Систематическое богословие и исторические Церкви никогда не были на стороне революции по той простой причине, что они были пленницами космоцентрического понимания реальности, пленницами статического понимания раз навсегда утвержденного порядка на земле. Только в последние десятилетия, когда в философском, научном и богословском мышлении произошли глубокие изменения, своего рода революция, в результате антропоцентрического взгляда на космос, эволюционной концепции универса и нового переосмысливания всей истории человечества,- только после всего этого появилась возможность разработки богословия развития и революции… В их контексте новое богословие революции и развития опровергло прежние понятия о сакральности всякого статус-кво.
о. Виталий Боровой. Требования и уместность богословия по отношению к социальным революциям нашего времени // Журнал Московской Патриархии. 1966. № 9. СС. 78-79
11 Responses
Я ничего не понял.
Что вообще понимается под “революцией”?
Свержение царей? Или еще что?
Потому что “еще что”, например борьба активных людей внизу за “вхождение в долю” в политической системе и за обретение прав, которыми до этого пользовалась только “элита” – это дело для истории человечества вполне обычное и – насколько мне известно – не осуждаемое богословами и моралистами прошлого.
Ну да, социальная революция.
Роман,
То-то и оно, что из текста непонятно, какая разновидность социальной борьбы названа “революцией”.
Мы знаем “борьбу сословий” в Древнем Риме.
Тогда граждане Рима выступили за то, чтобы участие в политической жизни принимали не только аристократические семьи, но и все они, граждане. Тогда же простые римляне даже угрожали уйти из Рима и оставить его беззащитным, если аристократия не пойдет им навстречу.
Это исторически не считалось деструктивной деятельностью. Более того, в Средневековье многократно повторялось в различных странах. Например, а Польше начала 16-го века ополченцы выдвинули требование к королю не принимать никаких законов без их одобрения. В противном случае угрожали не защищать страну, раз она им фактически не принадлежала.
Впоследствии такой же подход (только угрозы не понадобились) был распространен и на Великое княжество Литовское, где большинство ополченцев были православные.
Я не встречал у богословов и моралистов прошлого осуждения такого подхода.
Затем в Речи Посполитой было принято такое законодательство, которое позволяло восстать, если не исполнялись законы или обязательства, взятые королем и великим князем перед народом.
Мне неизвестны случаи осуждения этих законов богословами и моралистами.
Также веками поднимались национально-освободительные восстания. Так Московская Русь вышла из состава Золотой Орды. Так Украина отделилась от Речи Посполитой, использовав, кстати тезис, о праве на восстание. Так Греция вышла из состава Османской империи, а затем ее примеру последовали и другие балканские и ближневосточные страны.
Многие богословы и моралисты это не осуждали, а одобряли.
В Житиях святых мы видим примеры восстаний против еретических приказов, которые были отданы даже главами государств. Это одобрено.
Какая разновидность борьбы обычно не одобрялась – так это борьба за смещение главы государства с трона.
Даже если восстание поднято против его преступной воли – на троне глава государства остается неприкосновенным. Возможно и в определенных случаях обязательно отказать ему в повиновении, вступить в вооруженных конфликт с исполнителями его преступных приказов.
Но сам глава государства (хотя бы и лишенный власти) на троне неприкосновенен.
Примерно как с токийским трибуналом. Японские военачальники и политики пошли под суд, а император остался на троне.
Отсюда и вопрос:
О какой революции речь?
Социальная революция
В 1966 году такие вопросы ставить было невозможно.
Сейчас мы в них упираемся.
Мы не можем носиться с маргинальными грезами о “хорошей вертикали”, о “добрых руководителях”, которые назначат “добрых подчиненных”, а те своих подчиненных. Тоже добрых. И так справедливость спустится к нам, и мы будем при авторитарном строе хорошо и правильно жить.
При таком раскладе не нужна вообще никакая борьба, но это картина в мире, который лежит во зле, существует только в нашем воображении, в наших грезах, предаваться которым мы – если быть честными – не имеем никакого права.
Поэтому нам лучше изучить опыт поколений и понять, что можно, что нужно, а чего нельзя.
Полагаю, что в политической борьбе один из главных императивов – не замахиваться на Главу государства, не поддерживать тех, кто замахивается на него или на местах не выходит из повиновения таким изменникам.
Наоборот оказывать им сопротивление в пределах законодательства о необходимой обороне. Это внутренние враги, которые от внешних врагов отличаются только тем, что на них не распространяются полностью Женевские конвенции.
Об остальных видах социальной борьбы важно говорить отдельно.
Роман,
Статья “социальная революция” в Википедии, на которую Вы ссылаетесь, не позволяет нам точно уяснить грань между революцией и эволюцией, которая определяется как “частичные изменения, не порождающие новый строй”
Результатом борьбы сословий в Древнем Риме и Петраковского сейма в Польше в 1505 году стал именно новый строй.
Я понимаю, что в реальной жизни все-таки чувствуется разница между сторонниками эволюции, которые справедливо настаивают на постепенном выдавливании общественных пороков и революционерами, которые вбили себе в голову, будто одним махом без вникания в детали можно разрушить все плохое, а на развалинах построить нечто очень хорошее.
Но даже чтобы осудить такой подход, нам важно как минимум точно определить, что мы сами понимаем под революцией.
Если позволите, с точки зрения христианства, любое сопротивление любой власти греховно в том случае, если власть не требует совершения греха,т.к. “Несть власть, аще не отъ Бога, сущия же власти отъ Бога учинены суть”.
Это не правильно?
Нет неправильно.
Сопротивляться власти в определенных случаях можно и даже должно.
Святые Отцы и Жития святых дают нам такие примеры.
В Житиях святых я не нашел только примеров покушения на сам статус главы государства, оправдание его свержения. А сопротивление его преступной воли и даже избиение тех, кто его преступные приказы будет исполнять допускается и считается добродетелью.
Также ответственность перед близкими, перед домашними и детьми тоже никто не отменял.
Если некая власть своими действиями им угрожает, сопротивление ей оправдано.
Если сама политическая система делает людей беззащитными перед такими угрозами, возможны механизмы препятствующие осуществлению такой политики.
Также слепое подчинение конкретным властьимущим и беззащитность перед ними может поставить под удар неприкосновенность главы государства и сделать его уязвимым от возможных мятежей и интриг предводителей чиновников и силовиков.
Строгая “властная вертикаль” чревата тем, что кто-то из властьимущих замкнет цепочку на себе, а главу государства свергнет или уберет шантажом и угрозами.
Он, его сподвижники и подчинившиеся ему – такие же враги, как и иностранные оккупанты.
Поэтому опасна система слепого подчинения и политический строй, формирующий такую систему.
Андрей, Владимир же написал: “если власть не требует совершения греха”. Сюда подходит все, что Вы написали.
Признаю, что невнимательно прочитал его запись.
Действительно это так