На днях сайт Богослов.Ru опубликовал статью историка С. П. Синельникова “Мед и цикута” философии: Св. отцы о светской мудрости (апология философии). В своей статье этот преподаватель Волгоградского индустриального техникума защищает философию, науку и культуру от современных доморощенных богословов и критиков философии, осознающих себя истинными ревнителями Православия.
Сама по себе статья С. Синельникова, совершенно ученическая по уровню знакомства с материалом, не заслуживает не только обсуждения, но, на наш взгляд, и публикации под именем научной. Однако заблуждение, в ней развиваемое, настолько типично для нашего времени, что придется уделить ей некоторое внимание.
Отметим для начала большое развитие культуры в сравнении с прошлым. Если раньше фонвизинский недоросль откровенно признавался, что ему наука на ум нейдет, то теперь Митрофан спешит поучаствовать в борьбе с православной “ограниченностью и некультурностью”. Ранее мы сталкивались с аналогичной защитой о. А. Кураевым масс-культуры. Приходит на память и апология науки и образованности одним совершенно безграмотным софистом, о чем можно прочитать в нашей заметке “Трехгрошовая философия Балытникова и Иванова“. Так и здесь: перед нами дешевый во всех отношениях способ посеять смущение в среде православных: дескать, что это вы, лапти, философию не уважаете?
Конечно, в наше время наука, образованность и культура нуждаются в защите, и прежде всего от либерального сверхгосударства с его “Болонским процессом”, от олигархического бизнеса и от масс- и контр-культуры. Чего стоит недавний научно-политический скандал с фильтрами Виктора Петрика и госпрограммой “Чистая вода”. Но, во-первых, кажется, что заниматься этой апологией должны люди мало-мальски образованные, а во-вторых, люди мало-мальски честные, которые не будут усматривать в православных христианах причину проблем современной науки и культуры.
Философия и псевдофилософия
С. П. Синельников, видимо, считает, что “философия – она и в Африке философия”, и поэтому приводит подряд цитаты из Святых отцов и богословов-модернистов. Из них создается впечатление, будто и Святые отцы, и современные богословы говорят об одной и той же философии. Наш автор не демонстрирует осведомленности о том, что Святые отцы говорили о классической философии Гераклита, Платона, Аристотеля, Цицерона, а перечисленные им С. Л. Франк, о. Иоанн Мейендорф и о. Киприан (Керн) говорят о философии Нового времени, то есть о Канте, Гегеле, Шопенгауэре, Ницше, Бергсоне…
А между тем это отличие радикальное. Мы потому и придаем такое значение этому вопросу, что философия гораздо глубже, нежели политика, частные науки, культура и технология, отвечает на вопросы об условиях человеческого существования. Философия должна отвечать на вопросы о сущности, об основаниях бытия, указывая тем самым на смысл жизни. Философия призвана учить о порядке в тварном мире и о том, что источником порядка в человеческом обществе является порядок в душе человека, предстоящего пред Богом.
Подлинная философия говорит о сути бытия, и это позволяет ей давать определения и нравственную оценку людям и обществам. Афинский законодатель Солон говорил: Очень трудно увидеть невидимую меру истинного суждения, и все же только она содержит в себе верное разграничение всех вещей. Гераклит учил: Все человеческие законы зависят от одного, Божественного: он простирает свою власть так далеко, как только пожелает, и всему довлеет, и все превосходит.
В этом же ключе Платон и Аристотель указывают, что человек может быть мерилом общественного порядка, потому что Бог является Мерой для его души. Именно этот смысл несет в себе изречение Гераклита о том, что здравый рассудок – у всех общий.
Лжефилософия губит души
И уже в античности было известно, какой вред наносит ложная философия. Тот же Гераклит указывает, что, хотя разум общ, большинство живет так, как если бы у них был особенный рассудок. Соответственно, ложная анархическая философия софистов порождена беспорядком в душе человека. И этот беспорядок состоит в забвении о Боге. В свою очередь ложная философия порождает тоталитарный или либеральный беспорядок в обществе.
