Я понял, кто такой “ультраконсерватор”. Это тот, кто против изменения и нового, и старого.
В этом смысле, я, действительно, ультраконсерватор.
В чем состояла победа модернизма?
За сто с лишним лет Церковной реформы и догматической революции были устранены любые препятствия к тому, чтобы в Церковь могли войти люди без веры и с любым мировоззрением.
Рост интереса к религии, который отмечают статистики, показывает, что эта стратегия была успешной. На этой волне стали популярными: о. Павел Островский, издательство “Никея”, телеканал “Спас”, приход сщмч. Антипы Пергамского с его “революционным молитвословом”. Я намеренно перечисляю неоднородные явления.
В этом же состоит и поражение модернизма, потому что он ничем уже не отличается от окружающей нас среды пошлости, глупости и обмана.
Перед каждым из нас сегодня стоят две пересекающиеся задачи:
- Быть правым во всем и
- Поступать по обычаю.
Эти задачи непрерывно решаются в нашем больном мире: первая задача – с помощью революции, а вторая – с помощью революционной традиции.
Отчасти этим объясняется приверженность некоторых гностиков Православию, которое, как им кажется, удовлетворяет обоим этим критериям.
Мне говорят, что модернизм устарел и его сменил постмодернизм.
Конечно, модернизм страшно устарел, и особенно в области филологических знаний, в теории языка, в искусстве чтения вообще.
О. Флоренский и А. Ф. Лосев как будто жили в каменном веке.
Но я отнюдь не вижу, чтобы модернизм исчез и сменился так называемым “постмодернизм”.
Бердяев или тот же о. Флоренский, не говоря уже о Розанове, обнимали собой весь последующий “постмодернизм”, простираясь и подальше, чем он. Если взять свежий пример, то идеология и фразеология секты Кочеткова сколько модернистская, столько же и постмодернистская.
Модернизм закачивается не взрывом, а взвизгом (Т.С. Элиот), не мыслью, а потешками о. В. Берегового, который сам себя рекламирует как “батюшку с самыми комедийными миссионерскими роликами в интернете”.
Человек – всего лишь тростинка, самая слабая в природе, но это тростинка мыслящая. Не нужно ополчаться против него всей вселенной, чтобы его раздавить; облачка пара, капельки воды достаточно, чтобы его убить. Но пусть вселенная и раздавит его, человек все равно будет выше своего убийцы, ибо он знает, что умирает, и знает превосходство вселенной над ним. Вселенная ничего этого не знает. Итак, все наше достоинство заключено в мысли. Вот в чем наше величие, а не в пространстве и времени, которых мы не можем заполнить. Постараемся же мыслить как должно: вот основание морали.1
Паскаль
Как мыслящий тростник сильнее бури, которая его ломает, так классическая культура сильнее варварства, то есть культуры варварской, романтической, декадентской, модернистской.
Теперь в Церкви можно всё
Священник Артемий Лушкин, настоятель молодежного храма прп. Сергия Радонежского (Казань), цитирует хулиганский перевод Священного Писания, созданный протестантами в противовес Синодальному переводу. Между прочим, в этом протестантском переводе отрицается Приснодевство Девы Марии.
Но для рассказа о Рождестве Христовом сам о. Лушкин выбрал еще более кощунственный перевод: печально известного Гелия Вишенчука-Вишеньки. И сделал это даже дважды.
Теперь в Церкви можно всё?
В современном обществе невозможен межнациональный и межрелигиозный мир, и тот, кто занимается пустыми разговорами о таком мире, либо обманщик, либо обманут.
Формула модерниста:
На всё готов и ни на что не годен.
На Западе не было революций, подобных русской или китайской, поэтому до поры до времени западные люди думали, что они живут без государства, пользуясь личной свободой и правами.
“СССР – государство”, “КНР – это государство”, “Ирак Саддама Хусейна – государство”.
Потом, лет около двадцати назад, они неожиданно проснулись, и увидели, что государство у них все-таки есть. И это “глубинное государство”, deep-state, то есть такое же антигосударство, как и любые режимы, пришедшие к власти революционным путем.
