О минимизации зла

О.А. Селихова,
директор межрегиональной
общественной организации «Жизнь»

Сегодня мы с вами являемся свидетелями процесса расчеловечивания человека, происходящего в глобальном масштабе. Изменение личности человека происходит по причине принятия им зла как нормы жизни и смертного греха как обычного явления.

Прежде всего мы можем наблюдать, как в современном мире исчезает сам человек – homo sapiens – в физическом смысле. Этот процесс особенно заметен в России на примере детоубийства – абортов, количество которых не счесть – то ли 2 млн., то ли 10 млн. убиенных младенцев в год – никто до конца не знает кровавой правды. В духовном плане все причастные и упорствующие в Иродовом грехе люди постепенно изменяют свою человеческую сущность и становятся похожими на звероподобных людоедов. Мы видим сегодня, как на наших глазах трансформируется их личность, изменяется даже лицо человека, приобретающее со временем видимый всем оскал дикого животного, которое уже – и не человек, но еще – и не зверь. Но, возможно, наше, так называемое цивилизованное, общество даже хуже зверей, которые все же не убивают своих собственных детенышей, и гнуснее людоедов, которые, поедая своих сородичей, не были крещенными в православие людьми.

Казнь нерожденных осуществляют сегодня не Ирод и Гитлер, и не маньяк Чикатило. Детоубийство, выполняемое родителями детей под покровительством государства и медицины, выглядит приемлемым и нормальным, так как кажется, что этому просто невозможно воспротивиться – как будто бы в России детей убивали всегда и во все времена. Как важно сегодня называть вещи своими именами для того, чтобы в душе человека остался еще естественный страх к этому греху, чтобы избегнуть опасной привычки равнодушия нашей совести, возникающей от обыденности и приемлемости, распространенности и массовости абортов в России.

Перед лицом возрастающего зла, о котором люди уже не могут адекватно мыслить, обнаруживается запрет обращаться к идеализированному добру. Однако сама мысль о зле возможна, и более того, зло может быть понято только в свете добра. Вот центральный вопрос, на который мы должны ответить: как можем мы мыслить о добре, если добро не является нашим идеалом? (Прот. Александр Шаргунов, “Грех как норма и первородный грех“).

Конечная задача работы по защите жизни нерожденного ребенка (пролайф) имеет своей целью не получение пенсий и дотаций от государства для вовлеченных в эту работу людей, не бесконечное просвещение общества на эту тему, а законодательный запрет абортов. Это тот идеал добра, та цель, для которой и существует пролайф-движение в России.

Православные христиане призваны Богом просветить светом заповедей Божьих мир, который хочет жить по заповедям человеческим и по своей воле. Сегодня зло так сильно придавило человека к земле, что закрыло от него небо, поэтому мы сами часто не осознаем, что означает заповедь жизни “Не убий”. Зло парализовало человеческий ум, мыслящий только с оглядкой на требования толпы, которая легализацию жизни не примет ни сегодня, ни завтра – никогда. Разве могут поддержать запрет абортов врачи, однажды обагрившие свои руки невинной кровью, которые уже не могут остановиться и продолжают каждый день убивать? Засучив рукава, они выходят на работу, как на вахту смерти. Известно, что медведь, вкусивший человеческой крови, перестает есть привычную для него пищу и превращается в людоеда, который бродит по лесам в поисках своей жертвы. В абортариях России не до клятвы Гиппократа – там пахнет человеческой кровью. Там, в процессе убиения внутриутробного младенца, иногда убивают и его мать (недавний пример – клиника “Гемотест” в Москве), а потом просто выбрасывают ее труп как мусор, как ненужный хлам, в лес. Но это уже не важно, так как цель человекоубийцы и человеконенавистника выполнена.

Беременную женщину, оказавшуюся в трудной ситуации, почти все ее окружение склоняет к детоубийству, защищая таким образом свой собственный смертный грех когда-то сделанного аборта. Толпа людей, однажды кричавшая “Распни, распни Его!”, не изменилась и не изменится никогда. Поэтому, если мы хотим прекратить детоубийство на русской земле, мы не должны иметь иллюзий по поводу общественного мнения, опросов или референдумов о запрете абортов. В качестве неотложной меры для России о. Даниил Сысоев предлагал осуществить полный и безоговорочный запрет абортов.

