О Константине Леонтьеве

В комментариях на нашем сайте некоторое время назад появились отзывы о К.Н. Леонтьеве. Эти отзывы были критическими. В частности, было сказано, что К.Н. Леонтьев отдал дань историософским утопиям славянофилов, не полностью противостоял обаянию идей нового гностицизма. В то же время комментатор отмечал, что Леонтьев эволюционировал и близко подошел к Православию в отличие от других славянофилов.

Я вижу, что здесь необходимы некоторые уточнения.

Критический подход

Наш сайт, как и энциклопедия «Два града», является критическим. Слово «критика» здесь равнозначно разумному суждению и не носит ругательного оттенка «критиканства», «заведомого осуждения».

В этом смысле критика направлена на все, о чем мы говорим. Я говорю в Символе веры: «Верую…», и даже в этом скрыта критика, то есть суждение о том, что такое вера и что я именно верую, а не знаю или ощущаю. Христианин рассудил и говорит, что верует лично он, а не то, что в обществе у нас такая историческая традиция: веровать в Бога.

Мы судим обо всем и обо всех, пока наше суждение не останавливается перед истинным непостижимым. Там мы уже веруем, а не судим.

Итак, нет таких авторов, о которых бы нельзя было судить, не исключая, конечно, и Константина Леонтьева или Константина Победоносцева. Иначе зачем и писать? Ведь не судить значит не думать.

После такого критического анализа наших приемов я могу обратиться к Константину Леонтьеву и к тому, что было неверно в тех комментариях.

Нужно отличать гностиков от антигностиков

Наш суд (критика) должен приводить к осмысленному и определенному результату. Следовательно, мы должны хотя бы отличать гностиков от антигностиков, модернистов от антимодернистов. Мы должны устанавливать принципиальное, родовое отличие одних от других. Собственно говоря, вся наша критика гнозиса и модернизма нужна только для того, чтобы отличить христиан от лжехристиан.

Почему это так важно, что может считаться единственной нашей задачей? Потому что мы таким образом можем понять, кто такие мы сами. Если мы не различаем христиан от нехристиан, значит мы не знаем с достаточной ясностью: христиане мы или нет.

Итак, дело не в том, что о ком-либо – например, о Константине Леонтьеве – нельзя судить. Нужно лишь судить верно, начиная с верной оценки его как христианина, антигностика и антимодерниста. После этого можно проводить любой анализ его сочинений: уточнять, поправлять, сопоставлять с творениями Святых отцов.

Да, это необычайно важно: верно судить о людях. Потому что дело не обстоит таким образом, что существует непогрешимый мир православных идей, и он только и есть Православие. Дело также не обстоит так, будто весь мир людей, в том числе православных христиан, лежит во зле и нет праведного, ни одного. Есть праведные, и не только праведные, но и Святые.

Мы усматриваем в людях истину и ложь, добро и зло, но не в смешении, а принципиально раздельно: это зло, а это добро. В гностиках истина и ложь присутствуют так, что мы не можем у них ничему поучиться. Гнозис открывает истину и закрывает ее одновременно.

А вот антигностиках видим, что добро и зло разделены. Иначе как бы мы судили наших современников? Они-то, слава Богу, живы, и изменяются в лучшую, а иногда, к несчастью, в худшую сторону. Им приходят в голову самые разные идеи, верные и неверные, от которых они отказываются или нет. И мы как раз понуждаем антигностиков отказываться от ложных и прилепляться к истинным.

Мы учимся у антигностиков, а не извлекаем Православие из воздуха. А это происходит от того, что антигностики прошлого – это наши судьи, как и мы их. Вот Леонтьев, несомненно, один из учителей, один из православных христиан, кто верно судил о нас, о нашем с вами времени.

Леонтьев о Достоевском

У нас на сайте собраны некоторые статьи против славянофилов, против Достоевского.

Так как же нам забыть о наставлениях Леонтьева, что у него расхождение со славянофилами и по линии государства и по линии Церкви?

На почве государственной, чисто политической, и даже (вот что неожиданнее!) и даже на почве Церковной я со слишком либеральными московскими Славянофилами никогда не сойдусь. Ибо я убедился и узрел очами своими, что если снять с них пестрый бархат и парчу бытовых идеалов, то окажется под этим приросшее к телу их обыкновенное серое, буржуазное либеральничанье, ничем существенным от западного эгалитарного свободопоклонства не разнящееся (Моя литературная судьба).

Кто столь глубоко и на широком фоне писал против Достоевского, как это сделал Леонтьев? Его анализ останется наставлением для будущих антигностиков, когда о нашем сайте и нас, как авторах, давно и справедливо забудут.

Подумайте сами: маловажно ли быть правым в такой вещи как гнозис Достоевского, быть правым в столь высокой мере, быть правым не спустя сто лет, а именно в тот год, когда ему рукоплескала вся Россия и весь мир?

Среди трех консерваторов – Леонтьева, Победоносцева, Тихомирова – Леонтьева выделяет подлинный философский ум. Это позволило ему выйти на высокий уровень обобщений, стать философом порядка.

Быть правым – это великая награда. Конечно, сегодня уже никакие комментарии не могут лишить К.Н. Леонтьева этой награды. Но пусть он судит нас, а не мы его. Это нам полезнее, лучше.

Роман Вершилло