“Чт.” были впервые опубликованы частично по записи на слух Г. Соболевым в “Церковном вестнике” (4 февраля – 8 апреля 1878 г.). Затем авторизованную версию “Чт.” напечатало “Православное обозрение” (март 1878 – сентябрь 1880 г.). В 1881 г. опубликован отдельный оттиск: Москва, Катков, 1881 г.
В “Чт.” впервые после А.М. Бухарева (быв. архим. Феодор) заявлено своеобразное учение о Боговоплощении, которое необходимо требовало спасения всего человеческого, и даже всего материального и духовного мiра, как целого. При этом спасение (понимаемое весьма неортодоксально) должно быть даровано людям независимо от веры во Христа и принадлежности к Православной Церкви, а предметам одушевленным или неодушевленным – независимо от их принадлежности к роду человеческому.
В духе философии Спинозы В.С. Соловьев исходит из непосредственного совпадения действительности с мiром Божиим, т.е. с Богом. Он допускает единственное, и метафизически бессмысленное, уточнение – со всей реальностью: Реальность всего, всеобщая или всецелая реальность, есть реальность Того, Кто есть все,- реальность Божия. И обратно: все в положительном смысле или единство всех составляет собственное содержание, предмет или объективную сущность Бога. Отношения между Богом и мiром объявляются эквивалентными: Бог – это весь мiр, а весь мiр есть Бог.
Таким образом, Богопочитание отменяется во имя имманентного процесса слияния мiра в природное единство, поскольку, для В.С. Соловьева, Безусловное Начало (то есть Бог) есть ничто, так как оно не есть что-нибудь, не есть какое-нибудь определенное, ограниченное бытие или существо наряду с другими существами,- так как оно выше всякого определения, так как оно свободно от всего. Как мы видим, это признание свободы Божества от всяких определений не мешает В.С. Соловьеву определять Бога как «ничто».
Природное единство мiра принимается за основание и одновременно полагается в качестве цели, что, разумеется, является теоретическим преступлением – псевдологией: Религия есть воссоединение человека и мiра с безусловным и всецелым началом… Воссоединение, или религия, состоит в приведении всех стихий человеческого бытия, всех частных начал и сил человечества в правильное отношение к безусловному центральному началу, а через него и в нем к правильному согласному отношению их между собою.
Или даже так: Вера в себя, вера в человеческую личность есть вместе с тем вера в Бога, ибо Божество принадлежит человеку и Богу, с той разницей, что Богу принадлежит оно в вечной действительности, а человеком только достигается, только получается, в данном же состоянии есть только возможность, только стремление. Для В.С. Соловьева, Божество есть действительное и наличное всеединство, а человек может слиться со всеединством, и в этом различие между Богом и человеком! Христианам предлагается поверить в потенциальную и осуществляемую в ходе исторического прогресса всецелостность человека с мiром земным и Божественным.
Поэтому в нравственном плане нет никакого зла и лжи, кроме разделения: Это-то ненормальное отношение ко всему, это исключительное самоутверждение или эгоизм, всесильный в практической жизни, хотя бы и отвергаемый в теории, это противопоставление себя всем другим и практическое отрицание этих других – и является коренным злом нашей природы.
Согласно гностической схеме В.С. Соловьева, это зло происходит из Божественного предвечного всеединства, которое несло в себе семена раздора: Первоначальное происхождение зла может иметь место лишь в области вечного доприродного мiра. В.С. Соловьев предлагает чисто мифологическое описание распада доприродного всеединства: С обособлением же мiровой души, когда она, возбуждая в себе свою особенную волю, тем самым отделяется ото всего,- частные элементы всемiрного организма теряют в ней свою общую связь и, предоставленные самим себе, обрекаются на разрозненное эгоистическое существование, корень которого есть зло, а плод – страдание. Таким образом, вся тварь подвергается суете и рабству тления не добровольно, а по воле подвергнувшего ее, то есть мiровой души как единого свободного начала природной жизни.
Сейчас же мы все находимся внутри исторического процесса воссоздания Царства Божия, в котором ни один из моментов религиозного процесса не может быть сам по себе ложью или заблуждением. Поэтому всякая религия, сколь угодно нелепая и чудовищная, содержит в себе, якобы, начало всеединства. Религия есть стремление к всецелому природному бытию, и поэтому должна сама быть частью всецелого, то есть не иметь в себе никаких материальных разделений или догматических отдельных положений.
