Гностические болезни. Эпидемия
Гностическая эпидемия, настоящая эпидемия, признаки которой мы отмечали в России и Церкви, состоит в подмене истинного Христианства – его секулярным вариантом.
Конкретно это означает, что в Церкви беспрепятственно распространяется и даже поощряется неверие и сомнение. Наряду с этим — в области общественной – продолжается безгосударственное существование русского народа.
В результате создаются непреодолимые препятствия на пути к излечению духовных болезней, гностицизмом же и порожденных. Как мы выяснили в предыдущей статье, там, где искажен порядок, не может быть разумных советов, а значит перед нами проблема общественная, если угодно политическая, когда государство и секулярные идеологи внутри Церкви всеми силами препятствуют разумному рассуждению о вопросах веры.
Такое всестороннее нарушение порядка ставит христиан перед очень затруднительными вопросами. Мы не можем смириться с беспорядком, не можем позволить себе увидеть в нем «что-то хорошее». И в то же время такого рода повреждения, да еще во всех сферах жизни человека, весьма нелегко, а то и вовсе невозможно преодолеть.
Почему так происходит? Почему гностицизм является настолько мощным противоядием против Истины, что защищает сам себя от исцеления?
Так происходит от того, что мы находимся в сфере последних вопросов, на которые невозможно ответить «почему?», «каким образом?», а только «кто?» или «что?».
В самом деле: вокруг целомудренного проведена невидимая граница. Он окружен своей непроницаемой атмосферой. И то же самое можно сказать о глупце: от христианского убеждения, от осмысленного разговора о сути бытия его защищает глупость. Мудрец (то есть христианин) и глупец взаимно отражаются друг в друге, и поэтому максимально непохожи. Как первому присущ иммунитет ко лжи, так второму – иммунитет к Истине.
Это и делает простое решение проблемы недоступным: насилие над глупостью невозможно, потому что право на насилие может иметь только христианское государство, которого нет.
Церковь в настоящее время также безвластна в отношении к неправоверию и неверию внутри и вне себя. И она безвластна перед лицом главной опасности: модернистского «православного» мировоззрения, то есть неверия и равнодушия к вере. По целому ряду причин у Церкви сегодня нет возможности достаточно властно и сильно опровергнуть ложь, осудить ересь. Примером может служить осуждение софиологии о. Сергия Булгакова, которое не было проведено в Московской Патриархии и Зарубежной Церкви ни с какой последовательностью.
Мы подходим как бы к некой железной стене с запаянной дверью, и члены Церкви в одно и то же время обязаны и неспособны оказать противодействие антиправославной пропаганде в церковной среде.
Три гностические болезни: глупость, неграмотность и бесстыдство
В таком безвластном положении христианин мог бы действовать убеждением и избрать путь миссии, проповеди и воспитания, но и этот путь по-настоящему закрыт на три «засова».
Идеологи либерализма или модернизма, которых мы должны убеждать, надежно защищены своей глупостью от наших объяснений, от осмысленного разговора о сути бытия.
Каким может быть христианский ответ на демоническую одержимость идеологов? Какой ответ должен быть на то, что массовое сознание заворожено новоязом и перенесено во «вторую реальность», в мир утопии? Кем бы мы ни были, но мы не можем «расколдовать» этот язык, творящий призраки с помощью обмана.
Допустим, перед нами человек благонамеренный и пораженный «всего лишь» гностической болезнью неграмотности. Мы никогда с ним не объяснимся, поскольку он не понимает значения христианских терминов, которые мы употребляем, и сам в свою очередь не способен изложить свои мысли на общепонятном языке.
В последнюю очередь перед нами предстает человек, который свободен от глупости и неграмотности, но страдает болезнью бесстыдства, и поэтому также недоступен для разумного разговора.
Мы описываем эту безнадежную в каком-то смысле картину, чтобы показать, что причины беспорядка находятся в нас самих и выше нас, что причины Апостасии лежат вне нас и – в нас. Причиной беспорядка является не одна лишь злонамеренность иноверных и инородных врагов Церкви и России, а главным образом духовная болезнь, которая поразила в том числе церковных и русских людей.
Если говорить о богословской православной науке XX-XXI вв., то может ли она стать противоядием против этих гностических болезней? К сожалению, нет.
Современное богословие является тотально модернистским. Православное богословие уже в 20-е гг. прошлого века стало жертвой модернистской схоластики и бесстыдной софистики (Парижский богословский институт). Далее это «обезвреживание» богословия пошло полным ходом. Достаточно вспомнить о многолетней еретической проповеди А. И. Осипова и Н. Д. Успенского в Московской Духовной Академии, о революции в Свято-Владимирской семинарии, произведенной в сер. 50-х гг. оо. Шмеманом и Мейендорфом. Вся эта катастрофа увенчивается созданием в наши дни ПСТГУ, Общецерковной аспирантуры и обещанием дальнейших реформ духовного образования.
