Несчастное сознание православного модернизма

Я предлагаю воспользоваться понятиями Гегеля и его диалектикой как инструментами. С их помощью мы попробуем понять, почему нет мира в современном обществе и Церкви.

Сначала мы расскажем об анализе Гегеля, а во второй части – о результатах, к которым мы пришли.

Анализ Гегеля

Основные понятия в статье

• Диалектика господства и рабства.
• Война всех против всех.
• Признание.
• Воля к власти.
• Несчастное сознание.

Диалектика господства и рабства

В «Феноменологии духа» Гегель развивает диалектику «раб – господин».[1] Диалектика эта широко известна и иногда объявляется главным содержанием философии Гегеля. Нам она интересна тем, что довольно точно описывает нового человека в новом обществе. Особенно ценно для нас то, что она описывает ситуацию модернистов внутри модернистской ортодоксии.

Война всех против всех

Гегелевская диалектика рабства и господства описывает войну всех против всех. Такую войну как неизменное состояние нового общества задолго до Гегеля описал Томас Гоббс. Новые люди начинают воевать против всех, потому что они гностически знают, что имеют право на исполнение всех своих желаний. Они стремятся захватить все, что им нравится, и знают, что это справедливо. В этой войне ими движет воля к власти.

Воля к власти

Воля к власти была описана Фридрихом Ницше, который хорошо вписывается в компанию с Гоббсом и Гегелем.

Воля к власти означает, что люди существуют отдельно друг от друга как личности. Каждый жаждет полноты бытия лично для себя. Следовательно, разные воли к власти непрестанно сталкиваются. Они не могут не сталкиваться, и так возникает неугасающая война.

Согласно Гоббсу, войну всех против всех останавливает новое государство: Левиафан, на все высокое смотрящий смело, царь над всеми сынами гордости (Иов 41:25-26). Государство воздвигает над головой гордецов меч, грозящий смертью. Европейское богатство религиозных чувств, наук, искусств, человеческих отношений расцветает под этим дамокловым мечом.

С помощью трех философов-нигилистов мы выстроили иерархию понятий. Из них самое фундаментальное – это воля к власти (Ницше). Война всех против всех (Гоббс) вытекает из воли к власти, а диалектика господства и рабства у Гегеля описывает то, как эта война развертывается в истории.

Что говорит Гегель?

Гегель помещает волю к власти и вечную борьбу этих воль внутрь истории (См. [2]). Это не обычная история человечества, а «история саморазвития Духа», в конце которой разрешатся все противоречия. Так что Гегель – самый оптимистичный из перечисленных философов.

У человека, по Гегелю, есть содержание, но оно не имеет значения, если не опосредовано признанием этого содержания со стороны других людей.

Человек не просто хочет быть признан другими. Он нуждается в чужом признании, чтобы стать человеком.

И вот человек ищет полноты своего содержания в признании со стороны всех других людей. Один для этого идет на преступления. Другие – тонкие натуры – всего лишь желают быть понятыми, необъяснимо страдают от одиночества. Третьи эпатируют публику как Печорин. И так далее. Сути дела это не меняет: всеми движет воля к власти.

Ищут взаимопонимания, а находят войну

Хотя Гегель обещал хороший конец истории, в ней пока еще нет ничего приятного и милого.Человек желает безгранично и желает справедливо, и поэтому несет разрушение. Здесь ищут взаимопонимание, а находят войну:

• Добившийся признания становится господином.
• Признавший чужое достоинство становится рабом.

Роли эти подвижны, они достигаются в борьбе. Господин может стать рабом, а раб – выйти из рабского положения. По ходу истории раб становится рабочим (как раз ко времени Гегеля). Теперь уже господин зависит от трудов рабочего и вынужден признать в нем человека.

Русский гегельянец Александр Кожев предлагал свою вариацию на эту тему. Он писал, что человек может находить признание в самом планировании и осуществлении своей работы, то есть собственно в многоделании. Сюда мы отнесем самоутверждение инженера, командира промышленности, радость от личных и коллективных достижений, например, от постройки Днепрогэса, освоения Арктики, космоса и т.п.[2, P. 140-141]

Несчастное сознание

И тут Гегель наносит удар всем иллюзиям. Он вводит понятие «Несчастное сознание», ради которого мы и стали изучать диалектику рабства и господства.

Человек ищет признания, но ему не нужно признание со стороны людей недостойных. Ему нужно, чтобы его признали господа, а не рабы. Тот же, кто признает другого, становится рабом и перестает быть господином. Значит, тебе его признание уже не нужно. Когда ты это понимаешь, то это и есть «несчастное сознание».

Вроде бы все это психологические штучки, но нет, здесь Гегель дает довольно точное описание общественной жизни. Он вскрывает существенные стороны Нового мира, в котором мы живем и поныне. Гегель только забывает их разоблачить и принимает их как необходимые моменты саморазвития Духа. Разумеется, это выход сказочный, философская парабола.

Дальше за Гегелем мы, следовательно, не пойдем. Вместо этого обратимся к результатам анализа.

Благодаря понятиям Гегеля мы начинаем понимать, из каких элементов складывается непоправимый беспорядок в нашем обществе.

В нашем обществе не будет мира. Несчастное сознание никогда не перестанет ощущать свою неполноту.

Результаты анализа

Развращенно же сердце кует злая:
на всякое время таковый
мятежи составляет граду
(Притч. 6:14).

Поиски мира в обществе

Философы-гностики – Гегель, Ницше, Гоббс – рисуют реалистическую картину беспорядка в обществе. В современном обществе никто не обретает искомое признание: ни раб, ни господин. В обществе все приходит в движение, и большие рыбы непрерывно поедают меньших, а меньшие – больших.

