Мы судим о сущности

Христианский суд и неосуждение

Разъяснив некоторые предварительные вопросы, мы можем перейти к центральной части нашего ответа на письмо Светланы.

Итак, преодолевая свой страх, мы судим о вещах по существу. За такой суд нас обвиняют в гордости, в ненависти к людям, о чьей сущности мы судим. Сегодня суд подвергается общественному осуждению. Еще меньше нашему обществу нравится то, что мы показываем, что все вокруг тоже судят, и судят исключительно о сущности.

Все, имеющие разум, судят именно о сущности вещей, то есть каковы они на самом деле, а не только кажутся. Многие, впрочем, не знают об этом и полагают, что не касаются сущности вещей, а судят исключительно о том, какими вещи выглядят со стороны. Выше мы говорили о неграмотности, когда различают сущность и свойства, но не понимают, что вытекает из этого различия.

Почему всякое суждение есть суждение о сущности?

Давайте разберемся в этом вопросе: Почему всякое суждение – это суждение о сущности?

Мы не можем заглянуть человеку в душу. Его мысли мы тоже не видим, а наблюдаем только его внешность, поведение, отдельные свойства, дела и слова. Но это совершенно не значит, что судить можно только о видимом и несущественном.

Начнем с простого и очевидного. Любой разумный суд есть суд о сущности, потому что разумно рассуждать можно только о вещах, которые действительно существуют. Если мы говорим: «Стол – зеленый», то сообщаем о существующем столе или таком, который хотя бы может существовать.

Редко, и в очень специальной обстановке, мы обсуждаем свойства отдельно от какой-либо сущности. Сейчас я даже не могу вообразить себе такую ситуацию.

Мы описываем качества того ли иного человека. Нетрудно сообразить, что наша речь имеет смысл только в одном случае: если качества говорят о его сущности, а не о самих себе. Даже такие суждения, как: «Это зеленый цвет», – есть суд о вещах, хотя и не конкретных, а абстрактных, общих многим. Как только мы пытаемся судить отдельно о свойствах, они у нас превращаются в сущности.

Суд Божественный и человеческий

У всего этого есть глубокий смысл.

Смотрите: суд – и Божественный, и человеческий – относится к всему человеку. В человеческих судах наказывается весь человек, иногда даже смертью, а не его преступления отдельно от него.

Окончательный Страшный суд определит воскресшего человека к вечному спасению или вечной муке. Да и сейчас Церковь воинствующая предает анафеме всего человека, а не только сочинения и мнения.

Духовная болезнь есть смерть души

Почему так? Потому что духовная болезнь, из которой происходит все зло, есть смерть души, а не какой-либо ее недостаток. Душа, мертвая для праведности, нуждается не в лечении и исправлении некоторых ее качеств, а в воскрешении благодатью. Если же разговоры о духовных болезнях, о ересях и преступлениях – это разговоры не о сущности, то это пустые разговоры, и на них не стоит тратить время.

Что такое сущность?

Мы выяснили, что судить о сущности – единственный доступный способ судить о чем-либо.

Что же такое эта загадочная и страшная сущность, о которой так страшно вынести суждение?

Это утверждение о существовании:

Сущность мыслится как бытие чего-нибудь, а «благость» или «тленность», как качества бытия. Посему иное понятие бытия и иное понятие, указывающее собою на образ или качество бытия.

св. Григорий Нисский

Каждый из нас и по общему понятию сущности причастен бытию, и по свойствам своим есть такой-то и такой-то именно человек.

св. Василий Великий

Сущность – это то, что существует. Если хотите, то это тоже признак предмета или лица, но основной, самый существенный, с описания которого надо начинать любое суждение:

Пределом называется… сущность каждой вещи и суть ее бытия, ибо суть бытия вещи – предел познания, а если предел познания, то и предмета.

Аристотель

Если мы применяем к человеку слово «сущность», то не претендуем на мистическое знание о глубине человека. «Сущность» здесь просто утверждение, что такой-то человек или неодушевленный предмет существует. Он существует: вот какова его сущность.

Знание о сущности – важное знание. Оно говорит нам о том, что мы говорим не о вымышленном или немыслимом, а о действительно существующем. И мы хорошо понимаем, когда говорим об Аполлоне как о мифологическом персонаже, или как о живом человеке с таким именем и же о космическом корабле «Аполлон». Мы редко ошибаемся в этих наименованиях, и то, только когда теряем рассудок.

Сущность неслучайна, постоянна, самостоятельна

Сущность неслучайна:

То, что имеет не случайное бытие, мы называем сущностью.