Последние оригинальные богословские исследования в православном духе относятся самое позднее к сер. XX в. Классикой такого богословия являются полемические сочинения архиеп. Феофана Полтавского и архиеп. Серафима (Соболева) против учения митр. Антония (Храповицкого).
Характерно, что эти выступления были совершенно не услышаны ни в среде Зарубежной Церкви, ни в среде парижских богословов. Сочинения архиеп. Феофана и архиеп. Серафима остаются до сего дня невостребованными, несмотря на то, что они могли бы служить исчерпывающим ответом на лжеучение А. И. Осипова и родственные ему.
А как же столь последовательно развивающееся направление как антимодернизм? Он также возникает в начале XX в. как сознательное противодействие модернизму, но уже к началу 60-х гг. борьба против ложных воззрений переходит в более простую форму противодействия экуменизму, как деятельному предательству Церковной истины. Здесь можно упомянуть знаменитый доклад митр. Виталия (Устинова) «Экуменизм» (1967 г.), а также течение «неоправославия» в Греческой Церкви.
Полемизировать с неверными действиями кажется прямее и проще, чем вести богословские дискуссии о ложных убеждениях. За таким, на первый взгляд, естественным явлением скрывается антиинтеллектуальная, иррационалистическая тенденция, которая вполне объяснима, если учесть, что многие из ведущих борцов с экуменизмом сами являлись модернистами и принадлежали к течению «нравственного монизма», «неоправославия» и т. п.
Антиэкуменизм, в том виде, в каком он существует сегодня, страдает упрощением, если мы будем воспринимать его как универсальный ответ на Апостасию. Полемика чаще всего сводится к простому умозаключению: католики – еретики, как же можно с ними общаться, совместно молиться, обсуждать вопросы веры! В наше время выдвигается и новый упрощающий прием в виде учения о единоспасительности Православной Церкви.
Истинно и несомненно, что спасение возможно только в Православной Церкви, и следовательно, экуменисты в самом деле совершают акты предательства Православия. Однако при этом, к сожалению, упускается из виду гораздо более насущный вопрос. Меневцы тоже еретики, софианцы тоже еретики, осиповцы и кочетковцы тоже еретики, неоправославные, типа Х. Яннараса, – тоже. Они не католики, они члены Православной Церкви, по крайней мере по видимости.
Как быть с ними? Ответа не слышно, поскольку упрощающие приемы здесь не действуют. Ведь не может православный человек задаваться вопросом: есть ли спасение в самой Православной Церкви, а между тем антиэкуменическая полемика, кажется, этот вопрос и ставит.
Благонамеренные антиэкуменисты не видят опасности упрощения, не ощущают того, насколько сильно оно ударяет по ним самим. Это нечувствие самым ярким образом выражается в том, что сторонники единоспасительности Церкви преспокойно участвуют в миссионерских совещаниях вместе с отъявленными экуменистами, сектантами о. Кочеткова и иноверцами. Учение о единоспасительности оборачивается лишь софистикой, если его сторонники преподают на миссионерских курсах вместе с о. Уминским, Лоргусом, Димитрием (Першиным), Кураевым, Стреловым и др.
Или возьмем такой пример антиэкуменического ответа, когда лжемиссионер и последователь А. И. Осипова покидает Московскую Патриархию и переходит в «истинно-православную» юрисдикцию самосвята (а вдобавок к тому и отъявленного модерниста) Вадима Лурье! И все это представляется публике в виде истинно-христианского ответа на нечестие в Церкви.
Этот бесстыдный и беспомощный акт Игнатия Душеина лишь с большей яркостью высвечивает тот факт, что и сам А. И. Осипов и издатели сочинений Душеина (издательство «Даниловский благовестник») остаются в Московской Патриархии, ничуть не изменив своих воззрений, и готовят тем самым новые расколы.
Попробуем задать вопросы, которые требуют ответа.
Почему неправославные лица находятся в Церкви? Их привели в Церковь и там до поры до времени удерживают их учителя и покровители.
По каким мотивам они уходят из Церкви, кто в раскол, кто в католицизм? По самым абсурдным, то есть ни по каким.
Почему они зачастую занимают высокие иерархические должности? Почему они безнаказанно преподают свои неправославные воззрения в православных учебных заведениях и пропагандируют в православных печатных и электронных СМИ?
Почему подавляющее число христиан не видит в этом положении никакой катастрофы?
Почему, наконец, лишь единицы и к тому же очень тихо и скромно возражают против такой проповеди, но продолжают сотрудничать с прямыми врагами Церкви?
Все эти вопросы лишь по виду являются практическими. Конечно, они исторически обусловлены и привязаны к текущему моменту, но на них невозможно дать деятельный ответ, а только ответ веры.