Идет война всех против всех, и единственной светлой частью нам показалось взаимное признание. Тут нас Гегель окатил холодной водой и показал, как жажда признания действует на общество.

В российском или американском обществе все вовлечены в поиск взаимного признания. Сегодня этому служат громадные соцсети с их «дружбой» и «лайками». Но это не значит, что признание найдено.

Люди мирно или насильственно порабощают друг друга. Они – гордецы и возбуждают своей гордостью неутолимую гордость в других, и возбуждают тем больше, чем больше уравниваются права и состояния.

Малый порядок и несчастное сознание

Идеологи понимают, что здесь что-то не так. Они видят выход в построении нового общества, то есть «малого порядка». «Малый порядок» должен стать райским сообществом взаимного признания. Такую же утопию созидают православные модернисты.

Почему, вы думаете, не осужден модернизм и ересь, аморализм и развлечения? Суд разрушает иллюзию взаимного признания, то есть собственно единство Церкви, как его понимают модернисты. В этой новой Церкви все равны: православные и инославные, верующие и неверующие. Такую Церковь скрепляют не вера, иерархия и Таинства, а нематериальные знаки признания.

Однако диалектика Гегеля неумолима. От нее нельзя спрятаться ни в малом порядке, ни в новой Церкви, ни в модернистской или антимодернистской секте. Почему?

Во-первых, потому что признание – это личное предприятие. В поиске признания участвуют отдельные личности. Мы спустились до самого основания, где все иллюзии общности отпали.

Конечно, ты можешь ограничить сам себя и правильно пускать в оборот знаки признания. Ницшеанская воля к власти допускает самоограничение и самого Заратустры. Но твой сосед все равно будет искать признания, и идет в этом до конца. Над ним ты не властен, а воля к власти мешает вам договориться.

Во-вторых, даже если ты укрылся в своем «маленьком порядке», рядом с ним существуют конкурирующие порядки.

Допустим, православные модернисты живут в земном раю, где все взаимно друг друга признают. Атмосферу взаимного признания нарушает, во-первых, то, что к этому раю принадлежат не все. То есть, конечно, к такой Церкви принадлежат «праведники мира», мать Тереза, Альберт Швейцер, еретики и иноверцы, атеисты. Но вот уже антимодернисты к ней не принадлежат, и непонятно, что с ними делать.

Антимодернисты недостойны признания, это понятно. Значит, православные – единственные рабы в том раю, где все господа. Но получается обидно и глупо, потому что рабы отказываются искать признания модернистов. И опираются православные на недоступную для модернистов правду не от мира сего.

Давайте не замечать

Можно и не видеть устрашающей диалектики рабства и господства. Не будем никого судить. Перестанем отличать знание и мнение, отличать достойных от недостойных. То есть это будет такое непонимающее взаимопонимание.

Тому, кто решил не замечать своего несчастья, кажется, что все его любят и уважают. Он воображает, что живет в счастливые времена, когда все ищут взаимопонимания, доступного теперь всем униженным и оскорбленным. Но в таком случае это просто рабское сознание. И оно выражается в том, что христиане примиряются с миром, враждебным Церкви.

Гордость идеологов

Идеологи понимают проблематику борьбы за власть и сознательно в ней участвуют. Допустим, что они господа: все эти руководители Синодальных отделов, популярные авторы и лекторы. У них поиск признания – уже не тщеславие, а ни чем неутолимая гордость, бунт против Творца.

Значит, всякий «малый порядок» с его рабами и господами всего лишь воплощение тщеты:

Vanitas vanitatum. Recognitio recognitionum.

Суета сует. Признание признаний, –

по выражению Л. Штраусса.[3, P. 209]

Мир можно найти только вопреки больному обществу

Вот, значит, как устроено развращенное общество, где идет борьба за взаимное признание. Напрашивается вывод, что мир можно найти только где-то вне развращенного общества. Но развращенное общество – это все общество, которое у нас есть. Христиане не могут выйти из мира (1 Кор. 5:10).

Следовательно, мы не можем спрятаться в своем антимодернистском малом порядке. Мы не можем жить жизнью природы: это была бы гностическая утопия. Человек всегда находится в человеческом обществе, даже в лесу и полном одиночестве.

Нет, чада Божии непорочные сияют как светила в мире именно среди строптивого и развращенного рода (Фил. 2:15). 

Для христиан закрыт путь самообмана и самоутешения. Мир в душе можно найти только вопреки обществу, которое прекрасно знает об этой вражде с Христианством. Поэтому, с точки зрения «малого порядка», христианское добро выглядит большим злом, чем само зло.

Мирный дух христиан и действия согласно этому духу выглядят антиобщественными и антигосударственными. В обществе, где идет война всех против всех, самыми воинственными выглядят христиане, которые в войне не участвуют. И все только потому, что христиане в этом мире не господа и не рабы, и равнодушны к тому, кем их считают.

Так вот, значит, еще одно различие между христианами и модернистами: они занимают разное общественное положение в граде развращенном.

Роман Вершилло

Библиография

1. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. СПб.: Наука, 1992 http://psylib.org.ua/books/gegel02/txt09.htm
2. Alexandre Kojève. Tyranny and Wisdom. // On tyranny / Michael S. Roth, Victor Gourevitch. – Chicago, London: University of Chicago Press, 2013. P. 135–176.
3. Leo Strauss, Restatement on Xenophon’s Hiero. // On tyranny / Michael S. Roth, Victor Gourevitch. – Chicago, London: University of Chicago Press, 2013. C. 177–214.