О статье В. Мосса “Имя Божие и имябожническая ересь”
Недавно (в 2002 г.- Ред.) один сервер опубликовал статью Владимира Мосса “Имя Божие и имябожническая ересь”. Главным недостатком работы является то, что известный историческими работами автор воспользовался этим случаем для проповеди своих неправославных воззрений на таинства. Этим он нанес вред значительно больший, чем думал принести пользы выяснением вопроса о имяславии.
Если говорить об имяславии, то эта тема является не столько сложной, сколько запутанной усилиями о. Булгакова, о. Флоренского и митр. Антония (Храповицкого). Поэтому следует только сожалеть, что статья В. Мосса вносит немного ясности в рассматриваемый русской религиозной философией вопрос об Имени Божием.
Рассматривая тему, В. Мосс как будто не замечает столпов модернизма, а ведет споры с незнаменитыми Сениной, Лурье и Холмогоровым. Чтобы бороться с ересью, надо определить ядро лжеучения, а оно содержится у главных ересеучителей. Те несообразные вещи, которые пишет, например, В. Лурье, это всего лишь безграмотное изложение идей книги о. Булгакова “Философия имени” (Париж: YMCA-PRESS, 1953).
В. Мосс уделяет большое место о. Антонию (Булатовичу), игнорируя тот факт, что о. Антоний был всего лишь рупором русских религиозных философов. В 1913 году С. Троицкий справедливо писал: “Высокопросвещенные российские богословы”, особенно из любящих разыгрывать роль оппозиции церковной власти, пожелали увидеть в афонском недоразумении какое-то новое откровение… и помогли более образованным монахам создать своеобразную теорию относительно имени Иисус [1].
Разобрав сочинения ересеучителей, В. Мосс с тем большим успехом опровергнул бы их последователей.
Лжеучение имябожников изложено в трудах о. Флоренского (“Имеславие как философская предпосылка”, “Об Имени Божием”, “Записка с проектом текста для нового Синодального послания”), В. Эрна (“Разбор Послания Святейшего Синода об Имени Божием”), а также у А. Ф. Лосева в работе 1927 года “Философия имени”. Все эти труды не упоминаются нашим автором.
Если перейти к собственно воззрениям В. Мосса на учение об Имени Божием, то общая картина его воззрений такова.
Бог неименуем, потому что непознаваем в Своем Существе. А если все же именуем в Священном Писании и Предании, то не по сущности, а по энергиям, свойствам и действиям. Бог благотворит, и поэтому Он именуется Благим. Бог сотворил мир, и поэтому именуется Творцом. Имя “Сущий”, данное по откровению, выражает не Божественную сущность, а то, что Бог есть, что Бог есть Вечная Жизнь.
В. Мосс даже пишет в духе о. Мейендорфа: Бог не может быть познан чрез названия, определения и умозрительные объяснения. Ибо Он – просто существование, жизнь, а жизнь в экзистенциальном смысле можно только прожить, а не понимать или анализировать.
Во-первых, наш автор забывает, что Бог непознаваем и через экзистенциальное переживание тоже.
Во-вторых, недопустимо говорить о Боге, что Он – просто существование, жизнь. Не “просто”, а Жизнь в истинном смысле, Жизнь вечная и неизменная. Тем более непозволительно называть Бога просто существованием, поскольку это утверждение родом из неотомизма Э. Жильсона.
Итак, В. Моссом выстроена, так сказать, “динамическая” схема, в которой Бог обозначается не именами, а прилагательными, глаголами и производными от глагола.
В этом есть что-то верное, но это верное понято и изложено В. Моссом в серьезном беспорядке.
Начать с того, что св. Отцы учили о непознаваемости и тварных сущностей.
О знании сущности св. Василий Великий учит нас:
Правило предпишем себе и касательно земли: не любопытствовать об ее сущности, что она такое, не тратить времени на умствования, исследывая само подлежащее, не доискиваться какого-то естества, которое лишено качеств, и, само в себе взятое, бескачественно, но твердо помнить, что все свойства, усматриваемые в земле, будучи восполнением сущности, входят в понятие бытия. Покусившись отвлечь разумом от земли каждое из находящихся в ней качеств, придешь ни к чему. Ибо, если отымешь черноту, холодность, тяжесть, густоту, качества земли, действующие на вкус, или и другие, какие в ней усматриваются, то подлежащим останется ничто [2].
