Размышления Виталия Гинзбурга о проблеме теодиции (так!- Ред.) очень близки к христианству – можно придумать какие угодно объяснения, почему страдают или умирают чужие нам люди, но когда беда приходит в наш дом – очень сложно умильно говорить «Все по воле Божией».
Андрей Зайцев. Виталий Гинзбург: атеист, которого не хватает нашей Церкви // Нескучный сад. 08.11.2012
См. мою старую статью:
Не тот Гинзбург
Очень интересно наблюдать за тем, что происходит с академиком Виталием Гинзбургом, лауреатом Нобелевской премии по физике за 2003 г. Достать человека с пыльного чердака, направить на него свет прожектора, десятки камер, к устам поднести микрофон. Дать высказаться, дать всем услышать сладостную речь Лауреата.
Так мы в детстве приподнимали камень, чтобы обнаружить под ним желтоватую травку, неожиданных жужелиц и червячков. С удивлением узнавали: и всюду жизнь.
И это тоже, значит, называется жизнью, мыслью, даже творчеством, заслуживающим высоких наград. Вот уже из показанного крупным планом сора из головы Лауреата начинают лепить образ учителя человечества.
Лауреат щедро делится душевным богатством, накопленным за свою запечную жизнь: Я уже объяснил, что я не противник религии, а я сторонник просвещения атеистического. Верующие пусть верят, но будущего это абсолютно не имеет…
Я сторонник гуманизма. Я сторонник и атеизма, но одно связано с другим, это так называемый секулярный или светский гуманизм…
Освящение зданий – это же смешно. Поливают водой…
Лауреат не пропускает случая, чтобы выказать суеверный ужас перед религией и всем, что с ней связано. Водой поливают? Смешно. Свечи зажигают? Глупость.
Притом наш Лауреат вовсе не людоед. Он не против существования верующих как таковых, в подполье или в параллельной вселенной. А то мозолят глаза и на улице и по телевизору… В школы допустили!
Но есть нечто такое, чего не миновать и Лауреату и верующему: это смерть. В. Гинзбург не обошел этот вопрос стороной: Я завидую верующим, и не стесняюсь этого говорить. Мне 87 лет, я понимаю, что мне скоро умирать. Я не хочу мучиться, у меня семья есть. Если бы я верил, я был бы гораздо счастливее. И вообще, откуда вера происходит? Вера происходит от страха, человек боится, особенно в прошлом, когда не было ни лекарств, ничего… Ведь подумайте, нет времени на это, но вы же прекрасно понимаете, как жили люди 2000 лет назад, как они боялись, продолжительность жизни была какая-то ничтожная, я не помню цифру, чуть ли не 20-30 лет. И поэтому возникла религия – от страха. И сейчас страх – страх смерти, страх болезни. Вот источник религии.
Здесь наше восхищение Лауреатом сменяется чувством брезгливости. Религия из страха! С таким же успехом можно сказать, что и физика порождена страхом. Нет, возразят нам: наука порождена чистым стремлением к знанию. А религия? Она разве не является самым возвышенным выражением того же стремления познать?
Есть, конечно, и разница: то, что наука только ищет, вера уже имеет, получает как дар свыше. Естественные науки в лучшем случае способны познать законы движения частиц, а о самых важных вещах человек узнает через религию и философию.
Но заметьте, какую гадость пропагандирует В. Гинзбург: Христу ставят в упрек то, что Он сделал смерть нестрашной! Христиан упрекают в слабости и глупости за то, что они не боятся смерти!
Страх, говорили древние, породил богов, богов, обратите внимание, но не Бога. Ударила молния, и, пораженный таким проявлением силы, человек одушевил эту силу под именем Перуна. Но никакой страх и все страхи вместе взятые не могут породить представление о Едином Боге. Никакой испуг от удара молнии не может заронить в человеческий ум идею о Благом Творце мира.
Фактически, наш просвещенный Лауреат отвергает не только Бога, а вообще все сверхсущное: правду и красоту, а вместе с ними философию и искусство. Что он хочет сказать нам о религии? Что это глупость. Ну, а писать красками портрет – не глупость? Размышлять о категориях и сущности – не пустое ли времяпрепровождение?
Высказывания В. Гинзбурга не стоили бы упоминания, если бы не то, что Лауреат становится образцом “мужественной и честной позиции”. А что, собственно, мужественного в его отношении к смерти? Если бы он имел возможность избежать смерти и добровольно избрал ее ради людей, это было бы мужество. А так он признается: И я умру, и не надо мне ваших утешений.
А религия прежде всего объясняет смерть, и только потом утешает, и то не всех, а только верующих и благочестивых. Если вы не хотите знать, отчего вы умираете и что будет после смерти с вашей душой и телом, это ваше дело. Но такая позиция не заслуживает названия честной даже в интеллектуальном смысле.
Дело в том, что В. Гинзбург пытается изобразить собой человека стоящего твердо на ногах в этом мире. А между тем вера в жизнь падает вместе с верой в Бога. Жизнь не имеет никакого оправдания, она бессмысленна, если нет ничего выше наличного бытия. Если после смерти на Лауреате “лопух вырастет”, то Нобелевская премия именно по физике – это чудовищнейшая насмешка над человеком.
Примерно в одно время с Гинзбургом по той же радиостанции “Свобода” выступал Александр Есенин-Вольпин. Он математик и, как и Гинзбург, атеист. Корреспондент “Свободы”, обрадовавшись такому совпадению, завел речь о том, что “вот мы тут все атеисты, и я, и Вы, и Гинзбург, а жизнь между тем продолжается”. Есенин-Вольпин ответил на этот энтузиазм каким-то хмыком: “Какая еще жизнь?” Он, оказывается, отрицает веру вообще и во всем. Соответственно, сын Сергея Есенина не верит и в жизнь тоже.
Это, конечно, тоже безумие, но, по крайней мере, последовательное, как это часто бывает у душевнобольных.
А походя обозвать веру глупостью – это не вызывает уважения даже как диагноз.
13.04.2006
