В 20-х годах XX века борьбу против модернизма, экуменизма и масонства возглавил архиеп. Феофан Полтавский и Переяславский. Об этом свидетельствует архив Русской Зарубежной Церкви.
В частности мы имеем в виду:
Доклад Архиерейскому Собору РПЦЗ 1926 года об обществе YMCA
Доклад Архиерейскому Синоду Русской Заграничной Церкви 26 ноября/9 декабря 1926 г.
Отзыв об Уставе Православного богословского института в Париже
Доклад Архиерейскому Синоду Русской Заграничной Церкви 16 февраля/1 марта 1927 г.
Религиозный модернизм был в те годы на подъеме и активно стремился проникнуть в среду Православной Церкви. В России с помощью большевистской власти эти попытки предпринимали обновленцы-живоцерковники.
За границей же это нездоровое направление русской религиозной мысли получило в 20-е годы XX века мощную поддержку со стороны сети международных масонских организаций, известной под названием YMCA (Общество христианской молодежи) и WSCF (Всемирная Федерация студентов-христиан).
YMCA возникла в Англии в середине XIX века и тогда же получила широкое распространение в США, играя роль буферной организации, через которую революционные идеи проникали в молодежные кружки. В конце XIX века создается WSCF, целью которой было связать кружки YMCA с различными церковными организациями. В этом деле главным действующим лицом являлся Джон Мотт.
Следует указать, что если на первом этапе своего существования эти организации оказывали разлагающее влияние преимущественно на протестантские конфессии, то в конце XIX – начале XX века в поле их опеки попадают Православная, а также Римская церковь. Латинская церковь под руководством папы Пия X, известного своим осуждением модернизма, запрещает вступать в кружки YMCA.[1]
Джон Мотт дважды приезжал в Россию до революции: в 1899 и 1909 гг., где он читал лекции, основывал кружки. Эта деятельность находилась, к счастью, под строгим контролем государственной и церковной власти и в общем можно сказать, что широкого проникновения YMCA в православные круги не было до февраля 1917 г. Хотя YMCA, как и другие братские организации, активно готовились к революциям 1917 г., в частности, занимаясь пропагандой в русских воинских частях во Франции.
После февраля 1917 г. перед YMCA открылось широкое поле для работы, причем эта деятельность получила официальный государственный статус. Мотт, например, находится в это время в России в составе особой дипломатической миссии США. Представители YMCA занимали важные посты в Лиге Наций, в международных организациях помощи беженцам и военнопленным.
После большевистской революции YMCA действовала по обе стороны фронта: в Советской России – осуществляя посредничество между большевиками и западными правительственными кругами, а в Белом движении – разлагая его. Политическая деятельность YMCA была, насколько можно судить, лишь средством для того, чтобы оказать решающее влияние на умы в масонском духе. Приход к власти большевиков был в этом смысле выгоден YMCA, поскольку гонимая Церковь становилась более уязвимой для проникновения в нее чуждых элементов; ради чего и были созданы: Русское студенческое христианское движение (РСХД) и Христианский студенческий союз молодежи (ХСМЛ). В 1921 г. учреждается издательство YMCA-PRESS.
В эмиграции поворотным пунктом является 1922 г., когда, по инициативе секретаря РСХД А. Никитина и Л. Липеровского, удалось устроить совещание Джона Мотта и русских религиозных деятелей (в частности, Карташева и Зеньковского) по вопросу о создании высшей церковной школы для русской эмиграции. После совещания Мотт выделил на Православный богословский институт в Париже 8000 ам. долларов, чего оказалось вполне достаточно. Поддерживала YMCA и Религиозно-философскую академию Бердяева и его противоцерковный журнал “Путь”.
В первой половине двадцатых годов деятельность YMCA становится поистине всеобъемлющей: в Советской России она поддерживает обновленческий раскол, организуя для него высшую церковную школу. Помимо этого массированная пропаганда велась в это время среди русской колонии на Дальнем Востоке, в Болгарии. В поле зрения YMCA была русская епархия в Северной Америке, возглавляемая митр. Платоном.
Русские правые круги указывали на крайнюю опасность такого проникновения в дела и внутреннюю жизнь Православной Церкви и молодежных русских кружков. На Всезаграничном соборе 1921 г. YMCA признана “явно масонским учреждением”. Большую помощь оказала непримиримая позиция Болгарской Православной Церкви, которая в 1924 г. осудила YMCA и запретила православным всякое сотрудничество с ней.