В другом месте св. Василий пишет:
Какая же сущность земли, и какой способ постижения? Пусть ответят нам, слово ли открыло ее или чувство? Если скажут: чувство, то каким из чувств постижима эта сущность? Зрением ли? Но оно принимает впечатления от цветов. Или осязанием? Но оно различает жидкость или мягкость, теплоту или холод, и тому подобное, а никто не назовет ничего этого сущностью… …остается им сказать, что сущность земли открыта словом. Каким же словом? Где оно в Писании? Кем из святых предано? Повествовавший нам о творении научает нас тому только, “в начале сотворил Бог небо и землю; земля же была безвидна и пуста” (Быт. 1:1-2). Он посчитал достаточным возвестить, Кто сотворил и украсил землю, а какова ее сущность, об этом отказался входить в исследование, как о деле напрасном и бесполезном для слушающих.
Итак, если познание этой сущности не подтверждается ни свидетельством чувства, ни учением слова, то откуда еще, скажут, постигнута ими сущность? Ибо постигаемое в земле чувством есть или цвет, или объем, или тяжесть, или легкость, или связность, или сыпучесть, или упорство, или мягкость, или холодность, или теплота, или качества во влагах, или различия в очертании. Но ничего этого не назовут сущностью и они сами, хотя готовы все утверждать. Опять нет о ней умозрений ни в каком слове мудрых и блаженных мужей. Поэтому какой еще остается способ познания? [3]
Св. Василию следует св. Григорий Нисский, говоря: Если кто-нибудь будет разлагать своим рассудком являющееся нам на то, из чего оно [тело] состоит, и, отвлекши качества, будет стараться понять подлежащее в самом себе, то не вижу, что будет постигнуто таким умозрением [4].
Всякая сущность непостижима, и поэтому тварные предметы познаются по энергиям, свойствам и действиям.
Говоря о благих и злых, Господь прибегает к сравнению с миром тварным:
По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые (Мф. 7:16-18).
И вообще нет иного способа познавать, как по свойствам и действиям. Мы познаем не по сущностям, а по именам и по действиям, – учит св. Василий [5]. А именуем сущности по их свойствам, действиям, энергиям.
Следовательно, по логике В. Мосса, и вещи тварные будут неименуемы, поскольку все от действий и свойств. Наш автор также не может указать, в чем различие между Именем Божиим и именами тварных предметов. По его схеме, разницы нет никакой, тогда как целью любого православного сочинения об Имени Божием является указание такого отличия.
С другой стороны, необходимо помнить, что Бог непознаваем и в Своих энергиях. Мы знаем, что Бог благ в истинном смысле, но что значит быть благим вечно, неизменно и в истинном смысле, мы знать не можем. Последователь св. Григория Паламы Иоанн Кантакузин пишет: Как природа Божия несотворенна и неизъяснима, так и энергия блаженной Сей Сущности несотворенна и неизъяснима [6].
Поэтому от нас требуется вера в свойства и действия Божественные, как учит нас Катехизис: Веровать в Бога значит иметь живую уверенность о Его бытии, свойствах и действиях [7].
Таким образом, по схеме В. Мосса, выходит, что Бог неименуем и по Своим энергиям, если они непознаваемы.
Чтобы указать на отличие Имени Божия от имен вещей тварных, В. Мосс неоднократно говорит о связи Имени Божия с Богом. При этом он никак не характеризует эту связь, а только говорит, что она вечна и неизменна. Но понятие “связи” также взято из модернистского богословия. Оно является внутренне пустым и потому подходит для модернистского синтеза, но не для православного богословия.
“Всеединство” Владимира Соловьева прямо происходит от понятия о связи всех существ:
Связь их [основных существ] состоит не только в их внешнем действии друг на друга как реальных сил, а, прежде всего, определяется их идеальным содержанием, дающим каждому особенное значение и необходимое место во всем: то отсюда прямо вытекает внутренняя связь всех существ, в силу, которой их система является как организм идей [8].
О. Флоренский не усомнился написать о связи между сущностью и энергией [9]. Он же говорил о связи бытий [10]. Причинно-следственную связь о. Флоренский считал откровением в бытии – другого бытия [11].
