«Игра в бисер» как розыгрыш, игра в бисер
Роман Германа Гессе «Игра в бисер» как сценарий игры – еще не самый высокий уровень обобщения, к которому приходит внимательный читатель романа. Сценарий находится еще по литературную сторону действительности. Это еще не сама жизнь.
Мы не будем здесь вспоминать современную «Игре в бисер» книгу Йохана Хёйзинги «Homo ludens» (1938 г.) и ставшую с тех пор привычной демагогию о том, что «игра, понимаете ли, есть вещь серьезная». Гессе явно не так смотрел на игру. В романе он согласен с тем, что люди играют всерьез, но все равно игра – это не жизнь.
Принять «игру в бисер» за развлечение, и не самого лучшего рода, значило бы попасть в еще одну ловушку, которую приготовил автор сценария игры. Только человек, для которого искусство непонятно, сочтет занятия касталийцев развлечением и, тем самым, сделает катастрофически неправильный ход в игре.
Гарольд Блум, вслед за Э. Р. Курциусом оценивает роман как попытку самоисцеления,1 но не экзистенциалистского типа, а лирического, более соответствующего Гессе как поэту. Это верно, но не совсем.
Сценарий романа оживает только в постановке, в реальной части жизни читателя. В этом, по моему предположению, состоял художественный и философский замысел Гессе. Следуя роману как сценарию игры в бисер, мы участвуем в сеансе игры.
Читая роман, пытаясь разгадать его загадки и рассматривая попутно важные и интересные вопросы, читатель превращается в игрока в бисер, умелого или неумелого. Мы все становимся гражданами Касталии разного сорта, соответственно своему участию в игре: Великий мастер (возможно, эта роль зарезервирована за Гессе), мастера игры, ученики, зрители, внешние покровители игры.
Вот почему игра в бисер не описана в романе ни в каких подробностях. Она на деле разыгрывается автором и читателями. На такое толкование событий и мыслей в романе намекает классицистическая дистанция и романтическая ирония Гессе по отношению к Касталии и к своему сочинению в целом. Он управляет игрой, следит за тем, чтобы участники правильными шагами восходили к универсальному, и оценивает результат игры: понял ли читатель замысел романа.
В этом качестве роман становится для Гессе способом выйти за пределы романа, литературы вообще, и представить читателям акт жизнедействия, в котором они могли бы участвовать в меру своего просвещения. Роман Гессе претендует на то, чтобы стать не просто частью европейской литературы XX века, а фрагментом жизни читателя и, разумеется, автора. Таков самый высокий уровень обобщения, где литература переходит в жизнь. Никто ведь, думаю, не сомневается, что чтение и размышление над прочитанным – это тоже часть жизни, часть души читателя.
Да, жизнь, о которой мы говорим, есть «всего лишь» акт чтения. Но это чтение приобретает дополнительное качество от акта обобщения, от искусства чтения, проявляемого читателем, то есть тобой и мной, уважаемый читатель!
Роман «Игра в бисер» построен, как система зеркал, как «магический театр», с которым мы встречаемся в ранее написанном «Степном волке», но на самом высоком уровне абстракции роман незаметно становится не литературой, не изображением, и мыслью, а самой жизнью, потому что читая, мы живем, не правда ли?
Художественный вымысел безболезненно, без усилий, сознательно переходит в реальность, а реальность автора – в реальность осмысленную, которая обнимает собой весь мир, и тебя, читатель, тоже.
Вот чем объясняется несовершенство романа Гессе, его незаконченность и слишком резкое завершение. Роман и его автор стремятся к цели, которая находится вне романа, вне литературы. Происходит взаимное превращение: жизни в искусство и искусства – в жизнь. А это уже не может быть описано, а может быть только исполнено.
Заслуживает ли это названия «игрой», мы увидим несколько ниже.
Конец игры
Мы рассказали о разных уровнях романа Германа Гессе. Сложная структура романа, этой большой загадки, серьезной игры, многослойного художественного обмана действительно необходима для достижения реальной цели. Гессе объясняет почему это так. Он обличает современность в том, что для нового человека стала затруднительной простейшая из задач: выпасть в реальность, примкнуть к ней, увидеть вещи такими, каковы они есть, найти закон, которому человек должен подчиниться.
В Новое время интеллектуальная и практическая ясность этой задачи замутнена разными вариантами иррационализма, извращенного художественного вкуса, аморализма, наконец. А с политической точки зрения задача стала невыполнимой, потому что в мире не стало Церковной и государственной власти. Безвластие делает мир непонятным, а литературу – не действительной.
Если судить по тексту, нисколько над ним не приподнимаясь, то кажется, что Гессе предлагает чисто декларативное, литературное решение проблемы. В таком случае перед нами всего лишь роман, и не из самых удачных.
Чтобы прийти к ясности, присущей прежним векам, Гессе приглашает читателя пройти по всем уровням романа, поднимаясь от частного к общему, и далее ко все большему и большему обобщению. Насколько высоко читатель способен подняться, определяется тем, в какой мере он искусен в самом простом и основном умении читать.
Перечислим упомянутые нами уровни романа:
- Отдельные части, тяготеющие к тому, чтобы стать самостоятельными текстами.
- Роман как целое повествование из разнородных частей.
- Роман как жизнеописание, составленное, литературным героем, Иозефом Кнехтом.
От разнородных текстов, собранных в одну коллекцию под названием «Опыт жизнеописания магистра Игры Иозефа Кнехта с приложением оставшихся от него сочинений», мы поднялись к обобщению. Мы угадали, что все они вместе представляют собой жизнеописание Кнехта, которую написал он сам, как свою автобиографию в вымышленном мире. Персонаж пишет свое жизнеописание, исполняя тем самым требование своих педагогов, и их и себя включая в свой вымысел.
- На следующем, еще более высоком уровне, «Игра в бисер» – это роман, действительно сочиненный Германом Гессе.
- Рассуждая о жанре романа, мы пришли к тому обобщению, что перед нами «реалистическая абстракция».
- От типологии романа мы поднимаемся к тому, что Гессе представляет в качестве более высокого уровня обобщения, к роману как сценарию для игры в бисер. Все объяснения в романе являются условиями, правилами игры, но не ее результатом.
- Чтение романа как сеанс игры, в котором читатель участвует на правах одного из «касталийцев».
- На этом же уровне читатель романа – это самый настоящий, живой человек. Он живет, читая, и читая, он живет. Искусство и жизнь соединились как различные части одной реальности.
Итак, роман написан и прочтен. Как же в нем достигается цель игры в бисер, единственная специфическая для нее: поиск универсальных соответствий?
Мы пришли к тому простому и понятному выводу, что литература есть часть жизни, причем в самом банальном и прямом смысле слова.
Литературными средствами Гессе устанавливает, что универсальное соответствие между вымыслом и реальностью – это и есть человек.
Итак, я утверждаю, что роман «Игра в бисер» – это практический акт, какое-то «дело» и последовательность действий. То, что в романе названо «игрой», на самом деле есть просто чтение, и в том числе чтение данного романа. В то же время, как мы говорили, «Игра в бисер» является интеллектуалистским произведением. В нем обсуждаются важные и высоко абстрактные темы.
Следующая глава: Темы романа
- Bloom H. Editor’s Note. // Hermann Hesse / H. Bloom. Philadelphia: Chelsea House Publishers, 2002. P. vii. ↩︎