В 1925 г. появляется доклад Архиерейскому Синоду РПЦЗ известного проповедника прот. Владимира Востокова и не менее известного царского и белогвардейского контрразведчика ген. Н.С. Батюшина. Между прочим, в начале 20-х гг. оба они были членами Высшего Церковного Управления заграницей. В своем докладе они указывали на масонский и антихристианский характер YMCA и требовали прекратить сотрудничество с ней. Однако это обращение не оказало необходимого немедленного действия, поскольку дело чрезвычайно осложнялось примирительной позицией по отношению к YMCA двух ведущих церковных деятелей Русского зарубежья: митр. Антония (Храповицкого) и митр. Евлогия (Георгиевского).
Позиция митр. Евлогия исчерпывающе отражена в сочинении Н. Тальберга “К сорокалетию пагубного евлогианского раскола”. Однако мало кому известно, что митр. Антоний поддерживал создание Православного богословского института в Париже. За это его благодарил митр. Евлогий: “Я глубоко признателен Вашему Высокопреосвященству за доброжелательное отношение к моему начинанию”,- и просил заступничества от “лживых и злостных обвинений каких-то клеветников” (имеются ввиду прот. Востоков и ген. Батюшин).[2]
Митр. Антоний публиковал свои труды в издательстве YMCA-PRESS, “так как, – по его собственным словам, – никакой противоправославной пропаганды не встречал за последние 4-5 лет ни в изданиях Общества, ни в субсидируемом им Парижском богословском институте…”
В 1925 г. митр. Антоний посетил съезд РСХД в Сербии, о чем он сам писал следующим образом:
“Последнюю седмицу от четверга 28 августа до четверга 4 сентября я провел в Хоповском женском монастыре на студенческой конференции, на которую съехалось 100 слушателей и 6 профессоров. Заседали и слушали рефераты целыми днями и ежедневно служили литургию и всенощную; юношество поразило меня своим умилением и благоговением. Можно ли было ожидать таких картин после революции? а ведь были все выборные от русских студенческих кружков с целой Европы. Напоследок все исповедывались и причащались. Глубоковский прибыл на последние два дня из Швеции и тоже в восторге от всего виденного и слышанного; на последние три-четыре дня привезли Курскую чудотворную икону, и тогда религиозный восторг молодых людей соединился с радостными слезами”.[3]
Заметим, что этими профессорами, которые целыми днями читали рефераты, были либеральные богословы, в частности, о. Сергий Булгаков. Таким образом, митр. Антоний одобрил и поддержал противоправославную обработку молодежи в своем присутствии. Такое, следует признать, было бы невозможно до революции.
Сотрудничество митр. Антония с YMCA продолжалось и позднее. 10 апреля 1926 г. митр. Антоний читает доклад “Ф.М. Достоевский и молодое поколение” на собрании РСХД в Париже. Особенно скандальный характер приняло то, что митр. Антоний принял приглашение приехать на съезд РСХД в Болгарии, Православная Церковь которой, как мы указали, ранее осудила YMCA.
Архиеп. Феофан, проживавший в это время в Софии, отправил митр. Антонию письмо от 8 апреля 1926 г. следующего содержания:
“Ваше Высокопреосвященство, милостивый Архипастырь!
Сегодня в 9 часов утра ко мне приходил Секретарь Болгарского Синода Хр. Ст. Попов и сделал мне от лица Синода заявление следующего рода: “До нашего сведения дошло, что митр. Антоний собирается приехать в Болгарию на съезд общества молодежи YMCA, предполагающийся в Софии в мае месяце настоящего года. Мы относимся отрицательно к деятельности YMCA. Наш Синод в октябре месяце 1924 г. вынес официальное постановление в этом смысле на основании длительного изучения деятельности этого общества. Приезд митр. Антония на этот съезд мы признаем нежелательным, соблазнительным и идущим вразрез с деятельностью нашего Синода”.- Означенное официальное заявление г. Секретаря Болгарского Синода считаю своим долгом сообщить Вашему Высокопреосвященству и к сему присоединяю свое личное убеждение, что Вашему Высокопреосвященству действительно не следовало бы приезжать на означенный съезд. Иначе на этой почве в связи с другими обстоятельствами возможны неприятности не только для Вас, но и вообще для русских людей, живущих в Болгарии.