Поэтому спутать одну философию с другой – значит буквально погубить себя и других. Именно это и происходит, конечно, не только в микроскопических масштабах статьи С. Синельникова, но и на широких просторах мировой истории. Американо-немецкий философ Э. Фогелен анализирует язык немецкой философии и приходит к выводу, что он насквозь мифологизирован в отличие от языка Христианского богословия и классической философии. Здесь термины “личность”, “сущность”, “развитие” и т. п. значат нечто совершенно иное, нежели означали на протяжении тысячелетий в богословии и философии. Такая подмена терминов отрезает любую возможность понимания и взаимопонимания, поскольку философ произносит слово “личность”, а подразумевает совсем не личность. Под влиянием немецкого идеализма то же происходит и во всей европейской мысли. Мы наблюдаем это сплошь и рядом у В. С. Соловьева и др.
С. Синельников призывает не страшиться такой гибели человека и общественного порядка. Он даже дважды цитирует смелое высказывание о. Киприана (Керна) о том, что невелика цена той духовности, которая может пострадать от соприкосновения с философией или уменьшится от знакомства с литературой. Трудно понять, почему автору эти слова кажутся столь неотразимыми. Само собой разумеется, что лжефилософия и лжекультура могут повредить человеку, чему служат доказательством воззрения самого о. Киприана, который, например, развивает совершенно потустороннее учение о том, что генеалогия человека восходит… к тому Небесному человеку, с которым Логос Божий предобручен в вечности; Превечное небесное человечество есть самая онтология учения о человеке, изначальная «усия» человека божественна (цит. по статье о. Михаила Помазанского “Соблазны философского “творчества” в богословии“).
Философия или софистика?
И именно в этой подмене философии современной софистикой состоит главный методический недостаток статьи С. Синельникова. Конечно, в Новое время тоже можно найти образцы здравой философии, например, у Лейбница, однако подход С. Синельникова исключает всякую возможность различить здравое от нездравого в одной фантастической “философии”.
Что, например, подразумевает о. Иоанн Мейендорф под словом “философия”? Отнюдь не Платона с Аристотелем, а неотомизм Этьена Жильсона. Что такое философия для С. Л. Франка? Это догматический вариант ницшеанства, о котором Святые отцы и знать не знали. Чему учат сегодня митр. Иоанн Пергамский или еп. Игнатий (Мидич)? Тому же ницшеанству, только в обработке экзистенциализма. Философия, бытующая в модернизме под псевдонимом “апофатического богословия”, это гностическое учение Мейстера Экхарта.
Отрицание сущности
Общим для этих философских учений является отрицание сущности. Одни заменяют Сущность Божию “существованием” в духе экзистенциализма, другие говорят прямо о “Божественном ничто”, о несуществовании, об абсурдности и противоречивости основания бытия. Из этого вытекает и адогматизм, и атеизм, и невозможность давать определения, и отрицание субстанциональности души, а в области Церковной и социальной – отрицание порядка, бунт против Бога и власти, Церковной и государственной.
И что же, это та самая философия, что у древних? Ничуть не бывало.
Да, древняя философия была языческой. И св. Иоанн Дамаскин учил:
Будем исследовать также и учения языческих мудрецов. Может быть и у них мы найдем что-либо пригодное и приобретем что-либо душеполезное, ибо всякий художник нуждается в некоторых инструментах к совершению устрояемого. И царице свойственно пользоваться услугами служанок. Поэтому мы позаимствуем такие учения, которые являются служителями истины, но отвергнем нечестие, жестоко владевшее ими и не воспользуемся дурно хорошим.
Святые отвергали нечестие, жестоко владевшее древними философами: учение о несотворенности материи, например. Учением же о бытии и сущности можно было воспользоваться в изложении догматов, чему пример слово “единосущный” из Символа веры. Но если мы отвергнем нечестие, жестоко владеющее современными философами, то в остатке не получим вообще ничего, кроме трагической пустоты, над которой модернизм стремится подвесить беспомощного и безверного человека.
Известны слова св. Феофана Затворника:
У нас самое опасное заблуждение то, что позволяют себе вольность и даже ложь в том, что вера и наука – две области решительно разъединенные. Дух у нас один. Он же принимает науки, и напитывается их началами так же, как принимает веру и проникается ею. Как же можно, чтобы они не приходили в благоприятное или неблагоприятное соприкосновение здесь? Притом же и область истины одна.
Значит, для православного Христианина не может быть безразлично, что современная философия и порожденное ею модернистское богословие совершают фундаментальное надругательство над истиной. Вот о чем следует ревновать, а не о философии, науке и культуре, в которых безнадежно смешаны истина и ложь, добро и зло.
Роман Вершилло