В древности же еретик Евномий учил, что взаимным отношением одного к другому соблюдается непременная связь. Ему отвечал св. Григорий Нисский:
Думаю, что признак совершенного помешательства в уме – и говорить подобное этому, и без исследования выслушивать утверждающих, будто бы, по взаимному отношению, какою-то связью поправляется разъединенное между собой несходством естества. Ибо, по нашему разумению, соединяется оно или сущностью, и в таком случае по взаимному отношению блюдет неразрывную связь; или отделяется одно от другого по инаковости естества, как думает он. И в том, что чуждо друг другу, какое найдется отношение по связи, соблюдающее неразрывность? [12]
Иначе говоря, если имя не то же, что сам предмет, то имя и предмет не связаны, а по естеству разделены. Тогда почему В. Мосс говорит о вечности и неизменности связи имени и именуемого? Это с его стороны непоследовательно.
Итак, совершенно недостаточно говорить о связи Имени Божия с Самим Богом. Надо указать, какая это связь. Об этом и идет спор: одни говорят, что связано по существу, естественным образом (имяславцы), а другие, что по договоренности, условно (например, митр. Антоний (Храповицкий) и др.).
Если В. Мосс считает обе эти позиции неправильными, то это можно только приветствовать, но какое решение он предлагает как истинное? По сути, никакого.
Неверно В. Мосс учит о наречении имен, как о совместном действии Бога и человека. Он считает акт наречения правильными именами … взаимным действием Бога и человека.
Такое совместное действие невозможно. Об этом категорически пишет св. Марк Ефесский:
Невозможно, чтобы одно числом действие относилось к двум факторам, как невозможно, чтобы два конца одной линии были бы от различной части. … Этот принцип выразительно являет и Аристотель.., ибо он говорит следующее: “Единое числом действие происходит от единого числом фактора”. И еще в 9-й книге он говорит: “Единое движение происходит от единого двигающего и единого движимого: ибо, если нечто иное и иную вещь стало бы двигать, все движение не было бы (равным) и постоянным” [13].
Иными словами, если действие одно, то и действующий должен быть один.
С другой стороны, все человеческие естественные действия происходят от Бога, как от Первопричины и Творца нашего естества. Бог вложил в нас такие, а не иные способности, и в соответствии с ними мы действуем.
Св. Григорий Нисский учит, что от Бога научены мы искусствам, потому что, дав нашему естеству способность примышлять и изобретать желаемое, Он Сам довел нас до искусств. На сем-то основании все открываемое и совершаемое примышлением относится [нами] к Виновнику этой способности. Так и врачебное искусство открыла жизнь, однако не погрешит тот, кто скажет, что врачебное искусство есть дар Божий. И все, что изобретено в жизни человеческой для мира или войны пригодного и полезного к чему-нибудь, не откуда-нибудь отвне появилось у нас, но есть дело ума, все соответственно нам примышляющего и изобретающего. А ум есть произведение Божие: следовательно, от Бога даровано все то, что дано нам умом [14].
Св. Григорий прямо относит это к наречению имен Адамом:
Разумная сила души, происшедши таковою от Бога, затем сама собой движется и взирает на вещи, а для того, чтобы знание не потерпело никакой слитности, налагает на каждую из вещей, как бы какие клейма, обозначения посредством звуков. Удостоверяет это учение и великий Моисей, сказав, что Адамом положены наименования неразумным животным (Быт. 2:19-20)… [15]
Итак, способность разуметь дана нам Богом, а потом мы сами действуем по этой способности.
В. Мосс неправ и тогда, когда считает тавтологию бессодержательной, и когда считает, что она свидетельствует нам о непознаваемости Бога.
Он утверждает:
Так как дать имя – если только это имя не есть более чем простой ярлык, если оно не только указывает на что-то, но и обозначает что-то, – это значит, оно определяет нечто в других словах: Х есть У. Но это невозможно у Бога. Бог определяется только по отношению к Самому Себе: Х есть Х. Отсюда формула: ‘ehyeh ser ‘ehyeh’, которой наилучший перевод с еврейского является: “Я есмь Сущий”. Другими словами получается тавтология, которая, как и всякая тавтология, ничего нам не говорит о названном предмете.
Это странная ошибка, поскольку любое доказательство и истинное суждение сводятся к тавтологии, которая является выражением логического принципа непротиворечивости. Этот принцип составляет основу нашего знания. Тавтология указывает, что данный предмет равен самому себе. Это очень важно знать, особенно в отношении вещей простых, как, например, душа.
Сущность у людей – естество человеческое, – пишет св. Григорий Нисский [16]. Можно ли сказать, что эта фраза ничего не говорит о человеке?
Итак, В. Мосс заблуждается, думая, что тавтология ничего не говорит о предмете. С другой стороны, тавтология употребляется равным образом и в отношении тварных существ.
