается профессором, Дугин – философом, а Великанов – богословом, научное опровержение модернизма больше не нужно.

Кураев – в 1996 году по представлению Патриарха Алексия профессор Российского православного университета. В том же году профессор ПСТГУ, и с 2003 года – Московской духовной академии.

Дугин – преподает на философском факультете МГУ (Кафедра онтологии и теории познания) курс «Пост-философия» (1 февраля 2006 – 18 мая 2006). В 2008 г. становится профессором социологического факультета МГУ. Учреждает Центр консервативных исследований при социологическом факультете МГУ.

Великанов – с 9 июня 2010 по январь 2013 — проректор по научно-богословской работе МДА. С 27 декабря 2018 года по октябрь 2020 года – заведующий кафедрой богословия МДА. С ноября 2019 года по сентябрь 2020 года – первый проректор Сретенской духовной семинарии.

Модернизм, как учение, съел сам себя, сам себя испарил, и это не осталось без последствий для тех, кто с модернизмом борется.

Антимодернисты будут

Модернизм это модернисты, – говорили мы. Но тогда будет верным и то, что антимодернизм – это тоже антимодернисты, которые есть и будут, каким бы именем их ни называли.

Попробуем это обосновать.

Антимодернизм как вражда против мира

Ревностные христиане всегда искали, как выполнить заповедь о вражде против мира (1 Ин. 2:16).

Когда они увидели этот мир вторгающимся в саму Церковь, то стали антимодернистами. Они научились отличать модернистов от православных и пытались научить этому других.

Мы отличали модернистов от православных по тому признаку, что модернисты на идеологических основаниях утверждали, что обмирщение Церкви необходимо. Теперь идеологии умирают, но мир остался, и вражда с ним неизбежна.

Идеологические, интеллектуальные, культурологические объяснения теряют свой вес для самих модернистов. Не действует даже тот распространенный ранее мотив, что новому человеку должно быть удобно находиться в новой Церкви. Теперь и неудобное становится удобным.

Я уже писал в книге про о. Шмемана, что модернистский проект в этом отношении был обречен с самого начала. Модернизм может существовать, только если мир и Церковь находятся в конфликте. Если Церковь в лице своих представителей, типа оо. Ткачева, Кураева или Островского, становится совершенно мирской, то модернизм исчезает.

Вместо этого на первый план выходит неприкрытая похоть власти, злая воля разрушителей Церкви, которой уже нет никакого названия.

Итак, в новых условиях противостояние стало обнаженным: не Христианство против какого-нибудь «персонализма», а христианин против конкретного персоналиста.

Конечно, хорошо, что в арсенале антимодерниста сохраняется набор антигностических приемов и коллекция компрометирующих материалов. Но к ним должен прилагаться антимодернист, который отделен от мира в том конкретном смысле, что враждует против модерниста и ему подобных идеологов.

Возьмем нередкий пример, когда священник устраивает развлечения в храме, при храме или развлекается сам. Теперь нет нужды возмущаться или проводить сложный анализ: «Да как же это!», «Да что это?», и выяснять, почему это неверно.

Нам достаточно знать, что священник творит бесстыдные дела и говорит бесстыдные слова, потому что ему это нравится. Он так хочет, вот и все. Для нас это достаточно глубокое духовное знание о предмете.

И раз модернисту это нравится, то он человек недостойный имени христианина. А человек недостойный всегда будет врагом Церкви, хотя бы он время от времени и воздерживался от антиправославных демонстраций.

Задачи на будущее

Такое упрощение нашей вражды с миром и модернизмом требует, на мой взгляд, уточнения нескольких тем.

Во-первых: что такое борьба с модернизмом?

Власть и безвластие

Другая тема – это власть и безвластие православных в новом веке. Очевидно, это связано с первой темой.