св. Григорий Нисский

Сущность существует постоянно, отдельно:

Божественная праведность устрояет, определяет и сохраняет всякое существо отдельным от всего остального в состоянии несмешения и различия.

св. Дионисий Ареопагит

Какова сущность человека?

Мы, как люди, знаем сущность человека и рассуждаем о ней, рассматривая дела и внешность того или иного человека, прислушиваясь к тому, что он говорит.

И мы знаем со всей определенностью, что сущность человека – блага, потому что из Блага исходит. Не из того или иного блага, а из Самого Блага: все сущее сотворил Благой Бог.

Из этого следуют важные выводы и твердое знание о природе вещей.

Никто из людей не зол по природе, а только против природы.

Человек от рождения знает о бытии Божием:

Знание того, что Бог существует, Им естественным образом всеяно во всех.

св. Иоанн Дамаскин

Человеку прирождена добродетель:

Добродетель нам естественна, и мы все сами по себе знаем, что должно делать, так что никогда нельзя извиняться неведением.

св. Иоанн Златоуст

Все разумные и словесные создания обращаются к Богу как к своему пределу и вожделеют Его путем познания.

К Благу

все обращается, как к своему пределу, и Его все вожделеет: разумные и словесные – путем познания, чувственные же – путем ощущений, тогда как существа лишенные чувств – путем естественных движений жизненных порывов, и, наконец, безжизненные и только лишь существующие вещи – посредством простой пригодности к участию в существовании.

св. Дионисий Ареопагит

От природы всякий человек стремится к знанию:

Все люди от природы стремятся к знанию.

Аристотель

Как любая истинная сущность, человек существует неслучайно. Мы прирождены сами себе, и поэтому имеем неслучайное знание о своем бытии:

Мы, так сказать, врождены самим себе, и так как нам самим присуще бытие, то оно врождено нам, и познание бытия содержится в нашем познании самих себя.

Лейбниц

За что мы судим человека?

За что же мы судим человека, если заранее знаем, что суд столь благожелателен к его (и нашей) сущности? Как мы смеем судить о человеке то так, то иначе, если он единожды был создан по образу и подобию Божию? Кажется, покушаться на такое величие по меньшей мере неприлично.

Не совсем так. Все это говорит нам об одной очень важной истине: человек – не чистый лист бумаги, на котором можно написать все что угодно.

Очень лестно, что человек наделен такими дарами от рождения. Но из этого вытекает и не очень радостная мысль: тот, кто грешит, идет против природы и воли Божией. Кто грешит и лжет, не верует в Бога и непрестанно заблуждается, тот не просто пишет с ошибками на чистом листе бумаги, а портит запись, уже оставленную Самим Богом в его душе.

Хорошо, что человек создан по образу и подобию Божию, но только если он сохранил свое Богоподобие. В противном случае именно благие дары Божества заставляют нам осуждать человека за то, что он не подобен, хотя и должен быть. Так и пришедший на пир не в брачной одежде был осужден не за то, что был зван и пришел, а за то, что был осквернен грехом (Мф. 22:11).

Контраст между величием человека и его ничтожеством

Вопиющее несоответствие между человеком и его природой ощущают все мало-мальски проницательные мыслители.

Контраст между величием человека и его ничтожеством побуждает Шекспира говорить устами Гамлета:

Что за мастерское создание человек! Как благороден разумом! Как бесконечен способностью! В обличии и в движении – как выразителен и чудесен! В действии – как сходен с ангелом! В постижении – как сходен с Богом! Краса вселенной! Венец всего живущего! А что для меня эта квинтэссенция праха?

Вспомним аналогичные слова Софокла:

Много есть чудес на свете,
Человек – их всех чудесней.
… … … 
Все он умеет; от всякой напасти
Верное средство себе он нашел.
Знает лекарства он против болезней,
Но лишь почует он близость Аида,
Как понапрасну на помощь зовет.
… … …
Хитрость его и во сне не приснится;
Это искусство толкает его
То ко благим, то к позорным деяньям.

Или У. Б. Йейтса:

Грех первородный, не он ли был главной темой Гомера?
«What theme had Homer but original sin?»

Не злая сущность, а злые уклонения

Значит, осуждая человека, мы осуждаем не прекрасную человеческую сущность, а злые уклонения этой сущности:

Ибо уклонения бывают не к злу, а злые, то есть не к злым природам, но злые потому, что происходят вопреки порядку природ от высочайшего бытия к низшему… Поэтому, кто имеет превратную любовь к благу какой-либо природы, тот, хотя бы и достиг его, делается сам злым при обладании благом, и несчастным, как лишившийся лучшего блага.

