Мнения и неграмотность

Христианский суд и неосуждение

В предыдущей статье мы отмечали странное представление о сущности, которое мы встретили у проповедников “неосуждения”.

Другой способ уйти от суда – это судить по свойствам не о сущности, а исключительно о самих этих свойствах: «Кураев поступает, как атеист, но атеист ли он, мы судить не можем». Нам что-то представляется, и мы утверждаем только это. А насколько это соответствует действительности, мы не судим.

Самоосуждение

Получается, что теперь любое наше суждение говорит не о лице и предмете, а только о нас самих: «Нам кажется то-то и то-то. На этом мы стоим, не претендуя ни на что большее».

Можно подумать, что таким нехитрым способом мы стяжали не только добродетель неосуждения, но исполняем и заповедь о непрестанном самоосуждении. К сожалению, это совсем не так.

Недостаточно признавать, что нам что-то кажется. Чтобы вынести ответственное суждение, нужно рассудить кое о чем другом:

• Почему нам так кажется?
• Точный ли инструмент наша душа?
• Каковы мы на самом деле?

Только в этом случае наше суждение будет ответственным. Ответственным перед Кем? Пред Богом.

Итак, судя по свойствам только о свойствах, мы и о себе не судим по существу, а ползаем по поверхности своих ощущений и психологических состояний.

Существенные свойства

Среди свойств человека есть такие, которые являются существенными. Человек есть существо разумное, и поэтому мы можем назвать разумными Ария, Лютера и проф. Осипова. На это нам не станет возражать даже самый яростный сторонник «неосуждения». Он, скорее, будет нам аплодировать за такое аккуратное суждение, по своей достоверности способное составить конкуренцию известному: «Уши выше лба не растут».

Но попробуй назвать того же профессора «еретиком» и «модернистом», и ты услышишь много неприятного и нелестного о твоей духовной жизни. Чтобы считаться православными, нам полагается на разные лады повторять, что проф. Осипов есть существо разумное и смертное, смертное и разумное, не простираясь в своем суждении далее того.

За этим приемом «неосуждения» стоит следующая мысль: сколько бы раз мы ни говорили об Осипове, мы подразумеваем один и тот же вопрос: «Что такое человек?». Это, однако, неверно, потому что определений может быть много, и все они определяют сущность, иначе они бы не были определениями.

Определений может быть много

Даже неосуждающие признают, что у упомянутых нами лиц есть и другие – не существенные – свойства. О них – предостерегают нас «неосуждающие» – нужно высказываться с осторожностью, как сапер на минном поле. Например, позволительным считается сказать, что такой-то имеет свойства подлеца, предварительно оговорив, что эти свойства являются случайными, привходящими, и поэтому нисколько не говорят о сущности.

Христианское (и вообще здравое) учение о сущности рассуждает совсем не так. Мы признаем, что сущность существует, потому что причастна Благу. Из этого Святые отцы, которых мы приводили выше, делали вывод, что сущность существует, насколько она причастна Благу, и не существует ровно настолько, насколько не причастна.

Отсюда вытекает, во-первых, что уклонения от сущности тоже говорят нам о сущности. А во-вторых, отсюда следует, что мы можем задать множество вопросов об Осипове и дать ему несколько определений.

Не одно то, что «человек разумен и смертен», но все истинные определения будут говорить о сущности этого человека: насколько она причастна или не причастна Благу. Поэтому можно дать определение А.И. Осипову как человеку и как недочеловеку: еретику, гностику и идеологу.

Мнения

Суждение по свойствам о сущности – это суждение об истине: какова она, как обстоят дела на самом деле. Если же мы судим по свойствам только о свойствах, то мы судим о том, что нам кажется. В этом случае мы придем только к мнениям, но никогда – к истине.

А кому в Церкви выгодно судить только о том, что кажется, и никогда не судить о том, что действительно существует? Это удобно лишь определенной прослойке, а конкретно: модернистам, случайно в ней оказавшимся.

Конечно, в таком случае с новой силой встает все тот же вопрос, на который дает свой неверный ответ диалектика неосуждения. Истина и в самом деле невыносима: как же нам жить с ней? «Выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный» (Лк. 5:8), – говорит человеческое естество, еще не просвещенное благодатью.