Удивительная болезнь явилась нынче,- это страсть к развлечениям. Никогда не было такой потребности к развлечениям как нынче. Это прямой показатель того, что людям нечем стало жить, что они разучились жить серьезною жизнью, трудом на пользу нуждающихся и внутреннею духовною жизнью. И начали скучать! И меняют глубину и содержание духовной жизни на развлечения! Какое безумие! Точно дети, лишенные разума! А между тем развлечение – это уже общественный порок, уже общественная страсть! Вот куда должно направить пастырям свои силы, они должны внести в жизнь утраченное ею содержание, возвратить людям смысл жизни. Но, конечно, пастыри должны сами себя к тому подготовить…
Пастыри должны от этих пагубных развлечений охранять и наш народ. Он пока не знает еще развлечений: народ знает честный, здоровый труд, он знает праздник,- день отдыха и молитвы. А ему вместо отдыха предлагают развлечение, часто нескромное, вредное!
Пастыри должны быть на высоте своего призвания!2
св. Иоанн Кронштадтский
Любое единство между православными модернистами и теми, кто оказывает услуги антихристианскому правительству, с одной стороны, и теми, кто стремится быть верными Православию во всей его полноте и глубине, в большом или малом, с другой стороны, – такое единство может быть только внешним. Горькая истина состоит в том, что Православие сегодня не едино. Есть истинное Православие, и есть “новое Православие”, которое медленно, но верно уходит из истинной Церкви… куда?
Сейчас, как внутри, так и за пределами Христианских Церкви, стала модной одна фраза, и она особенно дорога атеистам: “Наша Церковь не является воинствующей. Она руководствуется идеалом мира на Земле”. Пожалуй, некоторые Церкви именно таковы, но если бы было возможно описать одной фразой, чем Церковь Христова не является, то нельзя было бы подобрать ничего лучше этих слов. “Мир на Земле” – это лозунг человечества, которое оставило Христа и обратило Христианство в его противоположность, полностью забыв о духовной брани и войне со злом, в которую постоянно вовлечен каждый истинный христианин, и о словах Самого нашего Спасителя, Который пришел дать земле не мир, но разделение (Лк. 12:51).3
о. Серафим (Роуз)
Для чего выступать против модернизма, если можно просто вернуться к Православию?
Православие не находится в прошлом или в будущем. Оно – всегда. Поэтому к нему невозможно “вернуться”, и к нему невозможно проехать на машине времени.
Сегодня Православие осаждается модернистами, которые выдают себя за православных. Еретики всегда так поступали, и Православию всегда было сродно отличать православных от неправославных.
Модернизм устарел.
Мир политический только то и делает, что представляет себя как образец для души. Я имею в виду конкретно то развращенное общество, в котором ты живешь: западное, восточное или российское.
А по истине для души образец не мир, а Христос.
Одного я не пойму: почему одним нужна фиктивная демократия, а другим фиктивная диктатура?
Теперь в Церкви можно всё. И даже оправдание опресноков…
Начитавшись униата Тафта, разрушитель и профанатор Литургии из Санкт-Петербурга предлагает новый для Церкви тезис: “Для совершения Таинства Евхаристии не имеет особого значения из какой муки хлеб, дрожжевой он или нет” (пунктуация сохранена).
При этом, рассказ Евангелия от Иоанна об установлении Евхаристии, разумеется, приходится признать неподлинным, в точном соответствии с учением модернистов, православных и католических, безразлично.
Взвешенный подход к богослужебной революции
Как сочетать “верность литургическому преданию с миссионерской открытостью”, если ты в неурочное время в нетрадиционных облачениях совершаешь неслыханную во веки “молодежную” литургию?
Очень просто: многие молитвы и ектении читались на русском языке, возведенном по случаю в ранг “церковнорусского”:
Все песнопения и главные молитвы: «Отче наш», Символ веры, молитва перед Причастием, звучат на церковнославянском языке. В то же время для облегчения понимания и более глубокого личностного восприятия многие молитвы и ектении читается на церковнорусском языке. Такой взвешенный подход позволяет сочетать верность литургическому преданию с миссионерской открытостью.
Мы плохо понимаем, в каком мире и в какой момент его упадка мы живем. Мы все еще думаем, что боремся с модернизмом, с ересями, с ложными верами и сектами. На самом деле, в виде журнала “Фома” и в лице Кураева, Берегового, Островского, Ткачева выросло такое зло, какому даже названия еще не придумано.
Поэтому перед теми, кто спрашивает, что не так с фестивалем “Вера и слово”, пением светских песен в храме, и духовных – на концерте, нужна уже не миссия, не аргументы, а исповедание Православия.