блж. Августин

Мы враждуем с противником как с человеком, но не за то, что он человек, а за то, какой он человек:

И мы любим, или ненавидим кого-нибудь не за то, что он человек, но за то, что он такой-то человек.

св. Иоанн Златоуст

Было бы глубокой ересью осудить именно совершенную и благую природу человека, от чего нас предупреждают свв. Отцы-Подвижники, в частности, св. Авва Дорофей.

Добродетель врождена человеку

Нам могут возразить, что мы говорим здесь о нравственных недостатках человека, а не о его сущности, тем более, что она блага и неизменна, как мы выяснили. Однако, если добродетель врождена человеку, из этого следует, что человек благ настолько, насколько он причастен истинному существованию, и наоборот:

Все существа, поскольку они существуют, благи и происходят из Блага; поскольку же они лишены Блага – они не благи и не существуют.

св. Дионисий Ареопагит

Св. Дионисий объясняет подробнее:

Зло не существует, [ни само по себе], ни в иных существах. Зла, как такового, нигде нет. Становится же оно им вследствие не силы, а слабости. И даже демоны обретают бытие из Блага, и это бытие благо. Зло же в них является плодом отпадения от природных их добродетелей, изменением к худшему их тождества и свойств, и ослаблением присущих им ангелоподобных совершенств. Они стремятся к Благу, поскольку стремятся существовать, жить и мыслить; поскольку же не стремятся к Благу, постольку устремляются к небытию.

Грехи не принадлежат человеческой природе. Это верно, но человек лично осуждается именно за то, что они противны его природе.

Из этого следует тот важный вывод, что дурное не существует помимо дурных вещей:

Благое должно быть одной из двух противоположностей, а способность – это способность к той и другой или ни к одной из них. Таким образом, действительность лучше. В дурном же завершение и действительность необходимым образом хуже, нежели способность. Ибо то, что обладает способностью, одинаково способно к обеим противоположностям. Стало быть, ясно, что дурное не существует помимо [дурных] вещей: ведь по природе оно хуже способности [к злу].

Аристотель

Так и суета не существует помимо суетящихся, почему блж. Августин и говорит:

Устрани суетствующих, и никакой суеты не будет.

Следовательно, у нас нет иного способа судить о ереси и грехе, как судить об отдельных лицах: еретиках и преступниках.

Сущность неизменна

И все-таки, как нам понять эти утверждения? Мы судим сущность, однако сами же утверждаем, что сущность человека неизменно блага, не бывает меньше или больше. Грешник по своей сущности не меньше человек, чем праведник:

Доныне еще не слышали мы, чтобы у двух существ, признаваемых имеющими бытие, пока оба существуют, в одном бытие было в большей, а в другом в меньшей мере, потому что и то, и другое равно имеет бытие, пока пребывает тем, что оно есть.

св. Григорий Нисский

Сущность всех вещей остается неизменной, и в этом мы усматриваем неистощимое дело Промысла Божия:

Божественная праведность устрояет, определяет и сохраняет всякое существо отдельным от всего остального в состоянии несмешения и различия, и уделяет всякой вещи, соответственно достоинству каждой из них, то, что ей полагается… Божественная праведность именно потому является подлинной и истинной, что уделяет каждому существу то, что ему подобает соответственно его достоинству и сохраняет природу каждого в надлежащем порядке и силе.

св. Дионисий Ареопагит

Из приведенных выше слов блж. Августина вытекает, что уклонения грешника – злые. А св. Дионисий уточняет: это даже не стремления, а извращение стремлений. Грешник, следовательно, уклоняется не ко злу (зло не существует), а к добру, то есть в нашем случае – к благому по природе человеку.

Вот тут мы подошли к главной теме всего нашего рассуждения: неуместная любовь человека к своей природе выражается в желании судить о человеке по человеку. Так уклонение к доброму, и даже неизменному, становится грехом.

Повторим еще раз: мы сами – люди, и значит, судя о человеке по человеку, мы проявляем греховную любовь к самим себе.

Предварительные итоги

Итак, прежде чем перейти к следующей стадии нашего рассуждения, подведем предварительные итоги.