Известно, что антимодернизм уже в лице К.Н. Леонтьева не покушался на политическую и церковную власть. В XX веке, как мы знаем, архиеп. Феофан Полтавский прямо отказывается от Церковной власти и уходит в затвор. И все-таки все это время и вплоть до наших дней, у антимодернистов была своеобразная власть суда, природа которой остается не исследованной.

Суд

Третья тема, требующая исследования, – это тема суда. В каком смысле мы судим мир и модернизм?

Мы знаем, что сегодня в обществе и в Церкви не судят инакомыслящих именно за их ложные мысли. Это означает, что в обществе и Церкви установилось самое настоящее безвластие, потому что власть есть суд.

Христиане, однако, продолжают настаивать на своем праве и обязанности судить мысли, слова и дела. Эта претензия вызывает сразу много возражений:

• По какому праву ты судишь?
• Покажи нам Истину, от имени которой ты выносишь суд.
• Почему твой суд бездейственен? И зачем ты судишь, если он бездейственен?

Гордость

И, наконец, последняя, очень острая, тема, – это гордость. Упрощение вражды – антимодернист против модерниста – угрожает антимодернистам духовной смертью: неутолимой гордостью. В борьбе с модернизмом и идеологиями выковались такие умы и характеры, которые стали неукротимыми.

Эти проблемы я оставляю на будущее, а сейчас попробую выяснить вопрос о том, что такое борьба с модернизмом.

Борьба

В своей книге я пытался отличить действительно важное для христиан от навеянного гнозисом. Мы боремся с модернизмом, все еще находясь в тени модернизма, как если бы он был больше Православия. Модернизм диктует нам, о чем думать и говорить, против чего действовать.

Значит, само понятие «борьбы» должно быть уточнено.

Прежде всего христиане не должны становиться активистами и, в частности, софистами, профессиональными спорщиками.

За время сосуществования с модернистами православные выработали софистические приемы, нужные для победы в споре, а не для понимания.

Новые обстоятельства, мною описанные, позволяют нам оценить заново наши приемы, проверить их. Теперь, когда модернизм умирает, софистические приемы теряют свое значение. Останутся только те приемы преследования, которые могут служить также для нашего внутреннего рассуждения и разумного диалога. Это такие приемы, которые мы применяем не только к модернистам, но и к самим себе, чтобы нам самим не уклоняться от истины.

Наше противостояние с модернистами мы определили как личное, но оно не должно быть бессодержательным. Мы расходимся с ними не только в ответах, но более всего в том, что ищем ответы на страшные для нас вопросы, то есть на вопросы о вере, надежде и любви.

Итак, хотя наше противостояние с модернистами волевое, соперничество в намерениях, мы не должны перестать верить и мыслить. Будем учиться применять только те приемы, которые нужны нам самим, ставить вопросы интересные лично нам, решать вопросы, важные для нас, даже если модернисты уклоняются от ответа на них.

Так антимодернизм, наконец, становится полностью умозрительным, и в то же время рассуждает не о модернизме, а исключительно о модернистах.

Антимодернист как часть проблемы

Чтобы еще далее продвинуться в наших исследованиях, я предлагаю следующий ход мысли. Я предлагаю рассматривать антимодернистов как часть проблемы, часть эпохи Отступления.

Такой поворот мысли мне кажется последовательным с нашей стороны. Мы искали, как и чем поразить модерниста в его беспорядочной душе. Затем, когда мы занялись поисками упорядоченной души, мы обнаружили в конце концов антимодерниста не как идеал или меру всех вещей, а такой же предмет суда Божия, как и всё остальное.

Значит, антимодернизм будет существовать в той мере, в какой антимодернисты сохранят веру, разум и мужество предстать на Суд.

Тебе единому согреших и лукавое пред Тобою сотворих: яко да оправдишися во словесех Твоих и победиши, внегда судити Ти.

Пс. 50:4

Роман Вершилло

(14 оценок, среднее: 4,64 из 5)

Загрузка...