То есть, конечно, эти «моменты религиозного процесса» на деле были отдельными, противоречат друг другу и друг с другом даже совершенно несовместимы. Этот исторический факт В.С. Соловьев не отрицает, но требует сегодня отрицать эту их отдельность во имя служения примирения. В развитии религии ложь и заблуждение заключаются не в содержании (выд. нами.- Ред) какой бы то ни было из ступеней этого развития, а в исключительном утверждении одной из них и в отрицании ради и во имя ее всех других. Иными словами, ложь и заблуждение являются в бессильном стремлении задержать и остановить религиозный процесс.
Согласно В.С. Соловьеву, мы должны признавать единство всех религий независимо от их содержания, и единственным преступлением в области религии может быть исключительное утверждение одной из религий и в отрицании ради и во имя нее всех других. Любопытно, но для В.С. Соловьева существенно именно декларативное признание единства вер, которого, как он признает, в действительности никогда не было и еще нет, и которое наступит лишь в Царстве Божием, где вообще всё сольется со всем.
Поэтому на практике, и даже, скорее, в политике, религиозное начало является как единственно действительное осуществление свободы, равенства и братства. В политическом плане В.С. Соловьев настаивает на недопустимости всякого разделения и насилия: Если в Христианстве Бог признается как любовь, разум и свободный дух, то этим исключается всякое насилие и рабство. Эта чисто словесная декларация либерализма объявляется общеобязательной для христиан, их прямым религиозным долгом. Отсюда следует и то, что в это всеединство и в эту заповедь о братстве включены все, кроме православных христиан, «бессильно стремящихся задержать и остановить религиозный процесс».
Здесь наблюдается сомнительная диалектика, которая, однако, легла в основу мирологии: с одной стороны, религиозное начало есть часть объективного и неизбежного процесса примирения, а с другой, оно служит безразличному слиянию всего природного мира во «всеединство». Это позволяет утверждать, что религиозное духовное начало в учении Соловьева не уничтожается. Однако на деле перед религией ставятся такие цели, которые ведут к ее растворению в природном монолите. Проверка истинности миротворческих намерений последователей В.С. Соловьева и мирологии, наступает в отношении людей имеющих отдельные от всеединства убеждения, например, православные. Они, согласно диалектике В.С. Соловьева, не действуют в пользу всеединства, и, следовательно, к ним не относится заповедь о свободе, равенстве и братстве.
С точки зрения В.С. Соловьева, двух одинаково самостоятельных, двух верховных начал в жизни человека очевидно быть не может. Отсюда делается вывод не о необходимости для христианина отречься от мира. Напротив, В.С. Соловьев объявляет Христианскую государственность несовершенной сравнительно с целями Христианской Церкви, и поэтому требует, чтобы государство было превзойдено. То есть он рассматривает все с точки зрения всеединства и поэтому осуждает государство как несовершенную Церковь. В дальнейшем это утверждение можно оборачивать как угодно: в пользу теократии или в пользу служения государству не за страх, а за совесть,- но так и не встать на собственно христианскую точку зрения.
Действие человека признается В.С. Соловьевым одинаково религиозным, что бы он и в какой бы сфере ни делал – это все деятельность в поле всеединства, то есть жизни Божественной. Так религия растворяется во множестве временных мирских попечений.
В.С. Соловьев признает самоценность личности, поскольку в духе герметизма признает душу – частицей Божества, т.е. всеединства. Для него личность человеческая имеет безусловное значение. Человеческая личность только потому может свободно, изнутри соединяться с Божественным началом, что она сама в известном смысле божественна, или точнее – причастна Божеству. Однако трудно оценить, насколько велико это «безусловное» значение личности. Дело в том, что В.С. Соловьев уточняет, что для него вообще всё безразлично причастно Божеству, и поэтому существа не имеют подлинного бытия в своей отдельности или в безусловном обособлении. Он говорит: Множественность существ не есть множественность безусловно отдельных единиц, а лишь множественность элементов одной органической системы, обусловленной существенным единством их общего начала. Более того, В.С. Соловьев вообще отрицает личное самосознание: «Я», как только акт самосознания, лишено само по себе всякого содержания, есть только светлая точка в смутном потоке психических состояний. Т.е. он не только не признает никакого отдельного значения личности, но и отрицает ее самое. Похоже, философ «всеединства» говорит о личности только за тем, чтобы на словах «благословить все во всей природе», если перифразировать слова поэта.
