Возражения против политики правды

На стороне политики правды: Правда, знание Правды, смирение перед Ней, страх Господень.

Против политики правды можно выдвинуть много возражений, в основном, со стороны политического православия, собственно православного модернизма.

Так политика правды не по своей воле оказывается предметом спора и нападения, и не уклоняется от этого. Представьте себе, насколько скромность политики правды противна для тех, кто и в Церкви ищет влияния на лица и массы, стремится к рационально рассчитанному успеху!

Впрочем, христианин все равно не становится участником гностической политики. Политическое православие нападает на его душу как искушение, сеет в нем сомнение в правде.

Мы говорили, что политика правды предполагает знание правды. Поэтому мы предпримем попытку найти здравое зерно в возражениях против политики правды. В результате, мы, возможно, лучше узнаем, что она такое.

Бездействие политики правды

Главное возражение против политики правды состоит в том, что она призывает к бездействию и ненасилию, чуть ли не буддийскому недеянию.

Политика правды, с ее отстраненностью, выглядит неуместной. Сегодня электронные СМИ, средства связи и платежные системы предоставляют частному человеку неограниченные возможности, обеспечивают мобильность по типу бесплотных духов.

50 лет назад в распоряжении инакомыслящих были разве что ручка, бумага, пишущая машинка и, в лучшем случае, ксерокс. Сегодня частный человек с помощью компьютера и смартфона может перед лицом всего мира благотворить, писать и подписывать письма протеста, объединяться с себе подобными, создавать СМИ, писать комментарии.

Я не стану сейчас исследовать духовную природу новой мобильности и новой иммобильности. Могу лишь указать на то, что эти возможности являются иллюзорными в моральном смысле. Нас пьянят возможности, а не действительность. Поэтому надо непрестанно испытывать, в чем именно следует участвовать, а от чего отстраняться.

Не участвовать

Призывая не участвовать в Церковной реформе и антигосударственных протестах, в развлечениях и политике, мы исходим не из принципа недеяния. Мы по большей части не видим безопасного (в духовном смысле) способа действования. Нет дороги – и мы стоим.

Отшельник у входа в дом. Офорт Яна Лёйкена, 1711.
Отшельник у входа в дом. Офорт Яна Лёйкена, 1711.

Вот возьмите экуменическую молитву. В ней нельзя участвовать, потому что так написано в Книге правил. Но ведь и в светской молитве тоже нельзя участвовать. Государственные и общественные ритуалы – это тоже род молитвы. Недопустимо поклоняться Вечному огню, хотя бы и в совершенно мирском смысле.

Теперь представьте себе: сколько светских ритуалов политической религии вокруг нас! А ведь многие мы даже не замечаем, участвуя в них по привычке.

Значит, больше нельзя отмечать День прилета птиц и посадку первого дерева в аллее, участвовать в выборах и демонстрациях, выступать на митингах, благословлять концерты и спортивные соревнования.

Сознательная христианская жизнь резко сужает круг допустимых действий и целых профессий. Лишь изредка появляется возможность сделать что-либо в общественном поле. Надо видеть положение вещей, и размышлять над тем, почему так обстоят дела, и со спокойствием выслушивать обвинения в трусости и лености.

Тот, кто отстраняется от участия в светских ритуалах, выглядит нелояльным по отношению к власти или оппозиции. И это еще одно обвинение, которое надо отвергать в принципе. Наша лояльность другого рода, и она навсегда останется непонятной участникам современной политической борьбы.

Боремся ли мы с модернизмом?

Мы по привычке говорим, что боремся с модернизмом, Церковной реформой, ересями и сектами. Следовало бы подробнее исследовать, что же происходит, когда мы сталкиваемся с модернистами, спорим с ними.

Хотелось бы надеяться, что в этих спорах мы сами стоим пред Лицем Божиим. А это значит, что мы не соревнуемся с модернистами за власть и влияние в Церкви, а говорим правду как слова Божии (1 Петр. 4:11). Мы не участвуем в информационной войне и не занимаемся контрпропагандой, не ввязываемся в соперничество между разными мнениями.

