Открытое письмо о том, нужно ли поучать православную иерархию

Обращения трех митрополитов

Третья волна коронавируса и государственная кампания по вакцинации отмечена стройными выступлениями церковных деятелей. Среди них выделяются заявления трех митрополитов: Тверского, Псковского и Волоколамского. Они зовут к разговору. Им хочется возражать, обличать, и даже как бы в лицо.

Вот и ко мне с разных сторон обратились с просьбой сказать свое якобы веское слово по этому поводу. Значит, смятение достигло предела. Волна дошла до дна, пенит ил, раз уж высказаться призывают простых и частных граждан.

Обличать иерархию я не могу, и поэтому не стану писать открытые письма митрополитам, увещевать и предлагать им правила покаяния.

Поучать иерарха, да еще с мыслью обратиться к его пастве, не может никто. Такой образ действий невозможен даже для Церковного суда, который может наказать, но сана не унижать.

Особый класс людей

Причина этой необычной воздержанности в том, что в Церкви и в государстве всегда существовал особый класс людей. У Церкви – это иерархия, в государстве – власти предержащие.

Эти два рода власти отвечают за жизнь и благополучие Церкви и граждан. Но более всего власти ответственны за то, чтобы в Церкви и обществе одни говорили правду, а другие верили правде, чтобы не смели лгать и не верить правде.

Сохранить правду – очень важная, особая задача. Это задача нравственная, высшая всех прочих человеческих задач настолько, насколько праведность выше жизни, так как она – корень жизни (св. Иоанн Златоуст).

Говорить правду стало очень трудно, потому что жизнь усложнилась настолько, что сегодня на многие вопросы могут ответить только узкие специалисты. Это относится и к вирусологии, в которой нужно быть специалистом, а их совсем не так много, как кажется по современным публикациям. То же относится к философии, богословию, метеорологии, космической технике и к другим областям.

Итак, чтобы разобраться, нам нужны специалисты, а не профаны. Рассказать о Чернобыле, о коронавирусе и об искусстве чтения могут только несколько человек в России. Так почему же они не расскажут нам? По очень важной причине.

Если вирусолог вдруг прорвется на телевидение и начнет нам объяснять, почему вакцинирование против неуправляемой инфекции (научный термин) невозможно, мы его не поймем и будем вынуждены поверить ему на слово. Он знает достаточно, чтобы рассказать, а мы – не достаточно, чтобы его понять. Обычно эту трудность игнорируют, но это происходит сплошь и рядом.

Простой человек не может разобраться в важнейших вопросах, вопросах его жизни и смерти. Теперь оцените, насколько важно, чтобы специалисты говорили правду, не обманывали и не лицемерили.

Специалисты в области истины, которые предали истину

Итак, существует особый класс специалистов в области Истины и частных истин: иерархов, мудрецов, астрономов, историков и медиков.

И вот наступил момент, когда эти специалисты перестали говорить истину. Ученые, писатели, журналисты, учителя, священнослужители, как учители нравственности, постепенно становятся учителями безнравственности. Вспомним Герцена и Чернышевского, Достоевского и Толстого, Соловьева и митр. Сергия (Страгородского).

Специалисты, которые предали истину, перестали разбираться и в своих специальных науках. Тут они творят, не понимая, что делают. Они превратились в гинцбургов, идеологов, мастеров только одного искусства: искусства управлять сознанием.

Что же происходит, когда люди, призванные служить правде, изменяют своему призванию? Теперь пастыри пасут сами себя (Иез. 34:8). Это вожди слепые (Мф. 15:14), которые посажены, чтобы судить по закону, а судят вопреки закону (Деян. 23:3). Они становятся служителями общественного блага, которое определяют сами независимо от истины.

«Совесть нации» уже не советует, а упражняется в управлении сознанием, своим и чужим.

От этого в обращениях трех митрополитов мы видим хорошо отлаженный механизм лжи и уклонения от правды. Эти церковные деятели, очевидно, хорошо владеют «благородным искусством лжи» и используют его для проповеди безнравственности. Они рассуждают о том, чего они не знают: о вирусах и вакцинах. Но они не знают гораздо более важных вещей, без которых нельзя быть христианином. Они не знают вещей знакомых и тем, кто ни в чем не специалист.

Почему митрополит говорит ложь?

Как получилось, что митрополит обманывает, и притом безнаказанно и без ущерба для репутации в среде православных?

Внутренние мотивы церковных деятелей нам, конечно, неизвестны, и речь не о них. Ответить на вопрос «Почему?», значит назвать по имени: что это такое на самом деле, что это за лицо и событие в истории Русской Церкви?

Итак, митрополит лжет и оправдывает преступление ради удобства земной жизни своей и своих последователей. Так может поступать только лжец и безнравственный человек. А лгать нехорошо, как знает и младенец.

Несколько поколений лжецов подорвали доверие к учительному классу. Теперь их слова более не авторитетны, и любой ребенок знает, что политики как правило говорят неправду. Все идет к тому, что так будут думать и о православных иерархах.

Служители правды

Место предавших истину должны бы занять те, кто остался верен правде. Но этого не происходит.

