Игра в бисер. Предисловие

Магистр и люди

Я предлагаю рассмотреть роман Германа Гессе «Игра в бисер» (1943) как намеренно не философскую и псевдоэстетическую попытку решить один из главных вопросов Нового времени: как соединить теорию и практику, правомыслие с праводеланием и то и другое – с правильным ощущением.

Христианская политическая философия отвечает, как известно, на тот же вопрос. Поэтому, я считаю, для христианской философии роман Гессе может быть полезен как точка отталкивания.

Вопрос о теории и практике

Вопрос о соединении практики и теории решается очень просто.

Нужно право мыслить и верить в истину, а также поступать в соответствии с истинной верой и правильными мыслями. Все это должно подкрепляться верными чувствами: прежде всего стремлением к ясности, отвращением от неясности и вообще ощущением интеллектуальной бодрости.

Такое решение проблемы должно соединять «деяние с разумом» (св. Андрей Критский. Великий канон), то есть не может быть только мысленным или только деятельным. Не может оно быть и только литературой.

На этом пути мысли, чувства и дела человек призван бесконечно преуспевать в трех добродетелях: вере, надежде и любви. Любовь здесь выступает как совершенство добродетелей, соединяя мысль, дело и чувство, вообще всё, что в нас разделено.

Любовь связует и не дает рассеиваться тому, что есть в нас прекрасного, хотя по природе мы и рассеянны (св. Григорий Богослов).

Даже небольшое нарушение равновесия между мыслью и делом, например, преобладание действия над мыслью или наоборот, уже говорит об ослаблении безграничной любви к Истине (Мф. 22:37).

Понятно, насколько важно это обычное (подчеркиваю это слово) решение проблемы. Так мы понимаем, какое место в жизни занимают вера и мысль, какой путь в жизни избрать, да и вообще, что такое «жизнь».

Разрыв между мыслью и делом

Повторюсь: такое решение проблемы является обычным, непосредственно понятным. Оно всегда рядом, всегда доступно: только руку протяни. Однако в Новое время оно оказывается недостаточным для современного человека. Оно кажется ему чисто литературным и исключительно теоретическим. Но и выпасть в дикую реальность ему тоже не удается, и он до конца так и не понимает, почему это так.

Для нового человека мысль и дело становятся проблематичными в своей отдельности, а уж соединение их в жизни и подавно. В результате, новый человек становится для себя уравнением со всеми неизвестными.

Приходится признать, что разрыв между мыслью и делом – реальная проблема для человека Нового времени, и только для него, как человека необычного. Разрыв между жизнью и мыслью – личный, случайный. В общем и обычном плане такой проблемы не существует.

Новый человек пытается преодолеть разрыв между мыслью и делом

Не будем думать, что новый человек не понимает этой своей личной проблемы. Он ищет ее разрешения. Отсюда такой интерес к личности в Новое время, напряженное изучение себя, которое приводит к самооткровению личности в романтическом творчестве и в массовых идеологиях.

Новый человек хочет жить полной жизнью в полной, а не усеченной реальности. Однако новый человек принимает такие решения, которые делают его ситуацию в мире все менее адекватной. Что бы он ни делал, как бы он ни мыслил, он все дальше от жизни, к которой стремится.

Идеологи Нового времени предлагали различные ответы на вопрос о соотношении теории и практики. В основном эти ответы можно охарактеризовать как социальные и коллективные методы решения этих личных и случайных проблем. Таковы не только социалисты, националисты и либералы. Таковы же и Церковные реформаторы и Церковные революционеры. Все они думают, что массовые и организованные формы жизнедеятельности приближают нас к единству бытия. На этом пути терпит неудачу не только Церковная реформа, но и коммунистический проект, и правые националистические проекты, включая самый радикальный из них – в виде нацистской Германии.

Более проницательные мыслители (или лучше назвать их прямо «гностиками»?): Достоевский, Ницше и в некоторой мере Бодлер, понимают личный, только их собственный, характер проблемы и, соответственно, ее решения.

Одним из опытов решения указанной проблемы стал последний роман немецкого писателя Германа Гессе «Игра в бисер», известный также в англоязычном мире как «Magister ludi» («Магистр игры»). После несколько затянувшегося, но необходимого предисловия, мы обратимся к роману, как акту личного и коллективного «жизнедействия», если будет позволено его так назвать.

Роман Вершилло

Следующая глава: Касталия