Все вместе это означает, что христианин побеждает ложь даже тогда, когда бывает побежден в споре и в борьбе за власть. И, наоборот, христианину грозит поражение, даже когда он одерживает победу.

Церковная жизнь течет поверх человеческих расчетов.

Вот как идет борьба с модернизмом: без всякого ажиотажа на трибунах, без поражений для правой стороны.

В этом смысле самое важное происходит незаметно, в частной жизни. И здесь христианина подстерегает обвинение в том, что он борется с Церковью.

Боремся ли мы с Церковью?

Антимодернизм тоже борется против Церкви, как и модернизм, – говорит один наш критик. Интересно, но он в чем-то прав. Мы не участвуем в борьбе за власть и влияние, мы бессильны и безвластны. В то же время мы постоянно, хотя и неэффективно, критикуем лица, документы, Церковную реформу как таковую.

Современная иерархия полностью законна, и мы нисколько не оспариваем власть управления и учения. Но пользуется она властью, чтобы противоречить предыдущей истории Православной Церкви, и так впадает в противоречия сама с собой.

Власть реформаторов – это безвластие, когда каждый следует своей воле к власти и ничем в этом не ограничен. Отсюда такая роль мирян, как чувствуют конформисты и бунтовщики. Сегодня власть в Церкви зависит от мирян, от их конформности со всем, что говорит иерархия. Но и это тоже недостижимо, как любая тоталитарная утопия.

Чтобы «не бороться с Церковью», мирянин должен не писать ничего на «Антимодернизме». Но этого мало. Он не должен внутренне и внешне выражать какое-либо несогласие, как-либо уклоняться от участия в реформе Церкви. Он обязан даже в мыслях соглашаться со всем, что говорит и делает иерархия сейчас. Но даже в этом случае он не будет в мире с Церковью, потому что никто не может приспособиться к беспорядку, создаваемому Церковной реформой.

Вот в чем мы не участвуем, и не напоказ, без расчета на удобство и успех. Политика правды – это единственный непротиворечивый ответ на беспорядок в обществе и Церкви. Только так мы противоречим не Богу, а только миру политики и лжи.

Конечно, для политики силы все будет «политикой». Что бы ты ни делал, твои действия всегда будут борьбой за власть, хочешь ты этого или нет. И это тоже надо принимать со смирением, переносить все, что нам уготовили представители политики силы.

Наконец, рассудим о том,

откуда берутся возражения против политики правды.

Не сразу понятно, почему политика правды вызывает столько возражений. Мы говорили о ее скромности, о том, что она всегда на своем месте и не покушается на чужое. В наше время она в политическом смысле находится нигде. Она незаметна и социально бездейственна. Она даже не интересуется ходом борьбы за Патриарший престол, хотя это входит в обязанности современного православного.

В мире, где идет постоянная борьба за чужое место, за власть над умами и сердцами, политика правды занимает ни для кого не завидное место. Она судит мир, даже когда молчит, даже когда она стерта с лица земли.

То, что христианин находится на своем месте, а место его – пред очами Божиими, раздражает сильнее самой яростной провокации. Вы мне скажете: кого раздражает? как раздражает? Больше похоже на то, что в современном мире о вас и о вашем Боге никто не знает и это нисколько не заботит сильных мира сего.

На это я отвечу, что политика правды раздражает глупца во мне самом.


На стороне политики правды: Правда, знание Правды, смирение перед Ней, страх Господень.

Роман Вершилло

Помочь проекту

СБЕРБАНК
2202 2036 4595 0645
YOOMONEY
41001410883310

Поделиться

Нравствен монизъм

Направление на богословския модернизъм, отхвърлящо светоотеческото учение за Изкуплението, въздаянието и съда.

4 Responses

  1. Вообще-то на стороне политики правды вся Небесная Церковь.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.