Гностические болезни: ответ веры
Итак, христианского ответа на гностическую революцию в Церкви нет или он не слышен. Почему? Вот как стоит главный вопрос, на который не отвечает ни антиэкуменизм, ни учение о единоспасительности Церкви.
Здесь дело явно не только в том, что люди не имеют ушей, чтобы слышать, но и в характере христианского ответа.
Христианский ответ не лежит в области человеческих силы и воли, он не зовет преодолевать беспорядок с помощью мудрых советов, академического или дилетантского богословия. Истинный христианский ответ выглядит парадоксальным, и за счет этого сразу отвергается массовым сознанием.
К числу таких неуслышанных ответов относятся и всем известные слова свт. Игнатия из заключения к «Отечнику»:
Спасаяй да спасет свою душу, сказано остатку христиан, сказано Духом Божиим. Себя спасай! блажен, если найдешь одного верного сотрудника в деле спасения: это — великий и редкий в наше время дар Божий. Остерегись, желая спасти ближнего, чтоб он не увлек тебя в погибельную пропасть. Последнее случается ежечасно. Отступление попущено Богом: не покусись остановить его немощною рукою твоею. Устранись, охранись от него сам: и этого с тебя достаточно. Ознакомься с духом времени, изучи его, чтоб по возможности избегнуть влияния его. Ныне почти нет истинного благочестия,- говорит уже Святитель Тихон за сто лет пред сим,- ныне — одно лицемерство. Убойся лицемерства во-первых в себе самом, потом в других: убойся именно потому, что оно — в характере времени и способно заразить всякого при малейшем уклонении в легкомысленное поведение.
И также из письма 1865 г.:
К положению Церкви должно мирствовать, хотя вместе должно и понимать его. Это – попущение Свыше, которого мы понять не можем. Старец Исаия говорил мне: «Пойми время. Не жди благоустройства в общем церковном составе, а будь доволен тем, что предоставлено в частности спасаться людям, желающим спастись». Сколько могу понять: не предвижу, по духу времени и вообще по нравственности всего народа, чтоб могло быть восстановление Церкви в древней красоте ея, также, как и монашества.
Как мы видим, свт. Игнатий дает ответ, но ответ не богословский, а какого-то иного рода. В своей неожиданности и необычности, этот ответ не существует для человека, если он болен гностическими болезнями.
Что говорит свт. Игнатий? Прежде всего он обращает человека к самому себе:
Спасаяй да спасет свою душу… себя спасай!
Во-вторых, он показывает, что это не вопрос практический и даже не вопрос нашего долга по отношению к ближнему:
Остерегись, желая спасти ближнего, чтоб он не увлек тебя в погибельную пропасть.
Почему так? Потому что Отступление — неразрешимая проблема:
Отступление попущено Богом: не покусись остановить его немощною рукою твоею. Не жди благоустройства в общем церковном составе.
Что же нам следует «делать»?
Пойми время. Ознакомься с духом времени, изучи его, чтоб по возможности избегнуть влияния его.
Здесь теоретический ответ заканчивается, и свт. Игнатий переходит к аскетическим советам:
- Устранись, охранись от Отступления сам: и этого с тебя достаточно.
- Будь доволен тем, что предоставлено в частности спасаться людям, желающим спастись.
- Убойся лицемерства во-первых в себе самом, потом в других.
Попробуем приложить эти слова к богословскому модернизму, как рак распространяющемуся в Церкви.
Ересь, как известно, — это добавление к учению веры мнений, противных Божественной истине. Вместо прямой борьбы с догматами модернизм устраняет рамки догматической системы. Таким способом модернизм лишает догматы их православного содержания, не ввязываясь в догматическую дискуссию, соглашаясь, если надо, «признать свои ошибки», «покаяться», как о. Георгий Кочетков перед лицом обличений со стороны Синодальной комиссии. Соответственно, модернизм оказывается в лимбе, ускользая от осуждения.
Разрешение состоит в переходе на другой уровень суждения: мы живем в эпоху Апостасии и резонно поставить вопрос таким образом: а верующие ли перед нами люди вообще?
Невозможно рассматривать модернистов как лиц, излагающих пусть и искаженное, но Христианское учение. Как ни странно это прозвучит, но для опровержения модернистских воззрений недостаточно доказать, что их учение не соответствует Писанию и Святоотеческому Преданию. Такое доказательство с нашей стороны может быть сколь угодно и даже избыточно полным, и именно поэтому до цели мы не доберемся никогда. В споре ведь требуется доказывать только то, что соответствует уровню обсуждаемых вопросов, не больше и не меньше.
С нашей стороны будет настоящим пустословием доказывать несоответствие учения модернистов учению Святых отцов, которое они отрицают. Точно так же невозможно, опираясь на авторитет Священного Писания, доказать что-либо тем лицам, которые отрицают вообще всякий авторитет, Божеский и человеческий.