Среди серьезных ошибок следует указать и на модернистское высказывание В. Мосса в отношении Священного Писания. Наш автор пишет:
Слова Пророков и Апостолов, когда они говорят о Боге… тоже являются Словом Божиим (ибо “ни плоть, ни кровь открыли тебе это, но Отец Мой Сущий на небесах”. (Мф. 16, 17), но не в прямом смысле этого слова, потому что они передаются посредством человеческого сознания.
Это неверно. Слова Писания – Слово Божие в прямом смысле. Апостол похваляет галатов за то, что, приняв от Апостолов слышанное слово Божие, они приняли не как слово человеческое, но как слово Божие, – каково оно есть по истине.
Посредство человеческого сознания действительно есть. Но в данном случае посредство не означает искажения, а заключается в том, что Пророки и Апостолы сами понимали, что вещал через них Дух Святый, а не бессознательно, как бездушные орудия, передавали слова истины.
Немаловажным недоразумением является у В. Мосса путаница в вопросе о знании и именах. В. Мосс утверждает, что первым актом первозданного человека было наречение животных именами. Этим он показывал свое знание их естества.
Он как будто не учитывает, что имена не выражают и не несут в себе знания. Иначе бы от познания имен мы приходили бы к знанию предметов. Но этого не происходит. Блж. Августин в диалоге “Об Учителе” подробно рассматривает этот вопрос, утверждая, что мы скорее узнаем знак после того, как узнаем предмет, чем узнаем предмет по данному знаку [17].
И далее:
При помощи знаков, называемых словами, мы не научаемся ничему, ибо… скорее силу слова, то есть значение, которое скрывается в звуке, мы узнаем, узнавши сам обозначаемый предмет, нежели получаем представление о предмете при помощи этого значения [18].
Имена фиксируют раздельность наших познаний и их категориальные связи между собой, и не более того. Познания же мы черпаем из предметов.
Об этом подробно рассуждал в споре с Евномием св. Григорий Нисский. Св. отец писал, что звуки служат для распознания существующих вещей и посредством их разум означает каждую из вещей порознь, чтобы дать точное и неслитное познание о ней [19].
Дабы иметь некоторое понятие о благочестиво мыслимом о Нем, – объясняет св. Отец, – мы, при помощи некоторых слов и слогов, образовали различение понятий, сочетаниями слов как бы начертывая некоторые знаки и приметы на различных движениях мысли, так чтобы при помощи звуков, приспособленных к понятиям, ясно и раздельно выразить происходящие в душе движения [20].
То есть, мы начертываем некие знаки на наших движениях мысли, но сначала-то мы должны иметь эти мысли.
Философ Лейбниц справедливо говорит: Verba non dant conceptus, sed supponunt [слова не дают понимания смысла, но предполагают его]. Это почти так же, как в случае со знаками: они дают нам средство отыскать то, чего мы не могли бы найти без них. Однако при этом всегда нужно иметь в виду их значение [21].
В. Мосс не видит этого, поскольку, например, высказывается так: Другими словами имя “жена” не просто денотат. Это имя выражает собою знание.
Что же такое “денотат” для В. Мосса? Ведь это “означаемое”, то есть сам предмет. Имя не может быть денотатом или коннотатом (значением, понятием). Похоже, что В. Мосс считает, что денотат и коннотат – это части имени. Тогда как на самом деле предмет и понятие о предмете существуют самостоятельно и независимо от имени.
Здесь В. Мосс незаметно для себя переходит на сторону своих оппонентов, поскольку русская религиозная философия сливает в единый комплекс 1) предметы, 2) понятия о предметах и 3) их символы. На этой “взаимосвязи”, а точнее, “всесмешении”, основано все мировоззрение “Серебряного века”, в том числе символизм, как идеологическое и художественное явление.
В. Мосс различает между Именем Божиим и тем, что о Боге утверждается. Он пишет:
В обычном языке имя не истина, потому что именовать что-то или указывать на что-то не то, что утверждать что-то – а истина именно утверждается. Так, “Иисус” это имя, и “Спаситель” это имя. Но “Иисус есть Спаситель” – не имя, а утверждение, утверждение важнейшей истины. Слово “Истина” тоже имя, относящееся к Иисусу Христу, но “”Иисус” означает “Спасителя””, или “Иисус Христос есть Истина”, или “Я есмь Истина” в устах Самого Христа, это не имени, а истинные утверждения.