Например, Новомученики Российские осудили и обновленцев, и сергиан, а заодно и коммунизм. Но почему-то ни один из них не сидит на судейском месте и не председательствует в собраниях. Даже после смерти их подвиг не стал авторитетным. Авторитетным стало предательство правды.

Что отличает служителей правды? Они не смеют иметь свои мнения, они отказываются управлять сознанием, а хотят видеть вещи, как они есть. У них нет веского слова, а есть просто слово.

Поэтому в Новое время антимодернисты ни для чего не годны. Они не внушают человечеству и новым христианам веру в собственные силы. Поэтому митр. Сергий (Страгородский) – «великий кормчий», митрополиты Никодим (Ротов) и Антоний (Блум) – «люди Церкви». А о сщмч. Викторе (Островидове), архиеп. Феофане Полтавском или К.Н. Леонтьеве так никто не скажет, не надейтесь.

И правда, праведники и Новомученики не спасли Церковь, не изменили лицо земли, Церковь и общественный строй. Они совершенно беспомощны, особенно в наше время, когда каждый мнит творить историю на выборах, митингах и с помощью петиций в интернете.

Непоправимое

Произошло нечто непоправимое, удивительный переворот, когда все творят историю, кроме маленькой кучки людей, которая судит об всем по закону.

Правдолюбцы остаются, но не могут заменить собой класс людей, решающих все судьбы века («The choice and master spirits of this age» Шекспир. Трагедия «Юлий Цезарь».).

Иерархия

Иерархия отличается тем, что там находятся люди призванные Богом и Божией благодатью поставленные и осеняемые. Они должны знать, что такое добро и зло, правда и ложь. Нам не нужно их этому учить.

Мирянин не может заменить священника, тысячи священников не заменят собой одного иерарха, а тысячи больных – одного врача.

Мы не можем как-либо беспокоить высших себя, досаждать им, обращаться с увещательными письмами, и тем более с открытыми. Мы не должны сметь обращаться к пастве через голову правящего архиерея. Мы вообще не можем делать что-либо в Церкви для изменения ситуации. Тогда мы бы стали идеологами, то есть церковными деятелями, не призванными Богом. Христианский долг не в этом, совсем не в этом.

Пасомые

Но есть и другая сторона. Проблема не только в иерархии, но и в пастве, не только в идеологах, но и в примерных гражданах развращенного общества.

Когда все стали владельцами своих мнений, на судейском месте не сидит никто. Теперь, услышав нечто им непонятное, граждане считают это бессмыслицей, речь специалиста – издевательством, речь о добре и зле – пустословием.

О митрополитах меня просят высказаться не те, кто сомневается и ищет ответа, а те, кто думают, что их мнения совпадают с моими. И тот, кто верит митр. N, и тот, кто его клянет, они все уже разобрались и для разъяснений нет места. Меня берут для массы, но предлагают как будто роль не в массовке, а чуть выше.

Так мы приходим к третьей беде, произошедшей от того, что в Церкви и обществе предана истина.

Проходимцы

Запах власти, выпавшей из рук призванных и предержащих, привлекает проходимцев. Возникает множество непризванных авторитетов: блогеры, актеры, активисты и футболисты.

Выглядит логично: призванные лгут, и значит отреклись от своего призвания говорить правду. Они стали другими людьми, такими же, как все. А власть лежит без хозяина и ждет первого, кто ее подберет. Не так ли?

Не совсем. Призванные отреклись и стали другими, но призвание Божие непреложно, и это благодатное призвание судит их сильнее, чем любой человеческий суд и наказание.

Наш долг

Что же делать тем, кто не руководит судьбами века и хочет знать только общее всем людям, а в Церкви – всем христианам?

Мы должны отстраняться от всех идеологов, как от званных, так и от незванных. Мы должны оберегать свое безвластное и подчиненное состояние от их обмана и уговоров разделить с ними ответственность.

А вот верить и мыслить, судить о добре и зле – наш долг, и нам следует прилежать к этому всеми силами ради спасения души. Лжец унижает свой сан, но не мы. Мы к этому не имеем никакого касательства.

Мы будем заботиться только о правоверии и правомыслии, а если писать о лжи, то так, чтобы у лжеца не оставалось никаких оправданий, кроме одного только самозапирательства, то есть прямого противоречия всем известной истине.

Так мы не выйдем из своих пределов. Мы не обличим митрополита и ни к чему не станем его призывать. У нас есть причины, чтобы так поступить.

Почему так упорно обманывают?

Почему, как вы думаете, во время моровой язвы хранители правды так упорно обманывают людей ложью, правдой и умолчанием, этими тремя могущественными орудиями управления людьми? Потому что они, как гностики, знают, что люди в массе своей – не христиане. Они заранее делают поправку на безверие людей и на то, что во время моровой язвы люди не могут обратиться к Богу.

И тут предел их гностическим знаниям, специальным навыкам и искусствам.

Они знают все о нехристианах, и ничего не знают о христианах. Они в упор не видят христиан, которые предпочитают невинно страдать (1 Петр. 4:1, 12-16), но не брать в руки власть им не принадлежащую.

– Вы уж, пожалуйста, сами, без меня, – говорю я поэтому участникам мирового движения, которое, как мы видим, охватило и Церковь.

Я не ваш современник, и я не персонаж истории, рассказываемой вами.

Роман Вершилло