• Мы не можем не судить.
• Все, без исключения, люди судят, но не все знают об этом, а некоторые намеренно пытаются уклониться от суда и запретить другим судить.
• Судить страшно по причине превозмогающего зла в общественной и Церковной жизни.
• Судим о самом человеке, то есть о его сущности. У нас есть такая возможность, так как его сущность нам, как людям, известна.
• О сущности человека (то есть о нашей собственной) заведомо известно, что она блага.
• Мы судим не отдельно о свойствах, действиях и словах самих по себе, а о сущности, то есть о чем-то постоянном, существующем на самом деле.
• Значит, рассуждая о человеке по существу, мы осуждаем не его прекрасную сущность, созданную Богом, а злые уклонения к этой самой благой сущности.

Сущность как мера

Теперь, когда мы рассудили и постарались расставить по местам (и нам это, кажется, отчасти удалось), мы можем говорить о сущности как о мере.

Сущность человека неизменна не в том смысле, что все люди одинаково благи и одинаково причастны бытию. Сущность есть неизменная мера, заложенная Богом во все сотворенное. У каждой сущности – своя мера, и по ней мы судим о людях и вещах.

Когда мы судим о сущности человека, то не пытаемся опорочить то, что в человеке хорошо, а только говорим о том, что в нем недостойно человека. Нам же на это возражают, что мы впадаем в осуждение.

Это похоже на то, как если бы мы ругали плотника Ивана за его плохую работу, а он возражал бы нам: «Профессия плотника очень достойная, в ней нет ничего дурного!» Но мы говорим не о том, что твоя профессия дурна, а о том, что ты плохой плотник.

Или вспомним всем знакомые разговоры о богатстве, когда нам изо всех сил доказывают, что в своем существе богатство не дурно. «Все зависит от способа, каким богатство приобретено и потом употреблено». Допустим. Но мы и говорим о дурном способе приобретения и употребления богатства!

Вот что я имею в виду под неграмотностью, когда вместо разумного суда ведут безграмотные разговоры о «сущности», о богатстве и т.п. «самом по себе».

Сущность профессора Осипова

«Но сами-то вы тоже говорите о сущности?» – напомнят нам. Да, мы предлагаем единственно возможный и до тривиальности обычный способ говорить о сущности даже таких удивительных сущностей как проф. Осипов или протоиерей Александр Шмеман.

Например, говоря о сущности Алексея Ильича Осипова, надо утверждать, что он еретик, а не просто высказывает некоторые или очень многие еретические мысли. Такое суждение действительно ведет нас к сущности, а вот разговоры о том, что Осипов «благороден в разуме», а также «плох не по своему существу, а только своими проявлениями», будут ложью. Благороден ли разум того, кто неблагородно пользуется своим благородным разумом?

Мы судим об отдельных лицах

С помощью общей меры мы можем, как видите, судить и отдельных людей.

Мы уже говорили, для чего мы судим именно о лицах. Мир ужасен не сам по себе. Беспорядок в нем создан отдельными лицами, о которых мы и судим. Беспорядка нет нигде, кроме как в душе отдельного человека.

Следовательно, судить об отдельных лицах – это единственный способ судить о беспорядке, зле, ереси и всем подобном. Конкретно на нашем сайте «Антимодернизм.Ру» мы рассуждаем о том, насколько те или иные идеологи и модернисты отклоняются по своему существу от сущности человека.

Мера Христа

Вот мы подошли к интересному выводу: отдельный человек может не во всем соответствовать мере человека. Но это еще не все, что мы обнаружили.

Чтобы установить отклонение человека от сущности человека, недостаточно меры самого человека. Это была бы неточная, растяжимая мера.

Поэтому в Библии мы находим меру Божественную, а мера человеческая, когда человек становится мерой всех вещей и самого себя, осуждается Писанием, причем совершенно недвузначно.

«Мы не смеем, – говорит Апостол, – сопоставлять или сравнивать себя с теми, которые сами себя выставляют», и объясняет, почему: «Они измеряют себя самими собою и сравнивают себя с собою неразумно» (2 Кор. 10:12). Поэтому, «кто слушает слово и не исполняет, тот подобен человеку рассматривающему природные черты лица своего в зеркале: он посмотрел на себя, отошел и тотчас забыл, каков он» (Иак. 23-24).

Итак, когда мы судим по существу, то меряем людей не собой, а мерой Одного Человека: Богочеловека Христа (Еф. 4:13). Чтобы суд наш был неслучайным, неизменным, мы измеряем человека мерой Христа.

Вот с какой Мерой мы идем в Церковь и на площадь.

Вспомним, каким путем мы прошли к этому моменту: сначала мы ушли от общего (сущности человека) к частному лицу, потом от частного вернулись к общему, а общее возвели к Одному Христу, как нашему Творцу и Искупителю.

Следующая глава Мы судим о сущности по свойствам

Роман Вершилло