Модернисты на проабортном марше

О.А. Селихова,
директор межрегиональной
общественной организации «Жизнь»

24 сентября о. Максим Обухов в своем блоге напечатал статью своего соавтора и сподвижника Алексея Ульянова, посвященную спасению хоть какого-то количества жизней» нерожденных детей (из текста статьи).

Если поправки депутата Мизулиной-Обухова-Ульянова к проекту закона «Об основах охраны здоровья граждан в РФ», касающихся ограничения абортов, будут приняты – они реально спасут жизни нерожденных детей или так и останутся словотворчеством? – задает себе вопрос Ульянов. И в конце статьи на него отвечает: По нашим скромным оценкам – можно будет сохранить как минимум 100 тысяч жизней.

Какое наглое вранье! Какое неуважение к православному пролайфу, который должен «кушать» всю ту ложь, которую вываливают на нас Ульянов-Обухов. Они уже неоднократно вводили в заблуждение православную общественность, оперируя теми цифрами и фактами, которые, наверное, им приснились однажды ночью. Не реагируя на критику, не удосуживаясь приведением статистических и демографических доказательств, вышеназванные персонажи продолжают нам всем, что называется, «вешать лапшу на уши».

Мы готовы привести доказательства того, что вышеприведенные факты и цифры или не соответствуют действительности или попросту являются ложью.

Из статьи Ульянова о поправке к статье 52: Введение недели тишины. Интернет пестрит объявлениями: «Аборт недорого, качественно, в день обращения». «В день обращения» готовы и в государственных клиниках. То есть сегодня женщина до 12 недель может спокойно сделать аборт. Если поправка будет принята, женщине сначала дадут время подумать: семь дней на сроках до 11 недель и два дня после 11 недель. Ведь зачастую решение об аборте принимается в эмоциональном порыве: после ссоры с мужем, с любимым, с родителями». Но в поправке 52 часть 5, переданной в комитет по охране здоровья написано: «Запрещается проводить аборт ранее 48 часов с момента обращения женщины в медицинское учреждение по вопросу проведения аборта… за исключением случая, когда медицинское вмешательство неотложно.

“Неотложность” медицинского вмешательства на всем сроке беременности сегодня определяется только количеством денег, которые женщина может заплатить за аборт. Эту неотложность на любом сроке беременности врач может «нарисовать» сегодня в направлении на аборт совершенно безо всякого контроля со стороны Ульянова-Обухова и иже с ними. Сегодня врачи придумывают все, что угодно: и начинающийся самопроизвольный выкидыш, и просто угроза для него, и начавшееся кровотечение, которого на самом деле нет, и угрожающий токсикоз и… 101 другое медицинское показание, которое в данном случае только повод для получения денег гинекологом.

Но автор статьи – в восторге от опыта западных стран, где введена неделя тишины.

Почему мы должны из этого ряда выбиваться и оставаться самой «либеральной» страной? – вопрошает он. К сведению Ульянова-Обухова, мы являемся самой либеральной в мире страной по количеству абортов совсем не потому, что у нас нет недели тишины, а потому что в России людоеды миллионами убивают своих детей, а адекватного ответа на их каннибализм они не слышат. Как людоеды будут продолжать себя вести в ситуации, когда православный священник и член комиссии молодежного служения Московского Патриархата вместо слов о прекращении детоубийственной практики абортов, предлагают спасти хоть какое-то количество жизней? Это можно понять, как призыв: «Людоеды, продолжайте убивать детей, но только по медицинским показаниям и в случае изнасилования!». И что мы ждем в этой ситуации от людей, у которых руки по локоть в крови? Они своих детей будут и дальше убивать и убивать.

Другая поправка к законопроекту, о которой пишет Ульянов, касается права врача на отказ от проведения аборта по религиозным убеждениям. Эта поправка к статье 65 часть 5 внесена в комитет по охране здоровья с текстом: Лечащий врач вправе отказаться от проведения аборта по убеждениям или вероисповеданию, за исключением случая, когда аборт проводится при наличии медицинских показаний и замена лечащего врача невозможна. Таким образом, верующим врачам предлагается предать свою православную веру и согласиться делать аборт по медицинским показаниям. Что же это за вера такая, когда человек, с одной стороны, не хочет убивать внутриутробных детей, но с другой – соглашается это сделать при абортах по медицинских показаниям на всем сроке беременности? Это кощунственные предложения. Про замену лечащего врача и говорить не хочется, это просто дьявольская насмешка.

Противники нормы говорят, что если у врача такие убеждения, пусть покидает профессию, и добавляют: как быть, если возникла угроза жизни матери? – написано в статье, и далее: По последнему специально сделана оговорка, что на аборты по медицинским показаниям это право не действует. И только удивляться приходится правовому нигилизму наших оппонентов.

Удивляться приходится правовому нигилизму Ульянова и поддерживающему его Обухову, которые планомерно и последовательно пропагандируют в своих статьях и выступлениях необходимость введения исключения для абортов в виде медицинских показаний. Еще в 2000 г. о. Максим Обухов писал: Патологии, связанные с реальной угрозой для жизни матери, обычно чреваты и неизбежной, неотвратимой гибелью ребенка, что делает допустимым прерывание беременности, поскольку оно не является причиной смерти ребенка – его жизнь спасти нельзя (статья о. Максима Обухова «Аборт и «трудные случаи»).

Это аморальное и лукавое предложение, потому что будет ли жить ребенок, и сколько он может прожить после рождения, знает только Господь – Податель жизни. А причиной смерти ребенка является именно аборт, поскольку до его совершения ребенок еще был жив. Из-за такого рода проабортных выступлений создается иллюзия, что Православная Церковь не осуждает аборты по медицинским показаниям.