Но даже если представить, что аборты в России будут запрещены, мы не должны слишком обольщаться, ведь это совершенно не поднимет наш народ на какой-то более высокий нравственный уровень. Запрет детоубийства просто позволит снять с нас табличку, на которой кровавыми буквами написано – “Русский народ – людоеды, поедающие и убивающие своих собственных детей”. Мы просто перестанем быть каннибалами, а это для спасения души есть условие необходимое, но не достаточное.

Однако некоторые православные священники не согласны с такой позицией. Так о. Игорь Фомин считает: Бесспорно, это зло – то, что у нас законодательно закреплено право женщины на аборт. Но наше общество пока еще не готово, мне кажется, к тому, чтобы взять и запретить аборты. (Из интервью сайту “За жизнь”). Рассмотрим это утверждение, которое представляется как самоочевидное, но таковым не является.

Утверждение о том, что для запрета детоубийства мы должны использовать ситуацию, только когда само общество этот запрет поддержит, является совершенно возмутительным. Сегодня, когда льются реки невинной крови в России, либералы призывают ждать согласия народа на прекращение смертного греха.

Заповеди Божьи не зависят от времени, пространства или чего бы то ни было. Мы знаем, что Иисус Христос вчера и сегодня и во веки веков Тот же (Евр. 13:8). Инициатива отложить запрет абортов в России “на потом” идентична предложению отложить исполнение заповеди “Не убий” навсегда, потому что общество людоедов добровольно от своего людоедства не откажется никогда. Такая позиция оставляет невинных нерожденных детей не только без защиты их жизни, но даже без каких бы то ни было попыток спасти их от убиения. Как быть с миллионами нерожденных младенцев сегодня, ведь их сегодня, а не завтра убивают миллионами? Почему сегодня за них никто не заступится и не скажет: “Прекратите детоубийство сегодня, сейчас!”?

Заповедь “Не убий” – безусловна и совершенно не зависит от момента, места, а также любых других условий – медицинских или социальных. Общество, принимающее или не принимающее заповедь Божью “Не убий”, здесь совершенно не при чем. Слово священника Православной Церкви не может зависить от позиции падающих в ад людоедов. Никому не позволительно отменять христианские заповеди и размывать Евангелие, трактуя по своему собственному мнению Священное Писание.

Разве священник Игорь Фомин знает волшебный момент будущего, когда можно будет сказать о наших гражданах, что вот сейчас они действительно готовы прекратить делать аборты? Сегодня ужасная реальность такова, что в нашем обществе узаконен и процветает каннибализм. Эксперименты, начало которым положили нацисты, не были эпизодом истории (Прот. Александр (Шаргунов), “Тело я, и ничего больше“). Фашиствующие бизнесмены чего только не делают сегодня из абортированных детей: и крем, и взвеси, якобы для лечения болезни Паркинсона и Альцгеймера. Возможно, они и пепельницы делают из черепов, просто мы об этом не знаем. Но разве это повод для того, чтобы перенести исполнение заповеди “Не убий” на “потом”?

Вспомните, как большевики разрешили аборты в 1920 году и как Сталин их отменил в 1936. В обоих случаях никто никого не ждал и особенно не просвещал, был просто осуществлен акт политической воли с проведением сопутствующих мероприятий. В случае с большевиками: рукотворный геноцид собственных детей планировался как одно из направлений государственной политики жидовствующих по уничтожению православного народа. Сталин принимал решение о запрете абортов как очевидно необходимое демографическое мероприятие, связанное с возможной войной. На него также повлияли результаты переписи населения, поэтому он решил прекратить детоубийство, чтобы русские люди просто не вымерли.

Надо действовать поэтапно.– пишет о. Игорь Фомин по вопросу о запрете абортов,– Вначале, хотя бы запретить рекламу абортов“. Но мы-то, православные люди, боремся не против рекламы детоубийства, а против самого детоубийства! Разве можно одно подменять другим!

Мы знаем сегодня о предложениях от депутатов Госдумы РФ и от некоторых представителей пролайф-движения по минимизации зла в программах по профилактике – сокращению абортов в России. Так же, как и у фракции большевиков на II съезде РСДРП, эти программы названы сегодня – программами минимум и максимум. В них настаивают вначале на осуществлении программы-минимум, в соответствии с которой предлагается спасать от абортов детей только после 8 недель беременности. При этом остальные миллионы младенцев отдаются на заклание. А потом предлагается общество просвещать, просвещать, и может быть когда-нибудь попробовать осуществить полный запрет абортов и спасение от детоубийства всех нерожденных младенцев по программе-максимум.