Вашего Высокопреосвященства покорный послушник архиеп. Феофан”.[4]
По решению Архиерейского Синода, митр. Антоний был вынужден отменить свою поездку.
Поскольку к этому времени озабоченность православных верующих достигла своего апогея, что выразилось в целом ряде письменных протестов, Синод пришел к выводу о необходимости соборного осуждения YMCA.
Публикуемый нами доклад архиеп. Феофана Архиерейскому Собору РПЦЗ 1926 г. лег в основу постановления Собора об YMCA. Другие его сочинения, которые печатаются нами, показывают, что осуждение YMCA было совершенно необходимо, и именно в тот момент, поскольку РСХД, Парижский богословский институт, митр. Платон и митр. Евлогий, как будто по чьей-то команде, одновременно решили возвратиться под синодальную юрисдикцию. Если бы это случилось, то пропаганда масонских взглядов стала бы проводиться совершенно беспрепятственно уже внутри Зарубежной Церкви.
Однако даже и соборное постановление, осуждающее YMCA и родственные ей организации, не остановило митр. Евлогия в его потворстве масонскому проникновению в Православную Церковь. В этом его поддержал митр. Антоний, 22 июля 1926 г. пославший в Париж свое разъяснение. Это письмо также публикуется нами. В нем митр. Антоний утверждал, что он гораздо лучше других архиереев осведомлен о деятельности YMCA, убежден в ее безвредности, и поэтому оспаривал соборное решение во время его обсуждения.
По мнению митр. Антония, YMCA не ведет противоправославной пропаганды, а деятелей YMCA Густава Кульманна и Доналда Лаури он считает “друзьями Православной Церкви и веры, которых влияние на русских студентов может быть для нас только отрадным”.
Напомним, что Кульманн и Лаури особенно знамениты своей финансовой и прочей поддержкой Религиозно-философской академии Бердяева и его журнала “Путь”. Лаури является автором ряда трудов пропагандирующих для англоязычных читателей идеологию “русского религиозного возрождения”, и прежде всего – того же Бердяева.
В таком же противоречии с истиной находятся и другие положения письма митр. Антония. Он, например, утверждает, что решение Собора об YMCA “никакого стеснительного характера ни в отношении к православным студентам, ни в отношении к Правлению общества YMCA не имеет”.
В заключение своего удивительного в некотором роде письма митр. Антоний приветствует “разрастающую и врастающую в жизнь Православной Церкви деятельность” YMCA и “смело смотрит в будущее работы” этой организации “в области веры и богословских знаний”.
То есть он одобряет и приветствует именно то, что является наиболее вредоносным в деятельности масонских организаций: их незаметное врастание в жизнь Церкви и их деятельность в области веры и богословских знаний.
Поддержка митр. Антонием YMCA настолько запомнилась, что еще в 1933 г. члены кружков ХСМЛ в Харбине были совершенно в ней уверены. Они писали в местную газету [5]:
“Председатель Собора… митр. Антоний, как мы знаем, в письмах к о. Петру Рождественскому неоднократно благословлял его деятельность в ХСМЛ и радовался за тех русских православных детей, которые имеют возможность обучаться в гимназии ХСМЛ.
Необходимо местным правящим православным кругам в возможно короткий срок выяснить это недоразумение, так как безответственные группы в своей литературе уже сделали против ХСМЛ выпад, прикрывшись именем митр. Антония”.
Итак, нити заговора против зарубежного русского Православия соединились во второй половине 1926 г., когда РСХД, Парижский институт, митр. Платон и митр. Евлогий решили возвратиться в РПЦЗ, не затем, конечно, чтобы ее укрепить, а затем, чтобы взорвать ее изнутри.
Архиеп. Феофан и его единомышленники архиереи добились того, что организациям, связанным с YMCA, было отказано в приеме под управление Синода РПЦЗ. Одновременно с этим клирики, признающие Соборы РПЦЗ, должны были прекратить сотрудничество с YMCA. Архиеп. Феофан и еп. Серафим (Соболев) заявили также протест против признания прав митр. Платона.[6]
Результатом действий Архиерейского Собора и Архиерейского Синода стал уход митрополитов Евлогия и Платона из-под юрисдикции РПЦЗ. Итак, Митр. Антоний, несмотря на свое несогласие с соборными решениями, остался во главе Синода РПЦЗ. “Евлогианский” раскол был следствием принципиальных вероучительных разногласий, однако митр. Антоний оценивал ситуацию иначе: он писал В.В. Зеньковскому в 1926 г., что церковные ссоры – гадкая завируха из-за выеденного яйца.