В «Пространном огласительном слове» свт. Григорий Нисский описывает то, каким образом миссионер должен обращаться к разного рода заблуждающимся:
По различию верований, должно изменять оглашение, имея ввиду одну и ту же цель наставления, но неодинаково пользуясь доказательствами. Ибо иными понятиями водится иудействующий, и иными живущий в эллинстве. Да и аномей, и манихей, и маркиониты, и последователи Валентина и Василида, и прочие сонмы заблуждающихся еретиков, водящиеся особыми понятиями, заставляют порознь вступать в борьбу с их мнениями. Поэтому по роду болезни должно употреблять и способ врачевания… Дóлжно, как сказано, смотреть на понятия людей и предлагать наставление сообразно внутреннему заблуждению каждого, полагая наперед для каждой беседы некоторые верные начала и положения, чтобы на основании признаваемого с обеих сторон могла быть последовательным образом раскрыта мысль.
Доказательства
Мы видим, что в корне христианской миссии лежит доказательство истинности Христианства.
В лице модернистов и больных гностической глупостью мы имеем людей, отрицающих саму возможность доказательств чего-либо.
Понятия
Почему следует использовать доказательства? Потому что у приверженцев разных учений свои отличные понятия, верные и неверные начала и положения, которые лежат в основе их мировоззрения.
Модернисты больны болезнью феноменализма и иррационализма, что означает, что для них не существует никаких установившихся в себе понятий и точных определений.
Мысль
Выходит, что мы не можем применить к модернистам приемы христианской миссии и выполнить совет свт. Григория, употребив способ врачевания по роду болезни. Мы не можем ничего доказывать: любое доказательство воспринимается как антихристианское насилие. Мы не можем смотреть на понятия людей: у модернистов нет понятий. И мы не можем положить наперед для каждой беседы некоторые верные начала и положения, чтобы на основании признаваемого с обеих сторон могла быть последовательным образом раскрыта мысль, потому что для модернистов не существует ни верных, ни ложных начал, а для иррационалистов нет мысли, которую мы могли бы им раскрыть.
На этом фоне видно, насколько точным был ответ сщмч. Виктора (Островидова), который связывал упомянутое нами лжеучение митр. Антония и Сергия (Страгородского) не с искажением богословия, не с ересью, а с атеизмом, неверием.
Сщмч. Виктор в своей работе «Новые богословы» сначала подтверждает сами собой напрашивающиеся подозрения о протестантской основе школы «нравственного монизма». Однако в блестящем обороте мысли и слова св. Виктор связывает этих модернистов не с протестантской ортодоксией, а с социнианами, которые были фактически атеистами:
Новые богословы, думая чрез искусственное расширение нравственной самодеятельности человека оживить Христианство, в действительности только повторяют собой печальную судьбу известных еретиков XVI века — социниан…
Для новых богословов… историческое дело Христа-Спасителя в той форме, в какой оно совершено, безусловно должно потерять, и уже для многих несчастных потеряло, свой смысл и значение. И человек снова возвращается на путь естественного мышления и еще только «возможности» своего спасения, и в муках отчаяния снова вопиет к Небу словами апостола Павла: «Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти».
Аналогичным образом — без богословской дискуссии — был разрешен и спор архиеп. Феофана Полтавского с баптистом Пелехиным в кон. 20-х г. в Болгарии:
Архиепископ предупредил своих келейников, чтобы они не отходили от дверей комнаты, где он сам находился: “Разговор будет коротким. Вы подождите в коридоре и будьте свидетелями, если потребуется”.
Пелехину предложили войти. Входя в комнату, он закрыл было за собою дверь, но Архиепископ открыл ее настежь. По виду Пелехина можно было заключить, что от этого он несколько растерялся. А кроме того Владыка не предложил ему сесть и сам оставался стоять. Поскольку Архиепископ знал, кто перед ним и знал цель его прихода, сразу начал говорить: “При всяком инакомыслии, дабы избежать бесконечного спора, обычно люди избирают третейский суд. И эти судьи решают, какая из сторон в данном случае исповедует Правую веру. Вполне понятно, что мы с Вами до недавнего прошлого исповедывали одну и ту же Православную веру. И теперь нам надлежит избрать судей с общепризнанным авторитетом. Такими судьями, бесспорно, являются для нас три Вселенских Святителя и Учителя – Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст. Авторитет их для нас непререкаем!” Пелехин возразил: “Но ведь они же – люди? Такие же, как и мы. И почему я обязан их считать “непререкаемыми авторитетами”?”
Архиепископ ответил: “Если Вы считаете себя таким же, как христианские светила Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст, то говорить нам больше не о чем».
Пелехин этого никак не ожидал. Он растерялся и ушел молча. Очевидно, ему изменила обычная развязность и беззастенчивость баптистов.
