В преддверии Недели о Страшном Суде модернистские сайты буквально пестрят издевательствами над понятием Суда, над страхом Божиим, над верой. Предлагаем небольшую подборку предпраздничных дерзостей:
В притче о Страшном Суде Царь не спрашивает людей, ходили ли они в церковь, соблюдали ли посты, молились ли подолгу, но спрашивает, как они относились к своим ближним, Его «меньшим братьям» (митр. Иларион Волоколамский).
Вопрос о том, что возможна ситуация, в которой одни спасутся, а другие не спасутся по признаку принадлежности (или не принадлежности) к истинной Церкви, вообще не ставится в Евангелии… Разговор идет не о том, как будет происходить суд над теми, кто принадлежит к Церкви и не принадлежит, кто исполняет некие предписания и не исполняет, участвует в богослужениях и не участвует. А как раз о тех, кто принадлежит, участвует, исполняет. То есть является частью организма Церкви (о. Алексий Уминский).
Но, понятное дело, не стоит с самомнением заявлять: «Вот, я верующий, регулярно приступаю к Таинствам, у меня шансов больше…» Каждый человек будет судиться самостоятельно, без сравнения верующего и неверующего, сильно верующего и мало верующего, часто причащающегося и редко причащающегося. У каждого человека — своя мера взаимоотношения с Богом. Какова она, наверное, Господь Сам будет определять. Слава Богу, что здесь нет никаких норм… По словам замечательного нашего современника иеромонаха Романа (Матюшина): «Господи, с Тобой не надо рая, тесный ад с Тобою мне как рай» (о. Игорь Фомин).
Спор между христианством и отвергающими его учениями есть спор о человеке. Для этих учений, обещающих рай и свободу на земле, человек — всегда только средство и никогда не цель, а отсюда — полное подчинение, полное сведение человека к целям, которые лежат вне его. Для христианства же человек — всегда цель, всегда центр, всегда то, ради чего существует мир, всегда то, что не может быть сведено к средству. И Страшный суд — всего лишь конечный вопрос, обращенный к каждому и судящий нас судом любви: «Кого ты любишь, какой любовью наполняешь свою жизнь?» (о. Александр Шмеман).