Да, они обо всем с деланным недоумением спрашивают, что не так с пикником после Литургии или приходской велопрогулкой. “Какая в этом ересь?”, “Какие каноны нарушены”…
На это я отвечаю: “Всё не так”, “Большая ересь”, “Большое зло”, “Все каноны нарушены”.
Совратить человека – страшный грех, а совратить Церковь – Иудин грех. Нет ничего страшнее.
Тем, кто отстаивает своё право развлекаться в Церкви и объявляет сектантами тех, кто запрещает им это делать, я хочу напомнить, что о распинавших Его Спаситель молился: “Отче! прости им, ибо не знают, что делают”. Но об Иуде Господь не молился. Ему Он сказал: “Что делаешь, делай скорее”.
Так и вы, поскольку носите еще имена христианские, знаете, что творите, когда оскверняете Церковь мирскими забавами и заботами.
Православные блогеры (этот и этот), как я посмотрю, ухватились за ту идею, что выступлениями от имени Церкви могут считаться только очень немногие официальные заявления. Все остальные христиане могут публично говорить от ветра головы своея.
Из этого следует, что наши затейники не хотят отвечать за свои слова даже перед людьми. Они хотят развлекать или пугать, допуская произвольные суждения, которые выставляют Церковь на посмешище, и не нести за это ответственности.
То есть они, по сути, хотят, чтобы их принимали не за христиан, а за голос животного человечества.
Но также получается, что светские СМИ хорошо понимают, как устроена Церковь, в которой каждый священник и даже каждый мирянин представляют Церковь, и поэтому, если говорят, то должны говорить как слова Божии (1 Петр. 4:11).
Сильно смущает, что люди убежденно отстаивают ложь. От этого смущения надо избавляться усилием.
Остренького захотелось…
В моду все больше входят модернисты самые радикальные, чьи ересь и антихристианство ничем нельзя прикрыть: еретик о. Булгаков, сатанист Розанов, Льюис, веровавший не во Христа, а в миф о Христе, и другие.
Оно и понятно: модернисты типа Флоровского и Лосского кажутся слишком пресными, уже не подвигают на каждодневную деятельность по разрушению Церкви.
Но приемы, вносящие яд в Церковь, остаются прежними. Как Флоровский считался ортодоксом, так Розанова представляют ценителем русского и церковного. О. Мейендорф считался патрологом, а о. Булгаков – сегодня выглядит наставником духовности.
Нигилизм, придающий антихристианству видимость Церковного Христианства, – в действии.
Не в первый раз замечаю, что современные люди готовы с пафосом отстаивать самое ненужное, самое незначительное в Церкви: богослужебную реформу, развлечения, приходские выезды, походы и прогулки, концерты и настольные игры.
Святыня и кощунство над святыней особых эмоций уже не вызывают. Но попробуйте только отнять мирские заботы и забавы, или хотя бы только назвать их “суетой”, и вы услышите звериный рык и вой.
Главная цель антимодернистов – отличать модернистов от православных и научить этому других.
В этом мы идем наперекор основному объединительному и примиряющему движению в современном мире и в современном Православии.
Мы странствуем в пустыне мертвых идеологий.
– Вы хотите, чтобы все христиане изучали и опровергали модернизм?
– Да.
Путь гнозиса, путь идеологии – не простой, не краткий и не понятный. Язык Ленина, Прилепина, митр. Антония Сурожского, оо. Шмемана и Кочеткова нимало не понятен.
Почему же их слушают с таким удовольствием? Любуются тонкостью мыслей, ловкостью выражений, изобретательностью фантазии. И тем самым выражают свою аполитичность, участвуют в антиобщественной, антицерковной деятельности.
Ссылки
- Паскаль Б. Мысли. М.: Издательство имени Сабашниковых, 1995. С. 136-137. ↩︎
- св. Иоанн Кронштадтский. Две беседы с пастырями. 1901 г. // Отец Иоанн Кронштадтский. СПб.: Воскресение, 2008. С. 248-249. ↩︎
- Fr. Seraphim (Rose). Orthodoxy 1964. A Pan-Orthodox Symposium. Brotherhood of Theologians. Athens, Greece, 1964. 444 p. // The Orthodox Word. — 1965. — № 2. — V. 1. — P. 75-77. ↩︎
Один ответ
И вместо Церкви только неясный силуэт в тумане из которого вполне ожидаемо вылезают совсем не богоподобные личности…