Здесь ответ на глупость и дерзость состоит в прекращении разговора, в том, что диалог невозможен.
____________________
Мы привели самые разные примеры ответов на вызовы церковных гностических революционеров, причем во всех случаях верный ответ был найден не там, где его в наше время принято искать.
Такого рода необычные парадоксальные и неожиданные ответы весьма затруднительны для усвоения. И проблема здесь даже не в наших личных мотивах: которые, признаемся пред Богом, в основном замутнены глупостью. Нужен ответ веры, который можно увидеть только глазами веры, поскольку к нему не ведут никакие лестницы, ни многознание, ни многоворение, ни многоделание.
На искомом нами уровне ставится вопрос о нашей честности пред Богом-Истиной, и прежде чем переходить к богословскому рассуждению, нам следует ответить на очень болезненный вопрос о нас самих. Тогда мы сможем пробиться к подлинной реальности смысла (смысла, которым наделяет реальность Промысел Божий) и сможем верными словами сказать об этой реальности. Эта реальность Промысла – смерть для мира, смертельный яд, который прожигает насквозь все ложное, убивает все неистинное.
Апостасия, как «понимание» лжи
Непонимание, неслышание Христианства может быть верно истолковано только через понятие Апостасии, когда разрушено общественное пространство разумного рассуждения, внутри которого только и возможно убеждение и опровержение, вера и неверие. Более того, это непонимание Христианства есть в то же время некое «понимание», поскольку массовый человек получил антихристианскую прививку, защищающую его от слова истины.
Мы, то есть антимодернисты, стараемся опровергать буквально каждое ложное утверждение модернистов, и наши попытки безуспешны, поскольку глупость человека безгранична.
Это неверный способ вступить в диалог с модернистами, которые вдобавок к глупости страдают еще и неграмотностью и не позволят нам что-либо положить наперед и раскрыть мысль, поскольку говорят неправославно не потому, что думают еретически, но потому что думают и говорят бестолково (св. Филарет Московский о Феодоре Бухареве).
Итак, какого рода теория, против которой мы должны полемизировать? Что за явление мы исследуем, если речь идет, как мы намекнули, вовсе не о религии, а об отсутствии веры?
Модернизм невозможно рассматривать как отвлеченное внеисторическое учение, имеющее дело с вечными истинами. Со стороны веры нам никак не подступиться к Бердяеву, о. Шмеману или митр. Антонию Сурожскому. Они твердо стоят на почве «человечества» и за его пределы категорически отказываются выходить.
Поэтому мы вынуждены рассматривать модернизм как отрезок неистинной и переменчивой жизни человеческого духа, причем духа больного не какими-то вечными проблемами, а духовными болезнями нашего века, текущего момента.
Все это означает также, что невозможно просто отдаться созерцанию, отстраниться от борьбы с ложью. Борьба с ложью – это даже не необходимая предварительная ступень к созерцанию, а прямо одно и то же с созерцанием.
Увидеть суть последних времен, их призрачность и действительность, познать время, в которое мы живем – не чисто полемическая или миссионерская задача. Здесь познание Истины и проповедь, аскетический подвиг и следование Истине, опровержение и отвержение лжи – все соединено воедино и едва ли может быть отделено одно от другого.
Для разоблачения модернизма нам не понадобится создавать новую метафизику «антимодернизма», поскольку мы говорим о недолжном, о ложном, о том, что по существу не совместимо с Истиной.
Ответом на глупость является Премудрость, на безграмотность — Слово, на бесстыдство — Христоподобное смирение. Нетрудно увидеть, насколько это неравновесный ответ, доступный только честным и верующим. Это ответ очень узкий, сильно ограниченный, не переходящий в революционную практику изменения мира, и в этом его коренное отличие от модернистского или лжемиссионерского ответа на «вызовы времени».
Прежде всего, надо восстановить в себе различие между истиной и мнением утраченное либеральным обществом. Затем следует распутать или разрубить мнимые противоречия, которыми запутывают нас модернисты и либералы. В-третьих, необходимо разоблачить модернистский новояз, как лицемерную речь, творящую призраки, и таким образом обманывающую слушателей.
Наконец, мы должны излагать учение Церкви без оглядки на то, что его могут не понять и не принять.
Нам необходим не богословский анализ — он сам заражен модернизмом и склонен переходить в софистику, хотя бы и в софистику антимодернистскую.
Не создаем мы и новую методику, новую психотерапию, поскольку исцеление от глупости — вопрос не практический, а теоретический, вопрос веры.
Что такое за метод, который мы предлагаем? Это метод исследования болезни и смерти человеческого духа.
