Бог говорит человеку

Христианский суд и неосуждение

Наши разговоры о суде, о сущностях и свойствах, о словах и их значении приобретают совсем другой вес, когда мы вспоминаем, что Богообщение тоже происходит через слово, через прямое Откровение в Священном Писании.

Если мы не верим словам как выражению сущности, то это делает невозможным Откровение. Если нельзя судить по существу о плохом, то нельзя и о благом, и о Божественном.

Слова Самого Бога в Откровении, слова, которые сообщают нам о Боге, и слова, которыми мы обращаемся к Нему, не могут считаться знаками знаков, а должны означать Истинно Сущего.

О словах Евангелия – Самого Христа – нельзя сказать, что это просто слова, которые сообщают только о словах и не сообщают нам о сущности вещей. Не втуне сказано:

Кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами.

Мк. 8:38

Бог говорит ушам телесным, как видится телесными очами и Свет Фаворский, но слышится и видится умом, а не телом, и только теми, кто способен к этому:

Дело великое и в высшей степени редкое – поняв и узнав по опыту изменчивость всей вообще твари телесной и бестелесной, отвлечься от нее усилием ума и возвыситься до неизменяемого существа Бога и там от Самого Бога научиться, что вся природа, которая не есть то, что Он, Им сотворена. В этом случае Бог говорит с человеком не через какое-либо творение телесное, производя шум в телесных ушах сотрясением воздушного пространства, находящегося между говорящим и слушающим, и не посредством чего-либо чувственного, что принимало бы форму подобную телам, как во сне, или иным каким-либо подобным образом; ибо и в таком случае Он говорит как бы телесным ушам: потому что говорит как бы через тело и как бы при существовании промежутков между местами тел, так как видения этого рода во многом подобны телам. Но говорит Он самою истиною, если кто способен слушать умом, а не телом.

блж. Августин

Божественную речь мы воспринимаем умом, причем умом общим всем людям, существенно усвоенным им при сотворении. Кто же не понимает, тот отпадает от общего ума и злым образом уклоняется от сущности человека к небытию.

Бог непознаваем, и поэтому неименуем

Мы уже говорили, что именами мы называем познанное. Но Бог непознаваем и, следовательно, из выражений о Боге не узнаем, что Он есть по существу:

Из многих подобных (отрицательных. – Ред.) выражений, прилагаемых к Божескому естеству, мы научаемся надлежащему образу мыслей о Боге; но не познаем из этих выражений того, что такое Он по существу.

св. Григорий Нисский

Мы не познаем не потому, что наша речь не может говорить о сущности, а потому что мы этого не знаем:

Мы говорим не все, сколько бы надлежало говорить о Боге (ибо это Ему одному известно), но сколько возможно для естества человеческого и сколько слабость наша снести может. Ибо мы не изъясняем, что такое есть Бог, но искренно признаемся, что мы не имеем совершенного ведения о Нем. Ибо в вещах Божественных великое есть знание сознавать свое незнание.

св. Кирилл Иерусалимский

Все люди, имеющие разум, думают, что какою бы то ни было силою речений невозможно выразить неизреченное естество, и наше ведение настолько не простирается, чтобы постигнуть превышающее все познаваемое, и способность дара слова не получила в нас такой силы, чтобы могла изобразить мыслимое, если что-либо всецело высокое и Божественное будет составлять предмет мышления.

св. Григорий Нисский

Непознаваемое не имеет имени. Бог непостижим, и поэтому неименуем:

Одно несозданное Естество, в Которое веруем во Отце и Сыне и Духе Святом, выше всякого в имени заключенного значения. Посему-то Слово, когда научило вере (Мф. 28:19), изрекши имя, не присовокупило, какое это имя. Да и как нашлось бы имя тому, что выше всякого имени?

св. Григорий Нисский

Выше я уже приводил слова свт. Григорий Нисского: «Одно только доступное познанию мы обозначаем посредством названия именем». Отсюда следует и то, что, «как никто и никогда не вдыхал в себя всего воздуха, так ни ум не вмещал совершенно, ни голос не обнимал Божией сущности» (св. Григорий Богослов).

От этого происходит такая разница между словами о Боге и теми же именами, если они говорятся о твари:

Иное… означают имена у нас, другое же значение представляют о превысшей силе. Ибо и во всем прочем Божеское естество великим средостением отделено от человеческого; опыт не показывает здесь ничего такого из всего, о чем делаются в оном заключения по каким-то догадкам и предположениям. Таким же образом и в означаемом именами хотя есть некая подобоименность человеческого с вечным, но по мере расстояния естеств и означаемое именами раздельно… И во всех почти прочих вещах есть некая подобоименность Божественного с нашим, при тожестве имен показывающая большую разность означаемого.

св. Григорий Нисский

Бог именуется по Его благодатным действиям

И все же Божественное Откровение именует Бога разными Именами. От чего они происходят?

Имена Божии даются от благодати, от действий:

Бог получает именования от Своих энергий, ибо Его Сверхсущность безымянна.

Для несотворенной Троицы невозможно найти имя, являющее Ее природу, но все Ее имена суть именования Ее энергий.