С мнениями же сосуществовать немного легче, потому что они не так тесно связаны с твоей душой. «Мои мнения – это не весь я», – говорит духовная шизофрения, и тем самым сохраняет видимость здравого сознания, потому что наконец-то судит о себе, хотя криво и неверно.

Мнения, если так можно выразиться, находятся у нас в голове. Мы можем ими располагать как угодно. Но все же нельзя сказать, что это всего лишь мнения. Есть более высокая истина: помимо нас существует реальность, частью которой мы являемся. Значит, наши мнения соответствуют этой реальности или не соответствуют.

Наши мысли находятся там же, где наше желание, но все равно это мысли о чем-то помимо мыслей. Даже если мы рассуждаем исключительно о своих мнениях, то только как о части реальности. Самим этим судом над своими мыслями (Рим. 2:15) мы доказываем, что существует реальность, над которой мы не властны. Мы властны осудить свои неправильные, то есть греховные, мнения, но отпустить себе грехи мы не можем.

Так и наше желание обращено не на самое себя, а на реальность, хотя бы и на нас самих, как часть реальности. Заметить это легче легкого и требует простого внимания к самому себе.

Итак, пусть у нас будут мнения. Мы с этим не станем спорить. Но давайте не будем забавляться ими как всего лишь игрушками для ума.

Давайте обратим внимание и на нечто такое, что мы любим ради него самого. Это Благо. Это Господь. Перед Его Лицем уже невозможно говорить только о словах и свойствах, не говоря в то же время по существу.

Все существующее тяготеет к Благу. К Нему

все обращается, как к своему пределу, и Его все вожделеет: разумные и словесные – путем познания, чувственные же – путем ощущений, тогда как существа лишенные чувств – путем естественных движений жизненных порывов, и, наконец, безжизненные и только лишь существующие вещи – посредством простой пригодности к участию в существовании.

св. Дионисий Ареопагит

И, следовательно, все существующее насколько удаляется от Блага, настолько не существует.

Вот, значит, о чем идет речь в каждом истинном суждении: не о православном этикете и не о том, какие мнения модны в нынешнем сезоне. Вынося суждение по правде, мы судим о причастности или непричастности Благу, о существовании и несуществовании, в том числе о нашем собственном.

Неграмотность

В симпатии к своим мнениям, как игрушкам для ума, сказывается все та же неумелость, та же самая неграмотность, о которой мы уже не раз говорили.

Сегодня диалектика неосуждения существует в православной среде как предрассудок, как новая искусственная традиция. Отступать от этой традиции не принято и прямо-таки опасно, потому что сказывается на твоем положении в православном обществе.

Законный страх осудить неверно оказывается сильнее долга судить по истине. И этим страхом буквально запугивают всех, кто пытается разобраться в том, что происходит на самом деле.

Чтобы судить по истине, надо учиться это делать. Такая способность не то, что не скрыта от человека, – она ему прирождена необходимо. Однако господствующий в нашей среде антиинтеллектуализм не дает приступить к учебе. Сегодня царствует своего рода культ неграмотности, когда неграмотный судит о беспорядке в душе, обществе и Церкви как о всего лишь случайности, но не понимает, как эта случайность связана с сущностью вещей и с ним лично. Не понимает и не хочет понимать, и считает это своим религиозным долгом.

Так люди православные становятся жертвами модернистской софистики, объектами модернистского воспитания. Так из просто неграмотных они превращаются в образованных неграмотных, которым ты уже ничего не объяснишь.

Именно здесь – между грамотностью и неграмотностью – проходит линия нашего несогласия с проповедниками несуждения. Они осуждают нас за то, что мы судим. Что это, как не невнимательность с их стороны?

Неграмотный человек судит не больше и не меньше любого другого из людей. Но его неграмотность, его духовная слепота состоит в том, что он не замечает этого за собой. Он замечает только то, что вокруг него судят какие-то посторонние несимпатичные лица. Он настолько слеп, что не замечает осуждения в речи тех, с кем чувствует сродство. Кто же ему симпатичен? Тот, кто, как и он, любит свои мнения и так же невнимателен к объективной реальности.

Следующая глава Самое странное представление о личности

Роман Вершилло