Для православного христианина – эти программы являются Богоборческой инициативой, подвергающей критике заповедь Божью “Не убий”. Какие могут быть дискуссии по вопросу о жизни и смерти человека, когда Православная Церковь и все христиане каждый день молятся за жизнь, а не за смерть! Сама наша православная вера – это вера жизни, потому что в ней центральное место занимает Христос, который есть Путь и Истина и Жизнь (Ин. 14:16).

Никаких этапов и отрезков путей в деле спасения жизни человека быть не может. Принятие решения о запрете абортов имеет во времени не поэтапный, а одномоментный характер. Нельзя спасать человека в несколько этапов, когда его убивают. “Жизнь или смерть, третьего не дано” – императив, заложенный в радикальности выбора жизни, а не смерти.

И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь, – сказал апостол о наших днях (Мф. 24:12). Невозможно представить, что детей любят и одновременно оставляют на убиение, когда говорят: “Только не сегодня, общество не готово к тому, чтобы запретить аборты”.

Необходимо также обратить особое внимание и на пагубные последствия позиции незапрета абортов для всего общества. Мы не затрагиваем здесь вопросы народонаселения – демографические потери России в результате убиения миллионов детей очевидны. Речь идет о том, какое решение примет беременная женщина, находящаяся в данный момент времени на распутье – убить или не убить своего внутриутробного младенца? Что скажет окружение беременной, ведь от одного слова этих людей может решиться судьба нерожденного? Если все эти люди услышат или прочитают слова о. Игоря Фомина, о том, что аборты сегодня запрещать нельзя, так как общество к этому еще не готово, они вполне могут подумать: “Наверное в этом и нет такого страшного греха, раз священник не призывает сегодня это прекратить, возможно это и не смертный грех, ведь все так делают. Дело обычное. Вот когда террористы взорвали вагоны в метро, тут все ясно. Это нужно прекращать сегодня и сейчас, а аборты…”

Но кровавый террор против собственных детей ничем не лучше кровавого террора, организованного смертниками в Московском метро. Сегодня смертный грех детоубийства должен быть изгнан с русской земли, как мы изгоняем террористов и смертников, пришедших к нам за душами ни в чем не повинных женщин, мужчин и детей. И именно поэтому в такого рода призывах о незапрете аборта содержится скрытое оправдание детоубийства.

Идти на компромисс в вопросах жизни и смерти – “это все равно, что сказать: отруби себе голову и иди куда хочешь”, приводит слова св. Марка Ефесского старец Иосиф Ватопедский. Женщина, которая сегодня принимает решение убить или нет свое дитя, должна знать, что это страшное зло должно быть запрещено сегодня и сейчас. Тогда, возможно, она поймет лучше, что же такое на самом деле есть смертный грех аборта.

Заповедь “Не убий” является предметом веры каждого конкретного человека. И если эта вера вступает в противоречие с заповедью жизни и нравственным учением Православной Церкви, то тогда Слово Божье становится предметом дискуссий в вопросе, по которому выбор жизни должен быть очевиден всегда и для всех. Элемент небезусловности, относительности, привнесенный в заповедь “Не убий”, позволяет придумать причины для ее отмены, связанные со временем, медицинскими причинами, или социальными условиями.

Мы знаем, что все заповеди были написаны Богом на камне в знак их непоколебимости. Их невозможно отменить или изменить, сделать зависимыми от чего-либо. Предложения о незапрете абортов – это предложения об отмене заповеди Божьей “Не убий”, означающие ревизию нравственного учения Православной Церкви, основанного на заповедях. По сути это означает отмену Слова Бога путем привнесения в учение Православной Церкви своего мнения, отравляющего ядом нигилизма души людей.

Только бескомпромиссное, по-Христову честное возвещение Евангелия может найти глубокий отклик у тех, кого Бог призвал к вечной жизни,– писал о. Даниил Сысоев.

И мы, православные христиане, будем честно отстаивать свою православную веру, борясь за истинно нравственный выбор человека – выбор жизни.