св. Григорий Палама

Итак, в самом важном применении слова: в речи о Боге, – мы, вроде бы, нашли подтверждение мысли тех, кто отказывается судить о сущности, не так ли?

Ничего подобного. Когда мы прославляем благодеяния Божии, то знаем, что благодать («энергии») такова же, каков Бог по Сущности. Мы называем действия Божии «благодатью», потому что Он благ. Говорим о «суде Божием», потому что Сам Бог справедлив. Мы называем дары Божии «милостью», потому что Бог есть любовь.

Мы говорим о Божественной Сущности, потому что всеми словами утверждаем, что Бог существует:

Мы ищем имени, которым бы выражалось естество Божие, или самобытность, и бытие ни с чем другим не связанное. А имя «Сущий» действительно принадлежит собственно Богу и всецело Ему одному, а не кому-либо прежде и после Него, потому что и не было, и не будет чем-либо ограничено или пресечено.

св. Григорий Богослов

Поэтому, прославляя дела Божии, мы прославляем Самого Благого Бога. Когда исповедуем, что Бог есть, и ищущим Его воздает (Евр. 11:6), то веруем в Самого Бога, а не в то, что вокруг Него.

Св. Афанасий Великий утверждает, что Священное Писание, говоря о Боге, означает саму непостижимую сущность Божества, а не что-то окрест:

Если же Бог есть нечто простое (как это и действительно), то явно, что, произнося слово «Бог», и именуя Его Отцом, не что-либо окрест Его именуем, но означаем саму Его сущность. Ибо хотя и невозможно постигнуть, что такое сущность Божия, однако при одном представлении, что Бог есть, так как и Писание означает Его этими же наименованиями, и мы, желая означить не кого-либо иного, но Его Самого, именуем Его Богом и Отцом, и Господом. Поэтому, когда говорят: «Аз есмь Сый» (Исх. 3:14), и: «Аз есмь Господь Бог» (Исх. 20:2), и как только Писание где-либо говорит «Бог», разумеем мы не иное что, но означаемую этим саму непостижимую Его сущность, и то, что есть Тот, о Ком говорится.

Именно поэтому мы без всякого смущения, но со страхом Божиим говорим о Боге, употребляя все богоприличные слова:

Всегда в Священном Писании всеми богопристойными божественными именами воспевается не частичное, но все, всецелое, совершенное Божество во всей Его Полноте, и все они нераздельно, неразлучно, неотделимо и целиком прилагаются ко всей полноте всецелого Божества.

Невыразимая Жизнь [воспевается] на человеческом языке какими только угодно именами.

И не найдешь чего-либо сущего, по которому бы все Божество сверхсущностно не именовалось.

св. Дионисий Ареопагит

Благочестие как истинная речь о Сущности

Из сказанного вытекает, во-первых, что и в речи о Боге мы нашли подтверждение нашему основному тезису: мы судим о Сущности по свойствам, делам и словам.

Во-вторых, из доказанного вытекает, что благочестие состоит не в произнесении правильных слов, а в правильном смысле, который со словами связан:

Благочестие – не в шуме воздуха, но в силе означаемого.

св. Василий Великий

Так мы еще более утвердимся в той мысли, что любая наша речь – о сущности. Ведь и веру утверждают не изречения, но смысл и благочестивая жизнь. Когда мы судим о людях: православные они или нет, – то принимаем во внимание их слова, но выносим суд об их существе:

Не должно им (арианам. – В.Р.) верить, потому что веру утверждают не изречения, но смысл и благочестивая жизнь. Почему саддукеи и иродиане, хотя и имели закон на устах, посрамлены Спасителем, услышав от Него: «заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией» (Мф. 22:29) и всякому стало известно, что изрекающие, по-видимому, закон обличены как еретики и богоборцы в душе.

св. Афанасий Александрийский

Вот какое великое значение слова! Несмотря на свое ничтожество, оно многое и верное говорит о Боге. Мы слышим слово Божие, словом же обращаемся к Богу, им говорим о Боге, через него понимаем мысли и сущность вещей, им говорим правду об этой сущности.

Поэтому постигать значение слова – не низкое занятие, а весьма возвышенное. Свт. Григорий Богослов говорит:

Так как презираю все дольнее, то вся моя любовь после Бога обращена к слову, или, лучше сказать, к Богу, потому что и слово ведет к Богу, когда оно соединяется с разумением, которым одним Бог истинно приемлется и сохраняется и возрастает в нас. «Я нарек премудрость сестру мне быти» (Притч. 7:4), «почтил и объял», насколько мне дозволено было, и домогаюсь «венца благодати и сладости на главу свою» (Притч. 4:8-9), то есть, даров премудрости и слова, озаряющего ум наш и освещающего наши шествия к Богу. Через слово я обуздываю порывы гнева, им усыпляю иссушающую зависть, им успокаиваю печаль, оковывающую сердце, им уцеломудриваю сластолюбие, им полагаю меру ненависти, но не дружбе.

Следующая глава Речь нужна для убеждения, обличения, диалога и соглашения в истине

Роман Вершилло