Посредством путаницы между истинными именами и утверждениями истины, имябожники пытаются запутать молитву и богословие. Так, одно дело призывать Спасителя и говорить с Ним, используя имя “Иисус”, и совсем другое дело заявлять ту истину, что “Иисус есть Спаситель”, – пишет В. Мосс.
Согласимся, что есть имена, а есть суждения. Правильно, что в молитве нет никакого суждения. Суждения нет ни в вопросе, ни в повелении, ни в предположении. Аристотель писал: Не всякая речь есть высказывающая речь, а лишь та, в которой содержится истинность или ложность чего-либо; мольба, например, есть речь, но она не истинна и не ложна [22].
Это однако не означает, что в молитве: “Господи Вседержителю, Боже сил и всякия плоти”,- ничего не утверждается. Имена вне утверждений о них встречаются разве только в лексикологии и лексикографии. Вне этой специфической области имя сопряжено с утверждением о бытии именуемого предмета.
Когда мы произносим слово “Бог”, то мыслим, что Бог есть. Св. Григорий Нисский пишет об этом Евномию, говоря, что при любом имени мы мыслим слово “есть”.
При всяком имени, которое употребляется в нашей речи для означения Божеского естества, например: праведный, нетленный, бессмертный и нерожденный, и других, непременно подразумевается слово “есть”, хотя бы это речение и не сопровождалось звуком слова. Но разум говорящего или слушающего непременно приурочивает эти имена к слову “есть”, так что если бы не прибавлялось этого слова, то название относилось бы ни к чему… Но когда при каждом имени подразумевается слово “есть”, то вышесказанные имена, конечно, будут иметь значение, будучи мыслимы о сущем. …сказав, что Бог есть Судия, при слове “суд” мы разумеем какое-нибудь действие в Нем, а при слове “есть” обращаем мысль на само подлежащее [23].
Наш автор недостаточно вникает в то, что им утверждается, и когда пишет: Энергии Божии в некотором несказанном смысле открывают Бога, Бог открывается в Них, но в прямом, главном смысле Они не именуют Его и не являются именами.
Почему “в несказанном”? Напротив, православная Церковь учит, что энергии познаваемы и именуемы и что они обладают теми же свойствами, что и существо Божие. То есть благодать и истинное благо происходят неизменно от неизменного и Благого Бога.
Не вник наш автор и в учение еретика Евномия – недостаток несущественный, конечно. Но зачем тогда о нем В. Мосс говорит? Он, например, приписывает Евномию учение о познании Существа Божьего чрез некоторые имена, выражающие Его. Напротив, Евномий считал Божественную сущность познаваемой и простой. Поэтому он учил, что у такой сущности может быть только одно имя, выражающее сущность. Все прочие имена – по примышлению, выдуманные, неистинные. Какое же имя приписывал Евномий Богу? “Нерожденный”, а Божественную сущность определял как “нерожденность”. Отсюда Евномий, бывший радикальным арианином, делал ложный вывод: истинный Бог – только Бог-Отец. Из стремления опровергнуть учение о Троице и произошли все бредни Евномия.
Так что, сходство евномианства с учением схимонаха Илариона не следует преувеличивать.
Подводя итог нашему разбору, скажем, что В. Мосс стоит на неопределенно рационалистической точке зрения на имена. Он ищет ответа на основной вопрос: в чем отличие между Именем Божиим и прочими именами. В. Мосс указывает то на непознаваемость, то на неименуемость по существу, то на тавтологию, то на связь. Все это далеко от цели православного исследования об Имени Божием.
Из сочинения В. Мосса остается также непонятным, почему Имя Божие свято само в себе [24], почему в Имя Его следует веровать [25]. По этим соображениям сочинение В. Мосса об Имени Божием нельзя признать удовлетворительным.
Роман Вершилло
2002 г.