Роман Вершилло
Источники
Бэттс Ричард, Марченко Вячеслав. Духовник Царской Семьи. М.: Братство прп. Германа Аляскинского, 1996
Виктор (Островидов) св. Новые богословы // Антимодернизм.ру. https://antimodern.ru/novye-bogoslovy/ 2009
Виталий (Устинов) митр. Экуменизм. Доклад, прочитанный Архиерейскому Собору в 1967 г. в Махопаке, США. Монреаль, 1989
Второе письмо изгнанников с Ангары (Весна 1928 г.) // Антимодернизм.ру. https://antimodern.ru/vtoroe-pismo-izgnannikov-s-angary/ 2013
Григорий Нисский св. Пространное огласительное слово. М., 1859
Ефрем Сирин св. В подражание притчам // Творения, Т. 1. Сергиев Посад, 1907
Игнатий (Брянчанинов) св. Отечник // Творения, Т 6. М.: Сретенский монастырь, 1999
Игнатий (Брянчанинов) св. Письмо 548. О правильной молитве, положении Церкви монашества. 14 февраля 1865 г. // Собрание писем. М.-СПб.: Центр изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского, 1995
Иосиф Петроградский сщмч. Письмо к одному Петроградскому архимандриту // Новые мученики Российские. Jordanville, N. Y.: Holy Trinity Monastery, 1957
Филарет Московский св. Собрание мнений и отзывов в 5 томах. СПб., 1887. Т. 5. Ч. 1
Israel Jonathan I. Radical Enlightenment. Philosophy and the Making of Modernity 1650-1750. Oxford, New York: Oxford University Press, 2001
16 Responses
>Современное богословие является тотально модернистским.
Но может быть, хоть малый остаток богословов, пишущих православные академические труды, остался же? Пусть эти труды и не оригинальные, как труды архиепп. Феофана и Серафима, но они есть?
Я пока не натолкнулся. Как только человек начинает богословствовать, он невольно и незаметно для себя вносит модернистские идеи. Возьмите к примеру о. Валентина Асмуса. У него есть хорошая статья против Осипова и Н. Успенского, но для их опровержения он почему-то ссылается на Флоренского!
Вообще, насколько я могу судить, богословская среда сегодня крайне заразна. Тут и яд, и мёд в открытом отступе. И то, и другое с одинаковым достоинством принимается к обсуждению и сведению. Зёрна от плевел предлагается отделять (или не отделять) практически самостоятельно. В итоге в одиночку многие спотыкаются не на одном, так на другом сомнительном авторе.
Думаю, можно сказать о фальсификации богословия модернистами точно так же, как говорят о фальсификации истории теми же украинскими националистами. У одних ненависть к “синодальному богословию” – у других ко всему русскому. И у тех, и других есть к тому же свой майдан и свои “герои” и “классики”.
Значит, хоть чистых от модернизма академических богословов крайне мало, всё же есть православные (нееретические) авторы, в труды которых модернизм проник случайно. Не так ли? Вы вроде бы когда-то писали подобное в теме “Вопрос, ответ”?
Православные авторы есть, конечно. Однако при их чтении надо быть осторожным, именно потому что к ним мог случайно проникнуть модернизм.
>Примером может служить осуждение софиологии о. Сергия Булгакова, которое не было проведено в Московской Патриархии и Зарубежной Церкви ни с какой последовательностью.<
Роман Алексеевич, поясните, пожалуйста.
Ведь ссылки на указы с осуждением софилогии Вы дали.
В чем выразилась непоследовательность?
Непоследовательность в том, что сам о. Булгаков не был анафематствован и не были отлучены его последователи. Его сочинения преспокойно публикуются. Даже Зарубежная Церковь не считает, что все представители Парижского Экзархата находятся под анафемой за софианство.
Роман, Св. Григорий Нисский допускал Апокатастасис, однако он в Сонме Святых, хотя Апокатастасис осуждён как ересь…
Учение св. Григория не осуждено Церковью. Ознакомьтесь, пожалуйста, как об этом писали св. Максим Исповедник и св. Марк Эфесский.
Я видел в Лавре, так сказать, “избранные труды” С. Булгакова, изданные по благословению Экзарха Белоруссии, специально пролистал в поисках хоть какого-то упоминания об анафемах, ничего не нашёл. Нет даже упоминания о том, что что-то там, мягко говоря, плохо написано…
Всё именно такъ! Вполнѣ солидаренъ съ Вашимъ мнѣнiемъ! Спаси, Господи!
Упомянутые в статье слова свт. Игнатия (Брянчанинова) широко известны.
Менее известны (в смысле распространенности упоминания) (насколько я понимаю) – слова о последних временах из книги пророка Даниила, вместе с толкованием на эту книгу блж. Иеронима Стридонского.
Насколько я понимаю, при размышлении о том как правильно жить и поступать в личной жизни каждому отдельному христианину, надо учитывать слова не одного только святого отца, а в совокупности со словами других общечтимых и общепризнанных в Св.Церкви святых отцов.