Спустя пару лет митр. Антоний обратился к архиеп. Феофану с письмом, в котором просил более не принимать участия в заседаниях Синода, и добился отстранения его от дел.
Несмотря на это, как показала вся последующая история, РПЦЗ не отступила от принципов, которые проводил в 20-е годы Архиеп. Феофан. Это не в последнюю очередь вызвано тем, что благодаря соборным решениям 1926 г. православные священнослужители были изъяты из-под идеологической опеки со стороны YMCA.
Плоды же многолетнего воздействия YMCA можно видеть в таких печальных явлениях как о. Иоанн Мейендорф, о. Александр Шмеман, историк Дм. Поспеловский, Никита Струве и его “Вестник РСХД” и пр.
Такова краткая история докладов и писем, публикуемых нами. Она, думается, объясняет тот странный факт, что сочинения архиеп. Феофана за прошедшие 70 с лишним лет не только не были опубликованы, но и упоминались крайне редко, и с оговорками. Роль, которую сыграл Архиеп. Феофан в событиях тех лет, не укладывается в представление о том, что РПЦЗ в идейном плане якобы возглавлялась митр. Антонием. Эта линия развивается в трудах почитателей памяти митр. Антония, например: архиеп. Никона (Рклицкого), историка Н. Тальберга и др.
Сторонники же “религиозного возрождения” в лучшем случае замалчивают роль архиеп. Феофана в событиях 1925-1926 гг., как А. Карташев,[7] а в худшем – представляют его больным масонобоязнью, как о. Геннадий (Эйкалович).[8]
Но и почитатели архиеп. Феофана – его духовные чада: архиеп. Аверкий,[9] Елена Концевич [10] и другие – в большей мере рассматривают его как старца, духовного наставника.
Необходимо указать на истинную роль и значение Архиеп. Феофана Полтавского, как административно-церковного деятеля, который организовал дело против YMCA и Парижского богословского института и добился их отлучения от влияния на православную молодежь РПЦЗ.
Примечания:
[1] см. Циркулярное послание папы католическим епископам от 5 ноября 1910 г. против YMCA.
Доклад Архиерейскому Синоду РПЦЗ прот. Владимира Востокова и генерала Н.С. Батюшина от 18/31 мая 1925 г.//ГА РФ фонд 6343 оп. 1 дело 251 лист 151-152
[2] Письмо митр. Евлогия к митр. Антонию от 29 сентября/12 октября 1925 г.//ГА РФ фонд 6343 оп. 1 дело 251 лист 161
[3] Письмо N 27, к иеромонаху Амвросию (Курганову) от 5/18 сентября 1925 г.//Письма Блаженнейшего митр. Антония (Храповицкого). Джорданвилль, 1988. С. 166-167
[4] ГА РФ фонд 6343 оп. 1 дело 282 лист 14
[5] Волнующий вопрос (Письмо в редакцию по поводу послания митр. Антония)//Наша газета. 1933 г. N 142. 6 июня//ГА РФ фонд 6343 оп. 1 дело 282 лист 139
[6] см.: Особое мнение архиеп. Феофана и еп. Серафима об митр. Платоне//ГА РФ фонд 6343 оп. 1 дело 6 лист 292-293
[7] Карташев А.В. Как создавался Православный богословский институт в Париже //Вестник РСХД. 1964-1965. NN 4-1. С. 16
[8] игумен Геннадий (Эйкалович). Дело прот. Сергия Булгакова (Историческая канва спора о Софии). Сан-Франциско,1980. С. 9
[9] архиеп. Аверкий. Высокопреосвященный Феофан, архиепископ Полтавский и Переяславский (К столетию со дня рождения: 1872-1972 гг.). Jordanville, New York,1974.
[10] Abbot Herman. Helen Yurievna Kontzevitch. Righteous Orthodox Writer //Orthodox Word. 1999. N 209. P. 269-301