Эту же диалектику мы встречаем в марксизме, мирологии, и вообще во всех учениях признающих монистическую тотальность мiра. С одной стороны, личность имеет безусловное значение (какое?), а с другой – ее просто не существует, а существует в подлинном смысле слова только класс, коллектив, община, человечество. Согласен с этим и В.С. Соловьев, для которого всякого рода коллективы и общности суть образы “единственной истины”: всеединства.
В отношении методики В.С. Соловьевым предлагается лишь опытное познание, то есть деятельное участие в делах мiра: Разум вообще по существу своему не есть орган для познавания какой бы то ни было фактической действительности. Всякая фактическая действительность, очевидно, познается только действительным опытом. Здесь мы отметим долгожданную последовательность во взглядах В.С. Соловьева: если личность не существует, то и разум ничего не познает.
Боговоплощение признается В.С. Соловьевым в качестве этапа достижения всеединства, при этом Христос соединяется с (потенциальным) всецелым человечеством – Софией. Если в Божественном Существе – в Христе первое, или производящее, единство есть собственно Божество – Бог как действующая сила, или Логос, и если, таким образом, в этом первом единстве мы имеем Христа как собственное Божественное Существо, то второе, произведенное единство, которому мы дали мистическое имя Софии, есть начало человечества, есть идеальный или нормальный человек. И Христос, в этом единстве причастный человеческому началу, есть человек, или, по выражению Священного Писания, второй Адам.
Развивая эту свою гностическую антихристианскую мысль, В.С. Соловьев приходит к мысли, что Христос – не Личность: Что же это за идеальный человек?.. это есть универсальное и вместе с тем индивидуальное существо, заключающее в себе все эти особи действительно. Каждый из нас, каждое человеческое существо существенно и действительно коренится и участвует в универсальном или абсолютном человеке. Как под первым Адамом, натуральным, разумеется не отдельное только лицо наряду с другими лицами, а всеединая личность, заключающая в себе все природное человечество, так и второй Адам не есть только это индивидуальное Существо, но вместе с тем и универсальное, обнимающее собою все возрожденное, духовное человечество.
Из гностического учения о том, что «каждое человеческое существо существенно и действительно коренится и участвует» во Христе, а Христос понимается при этом как «индивидуальное и коллективное существо», следует цепь следствий.
Боговоплощение утрачивает религиозное значение и становится частью исторического процесса, одним из многих этапов развития всеединства. В этом смысле для В.С. Соловьева Боговоплощение отнюдь не чудесно, не сверхъестественно (поскольку ничего сверхъестественного внутри всеединства быть не может):
Воплощение Божества не есть что-нибудь чудесное в собственном смысле, то есть не есть нечто чуждое общему порядку бытия, а, напротив, существенно связано со всей историей мiра и человечества, есть нечто подготовляемое и логически следующее из этой истории. Воплощается в Иисусе не трансцендентный Бог, не абсолютная в себе замкнутая полнота бытия (что было бы невозможно), а воплощается Бог-Слово, то есть проявляющееся во вне, действующее на периферии бытия начало, и его личное воплощение в индивидуальном человеке есть лишь последнее звено длинного ряда других воплощений, физических и исторических.- это явление Бога во плоти человеческой есть лишь более полная, совершенная теофания в ряду других неполных подготовительных и преобразовательных теофаний.
В.С. Соловьев приходит к заключению о том, что воплощение Божества не только возможно, но и существенно входит в общий план мiроздания. Тем самым он совершенно выходит за пределы Христианства, и предлагает свой вариант гностической веры, которая ничем не отличается от господствующего в мiре неверия и нечестия.
Цит. по изд.:
В.С. Соловьев. Чтения о Богочеловечестве //Сочинения в 2-х томах. М.: “Правда”, 1989. Т. 2