Примечания
[1] Троицкий С. Афонская смута // Прибавления к Церковным ведомостям. СПб., 1913. N 20. С. 889
[2] св. Василий Великий. Беседы на Шестоднев. Беседа 1 // Творения: В 3-х т. СПб., 1911. Т. 1. С. 10
[3] св. Василий Великий. Опровержение на защитительную речь злочестивого Евномия // Творения: В 3-х т. СПб., 1911. Т. 1. Кн. 1. С. 472-473
[4] св. Григорий Нисский. Опровержение Евномия // Творения. М.,1864. Ч. 6. Кн. 12, часть 2. Опровержение второй книги Евномия. С. 311
[5] св. Василий Великий. Опровержение на защитительную речь злочестивого Евномия // Творения: В 3-х т. СПб., 1911. Т. 1. Кн. 4. С. 535
[6] Иоанн Кантакузин. Письмо епископу Иоанну на Кипр // Иоанн Кантакузин. Сочинения. пер. Г.М. Прохорова. серия “Византийская библиотека”. СПб.:”Алетейя”, 1997. С. 300
[7] Пространный Христианский Катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви. Варшава,1930. С. 20
[8] Соловьев В.С. Чтения о Богочеловечестве // Сочинения в 2-х томах. М.: “Правда”, 1989. Т. 2. Чтение пятое. С. 59-60
[9] о. П.А. Флоренский. Имеславие как философская предпосылка // У водоразделов мысли. Т. 2. М.:”Правда”, 1990. С. 281
[10] Там же. С. 286
[11] Там же. С. 288
[12] св. Григорий Нисский. Опровержение Евномия // Творения. М.,1863. Ч. 5. Кн. 1. Гл. 29. С. 159
[13] св. Марк Ефесский. Силлогистические главы против латинян // архим. Амвросий (Погодин). Святой Марк Ефесский и Флорентийская уния. Jordanville, N.Y., The Holy Trinity Monastery, 1963. С. 265
[14] св. Григорий Нисский. Опровержение Евномия // Творения. М.,1864. Ч. 6. Кн. 12, часть 2. Опровержение второй книги Евномия. С. 338
[15] Там же. С. 422-423
[16] св. Григорий Нисский. Опровержение Евномия // Творения. М.,1863. Ч. 5. Кн. 2. Гл. 7. С. 292
[17] блж. Августин. Об учителе // Творения. 3-е изд. Киев, 1914. Часть 2. Гл. 10. С. 460-461
[18] Там же. С. 461-462
[19] св. Григорий Нисский. Опровержение Евномия // Творения. М.,1864. Ч. 6. Кн. 12, часть 2. Опровержение второй книги Евномия. С. 364
[20] Там же. С. 331-332
[21] Лейбниц Г.В. Письмо Фуше // Сочинения в 4-х т. М.:”Мысль”,1984. Т. 3. С. 292
[22] Аристотель. Об истолковании // Сочинения: В 4-х т. М.: “Мысль”, 1978. Т. 2. Гл. 4. 17a. С. 95
[23] св. Григорий Нисский. Опровержение Евномия // Творения. М.,1864. Ч. 6. Кн. 7, Гл. 5. С. 93-94
[24] Св. Иоанн Златоуст толкует слова: “Яко чудно имя Твое по всей земли!” (Пс. 8:2): “Что оно чудно по существу своему, это несомненно…” (св. Иоанн Златоуст. На Псалом 8 // Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 5. Кн. 1. С. 92)
“Свято и страшно имя Его” (Пс. 110:9), то есть вполне достойно удивления, изумления. А как имя Его свято и страшно? Его страшатся бесы, боятся болезни; этим именем Апостолы исправили всю вселенную; его употребив вместо оружия, Давид поразил иноплеменника; им совершено множество великих дел; им мы совершаем священные таинства” (св. Иоанн Златоуст. На Псалом 110 // Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 5. Кн. 1. С. 309).
Имя Божие “достохвально по самому существу своему, но Бог хочет, чтобы и в нашем образе жизни сияла эта похвала” (св. Иоанн Златоуст. На Псалом 112//Творения: В 12 т. СПб., 1899. Т. 5. Кн. 1. С. 322).
“Имя Божие Само в Себе есть свято: но говорится, что оно святится в нас и чрез нас, когда мы освящаем самих себя благочестивой и добродетельной жизнью, во славу Имени Божия” (Православное исповедание Кафолической и Апостольской Церкви восточной//Догматические послания православных иерархов XVII-XIX веков. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995. Часть 2. Вопрос 13. С. 88)
“Вопрос. Имя Божие не есть ли свято?
Ответ. Без сомнения, свято само в себе. “Свято имя Его” (Лк. 1:49)” (Пространный Христианский Катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви. Варшава,1930. С. 81)
[25] Св. Иоанн Златоуст толкует слова: “О Имени Его” (Рим. 1:6)”: “Мы не должны углубляться в сущность Его, но веровать во имя Его. Ибо имя сие творило чудеса. “Во имя Иисуса Христа, – говорит Петр, – востани и ходи” (Деян. 3:6). Оно само требует веры: и всего этого постигнуть нельзя разумом” (св. Феофан Затворник. Толкование Послания святого Апостола Павла к римлянам. изд. 2. М., 1890. С. 41)