В следующей поправке Ульянов-Обухов предлагают: Сократить социальные показания с четырех до одного (социальные показания предполагают возможность аборта даже на поздних сроках – с 12 до 22 недель). До 2003 года таких показаний было вообще 13, в том числе многодетность: многодетные имели право сделать аборт на поздних сроках. Потом их сократили до четырех. Сейчас это – лишения свободы, лишение родительских прав, изнасилование, потеря кормильца. Мы предлагаем оставить только изнасилование.

А почему выбрана именно категория внутриутробных детей у изнасилованных матерей? Чем же так провинились перед Ульяновым, Обуховым и другими членами рабочей группы Мизулиной дети, зачатые в результате этого преступления? И чем они хуже детей, зачатых в зоне, или у женщины, потерявшей кормильца?

Нам отвечают: «Женщина может испытывать длительный шок, и потому у нее оставлена возможность сделать аборт до 22 недели». Здесь можно сослаться на признанного эксперта в области пролайфа Дж. Уиллки, который говорил, что при аборте изнасилованной, травма аборта лишь усугубит травму, полученную при изнасиловании. С другой стороны, нам кажется, что у нас практически все беременные, как впрочем, и небеременные граждане, испытывают в нашем государстве длительный перманентный шок по тем или иным причинам. Всем известно, что в России есть очень много неблагополучных семей, где пьют, как сапожники, и дерутся до крови и делают это постоянно. Например, в истории нашей организации был случай, когда беременную женщину свекровь хотела выкинуть ночью на улицу со всеми ее вещами и холодильником. У нас был также случай и с несовершеннолетней изнасилованной, которая потом благополучно родила. И что же теперь всех детей беременных, которые испытали длительный шок, убивать?

То, что предлагают Ульянов и Обухов, называется дискриминацией и лишением права на жизнь отдельной категории младенцев, которых обрекли на убийство. В концлагерях Освенцима и Треблинки фашисты тоже убивали только определенные ими самими категории людей. Кто дал Ульянову и Обухову право решать: кого убить, а кого помиловать?

Далее Ульянов пишет: Мы хотим ввести поправки в КоАП (Кодекс об Административных Правонарушениях), которые бы позволяли налагать штрафы, возможно – дисквалифицировать врача. Если, например, врач будет уговаривать делать аборт, не предоставит «Неделю тишины», и так далее… Приведут ли поправки к коррупции? Что стоит врачу, например, задним числом выписать справку, что женщина уже прошла «Неделю тишины»? Большинство людей законопослушны, поэтому серьезной проблемы я не вижу.

Ульянов, пишет так, как будто бы он только вчера свалился с луны. Коррупция в кровавом абортном бизнесе была, есть и будет, пока этот бизнес не будет прекращен. И сегодня мы уже наблюдаем там новые тенденции, когда в абортариях убивают не только детей, но и абортниц, а потом выбрасывают их тела в парк в кусты. И клинику, где это произошло, никто лицензии не лишил и никого в тюрьму не посадили, просто врач-убийца уволилась. О какой законопослушности говорит Ульянов?

Я рассматриваю ситуацию так: дайте мне законную возможность спасти хоть какое-то количество жизней, – пишет Ульянов. А о. Обухов вторит ему: Рабочая группа в большинстве своем считает, что аборты должны быть вообще запрещены. Но ввиду того, что комитет по охране здоровья и министр здравоохранения, а также большинство депутатского корпуса занимают проабортную позицию, были предложены поправки, позволяющие хотя бы снизить число абортов».

Какое лицемерие! Считают и думают одно, а делают совсем другое. Но мы-то судим по делам и по плодам законотворчества рабочей группы.

В основе всех вышеназванных предложений лежит идеология либерального модернизма, которая уповает не на Царство Божие, а на земные ценности. Священник Максим Обухов уже давно распространяет свою модернистскую идеологию, предлагая православным бороться за нравственные нормы возможно приближенные к христианским нравственным нормам в данных условиях или с максимальной ориентацией на «естественный нравственный закон». Для своих обоснований Обухов приводит одно очень простое объяснение: У нас конституция аборты разрешает, да и православие пока не государственная религия.

Кажется, священник Православной Церкви забыл, что наши традиционные духовные ценности изложены в православном вероучении, в Священном Писании и Предании. И там эти ценности представлены в абсолютной истине, а не в максимальном или возможном приближении к правде Христовой.

Оба вышеназванных деятеля считают себя верующими православными. Мы тоже являемся православными верующими христианами, которые считают единственно возможной мерой по прекращению детоубийства исполнить заповедь Божью «Не убий». Легализовать жизнь, законодательно запретив аборты. Но либо у нас разные веры с Ульяновым-Обуховым, либо кто-то пришел в пролайф, как говорится, «из другой оперы» и с другими целями. Что касается фатализма тех, кто уверен, что человек должен быть рабом «духа времени», то его может разоблачить христианин, достойный этого имени, поскольку жизнь христианина пуста, если он не борется с духом любого времени ради вечной жизни,- писал о духе модернизма иеромонах Серафим Роуз.

Недавно мы получили письмо от одного верующего православного христианина, в котором он пишет: Государство – это не Церковь. Если оно ограничивает аборты, то Церковь должна быть совершенно отделена от этих постановлений. Церковные люди должны сказать: наша позиция не подлежит обсуждению, мы веруем в Бога и Его заповеди. Не убий. Хотите убивать – введите расстрел для Евсюкова и Пичужкина. Но Вы их жизнь ограждаете, а убийство невинных младенцев узакониваете.

Мы призываем Ульянова и Обухова услышать эти слова и, наконец, прекратить нам всем лгать.