Привожу цитату из толкования блж. Иеронима на седьмую главу книги пророка Даниила (мне кажется достойным, особо – для нашего времени, внимания это толкование):
“[11:33] И сведущие из народа вразумят весьма многих, но они будут падать от меча, и огня, и от плена, и от грабежа в течение некоторого времени.
Сколько Иудеи претерпели от Антиоха, об этом сообщают книги Маккавейские, служащие свидетельством торжества их; за соблюдение закона Божия они подвергались огню, мечам, рабству, грабежам и самым тяжким наказаниям. Никто не может сомневаться в том, что то же будет при антихристе, когда многие будут противиться его власти и убегать в различные стороны. Евреи объясняют это в том смысле, что при последнем разрушении храма, произошедшем при Веспасиане и Тите, в народе было весьма много таких, которые знали Господа своего и были умерщвлены за соблюдение закона Его.
[11:34—35] И при падении своем они будут поддержаны малою помощью, и многие присоединятся к ним притворно. И из сведущих [некоторые] будут для переплавления [в испытании], избиения и убеления до предопределенного времени, ибо еще другое время будет.
Порфирий полагает, что малая помощь означает Маттафию из селения Модин, который восстал против вождей Антиоха и старался соблюдать служение истинному Богу. Малой же называется помощь, говорит, потому, что Маттафия был убит на войне, и впоследствии Иуда, сын его, называвшийся Маккавеем, пал в битве, а прочие братья его были уловлены коварством противников. Читай Маккавейские книги. Все это было, говорит, для испытания и избрания святых и для убеления до предопределенного времени, потому что победа отсрочена до другого времени. Наши говорят, что малую помощь следует понимать в отношении к временам антихриста, потому что святые, собравшись, будут оказывать сопротивление ему и будут иметь небольшую помощь, но впоследствии многие из сведущих падут. Будет же это для того, чтобы они как бы переплавились в печи, и убелились, и были избраны, пока не настанет предопределенное время, потому что истинная победа будет с пришествием Христа. Некоторые из евреев относят это к императорам Северу и Антонину, которые очень любили Иудеев, другие же — к императору Юлиану, который восстанет после угнетения Иудеев Гаем Цезарем и после испытания ими многих злоключений плена, выказывая притворную любовь к ним и обещая лично приносить жертвы в храме их; в нем они будут иметь малую надежду на помощь, и весьма многие из язычников присоединятся к ним, но не в действительности, а ложно. Ибо вместо идолослужения они будут притворно выказывать дружеское расположение к нему (Юлиану). И это они сделают, чтобы открылись те, которые прошли через испытание. Ибо временем истинного спасения и помощи их будет Христос, Которого они ложно будут признавать в то время, когда примут Антихриста.
[11:36] И будет поступать царь по своему произволу, и будет превозноситься и величаться пред всяким божеством, и о Боге богов станет говорить высокомерно, и будет иметь успех, доколе не совершится гнев, ибо определение совершится, или, как другой перевел: над ним самим последует исполнение.
Иудеи полагают, что с этого места речь идет об Антихристе, что после малой помощи Юлиана восстанет царь, который будет поступать по своему произволу и будет превозноситься пред всем, что называется божеством, и о Боге богов станет говорить высокомерно, так что сядет в храме Божием и самого себя будет выдавать за бога, и воля его будет иметь успех, доколе не совершится гнев Божий, потому что над ним самим последует исполнение. Так же и наши объясняют это в отношении к антихристу. Порфирий же и прочие, следующие ему, полагают, что здесь говорится об Антиохе Эпифане, что он восстал против служения Богу и дошел до такого высокомерия, что в храме Иерусалимском приказал поставить свою статую.
Следующие же затем слова: доколе не совершится гнев, ибо над ним самим последует исполнение, они так понимают, что власть его продлится до тех пор, пока не прогневается на него Бог и не повелит умертвить его самого. Ибо Полибий и Диодор, написавшие «Исторические библиотеки», сообщают, что он не только действовал против Бога иудейского, но, подстрекаемый корыстолюбием, пытался также ограбить храм Дианы в Элемаиде, который был весьма богатым, но был оттеснен стражами [храма] и соседними народами и вследствие некоторых ужасных привидений впал в безумие и погиб от болезни; случилось же это с ним, говорят они, потому, что он покушался на храм Дианы. Но мы говорим, что если это случилось с ним, то случилось потому, что он совершил много жестокостей над святыми Божиими и осквернил храм Его. Ибо нужно думать, что он был наказан не за то, что он покушался сделать и что, после раскаяния, оставил без исполнения, а за то, что было совершено им.
[11:37-39] И о Боге отцов своих не помыслит, и будет [иметь] пожелания жен, и ни на кого из богов не будет обращать внимания, ибо восстанет против всего. Но богу Маозима на месте его он будет воздавать честь, и бога, которого не знали отцы его, он будет чествовать золотом, серебром, драгоценными камнями и дорогими вещами. И укрепит Маозим с чужим богом, которого он признает, и умножит славу, и даст им власть над многими, а землю раздаст в дары.
Вместо переведенного нами: и будет [иметь] пожелания жен, Семьдесят перевели: и пожеланиям жен не подчинится. Затем вместо «бога Маозим», как читается в еврейском [тексте], Акила перевел: бога крепостей, Семьдесят: бога сильного. Вместо сказанного нами: и будет [иметь] пожелания жен, в еврейском стоит двусмысленно, как говорит Акила, который перевел так: и о Боге отцов своих не помыслит, и о пожелании жен, и о всяком боге не помыслит. Эти слова можно понимать, что он имеет и не имеет пожелание жен. Если читать и понимать: и о пожелании жен не помыслит, то легко объяснить это в отношении к антихристу, потому что он будет притворяться целомудренным, чтобы обольстить возможно большее число [людей]. Если же читать: и о пожелании жен, подразумевая: будет [помышлять], то это более может быть применимо к лицу Антиоха, о котором говорится, что он был весьма сластолюбивым и настолько позорил царское достоинство блудодеянием и распутством, что публично вступал в связь даже с мимистками и непотребными женщинами и в присутствии народа удовлетворял свою похоть.
Бога Маозима Порфирий странно объясняет, говоря, что в селении Модине, откуда был Маттафия и его сыновья, вожди Антиоха поставили статую Зевса и принуждали Иудеев приносить жертвы ему, то есть божеству Модинскому. Дальнейшие же слова: и бога, которою не знали отцы его, он будет чествовать, более применимы к антихристу, нежели к Антиоху. Ибо мы читаем, что Антиох чтил греческих идолов и принуждал иудеев и самарян к чествованию его богов. Слова: и укрепит Маозим с чужим богом, которого он признает, и умножит славу, и даст им власть над многими, а землю раздаст в дары, Феодотион перевел: и сделает это чтобы оградить укрепления с чужим богом, и, объявив им, увеличит почести, и даст им господство над многими, и землю раздаст в дары. Вместо: укреплений Симмах перевел; убежища. Порфирий это так объясняет: он сделает все это для того, чтобы укрепить цитадель Иерусалима и в прочих городах разместить гарнизоны и научить Иудеев поклоняться чужому богу, указывая, без сомнения, на Юпитера. Когда он объявит о нем и убедит поклоняться ему, то даст обольщенным почести, и великую славу, и господство над прочими, бывшими в Иудее, и за отступничество наделит их имениями и будет раздавать дары. Также и антихрист будет раздавать обольщенным многие дары и наделять свое войско землей, и кого будет не в состоянии [покорить] посредством страха, тех покорит через корыстолюбие.
[11.40-41] И в предопределенное время сразится с ним царь южный, и придет, как буря, на него царь неверный с колесницами и всадниками и многочисленным флотом, и войдет в земли, и разорит их, и пройдет через них. И войдет он в землю славную, и многие падут.”
Т.о., судя по толкованию блж. Иеронима, вкупе со словами свт. Игнатия (Брянчанинова), можно предположить, что Отступление отменить невозможно, но возможно оказывать с верой сопротивление Антихристу, и через то (?) — убелиться и быть избранными…
позвольте, Роман задать Вам вопрос.
вот, например, грузинский каталикос Илия 2 подпишет документы ко всеправославному собору, подпишут и его епископы (хотя пока не соглашаются). Вопрос, могут ли православные грузины-миряне и священники, поминать каталикоса и своего местного грузинского епископа после этого на литургии?
буду благодарен за ответ. при необходимости – можно ответить в личную почту.
Давайте подождем, как будут развиваться события.
Здравствуйте!
Возможно, я что-то упускаю, но несколько смущает понятие “глупость”. Можно ли и стоит ли его попробовать сформулировать в терминах грехов и добродетелей? Иначе оно кажется чем-то очень неконкретным.
Будто обладающий глупостью её не выбирает, в ней не виноват, не может с ней ничего поделать, и тогда эта глупость как бы оправдывает и его неверие. Или же глупость – это так или иначе сознательный выбор её обладателя? Некая одержимость вследствие подчинённости какому-либо греху? Но тогда это уже бесстыдство, а не глупость?
На самом деле, глупость это, конечно, грех, но грех особенный в том отношении, что он навязывается всею силой современного массового государства, через насильственное распространение религии самоспасения: в политике, религии и культуре. Я предлагаю называть такого рода институциализированный грех – гностической болезнью, чтобы подчеркнуть, что этот грех распространяется как болезнь. Ведь понятно, что болеет каждый сам по себе, а вот уже заразиться или нет – как бы не полностью от человека зависит, если он продолжает пребывать в зараженной среде.