Достаточно сказать несколько слов по поводу картины “Черная троица” (автор Никита Алексеев), представленной на выставке современного искусства “Двоесловие/Диалог” в притворе Татьянинского храма при МГУ, чтобы немедленно закрыть выставку. Присутствие этого модернистского “артефакта” позволяет с несомненной точностью оценить и выставку, и замысел ее организаторов.
Кто не со мною, тот против Меня,- сказал Христос (Мф. 12:30). И мы, верующие православные христиане, понимаем, как это относится к экспозиции супрематической картины “Черная троица”, автор которой пока человек далекий от Церкви, по словам организатора “Двоесловия” о. Максима Козлова.
Авангардистская попытка изобразить Троицу без веры в Троицу относится к тому принудительному освобождению художественных взглядов от предрассудков (Казимир Малевич), за которыми стоит интуитивно-буддистский дух супрематизма. Если религия познала Бога, познала нуль,- писал К. Малевич в 1916 году. Понятие нуля, понятие пустоты – центральное в буддизме. На моей скрижали полная пустошь, нет никакого пути, ни времени, ни обетования, скрывающегося за этой скрижалью,- говорил Малевич. Но буддистское неверие и Христианство не просто несовместимы, они враждебны друг другу. В духе буддистского супрематизма – главное: энергетика цвета и формы, где красный – это цвет революции, а черный – знак экономии – писали разработчики теории свободы от традиционной живописи.
Сам Малевич признается, что однажды ему стало жутко от открывшейся бездны, но он шагнул в нее, чтобы освободить искусство от тяжести. Я преодолел невозможное, и пропасти сделал своим дыханием, – говорил он. У Малевича помимо известного “Черного квадрата” есть менее известная работа под названием “Черный крест”, представляющий яркий пример артефакта философии абсурда. Не отрицая самого факта распятия Христа, представители абстрактного модернизма убеждены, что Христос не воскрес, а умер, поэтому крест у Малевича – черный, символизирующий смерть. Отрицание собственно живописи, когда “живопись давно изжита, а сам художник – предрассудок прошлого”, – credo Малевича и автора “Черной Троицы”.
В начале XX века модернисты осуществляли вместе с большевиками антихристианскую революцию во всех областях: в экономике, архитектуре, литературе, психологии, философии и педагогике. Не случайно прот. Александр (Шаргунов) отметил, что сегодня перед нами мерзкая харя нового большевизма. Революционно настроенные супрематисты говорили о том, что вся бывшая и современная живопись до супрематизма ждала своего освобождения, чтобы не зависеть от смысла, логики, философии, психологии. Слияние с большевистской свободой от заповедей Божьих очевидно просматривается в общем гимне всех богоборцев: Мы наш, мы новый мир построим!
Цель супрематизма как разновидности модернизма, по словам ее основоположника Малевича, исчезновение привычки сознания видеть в картинах изображение уголков природы и мадонн...
“Ну что Вы такое говорите, Шишкина с Поленовым в запасники никогда не спрячут, а иконы Божьей Матери из православных храмов убирать никто не собирается”,– возразят нам сторонники экуменического диалога с художниками-постмодернистами. Но перед нами сегодня, сейчас вопиет яркий пример умирающей католической церкви после такого же диалога Церкви и мира для привлечения к вере различных кругов и социальных прослоек.
Революция обращения самых широких масс в Христианство под знаменем новой евангелизации и нового диалога с новым языком и новыми формами уже произошла у католиков, и ее плоды видны всем. Результаты налицо – новый язык евхаристического канона, в котором ни один православный не узнает этой главной части Христианской литургии, новая старая музыка Уэббера из оперы “Иисус Христос Суперзвезда” или “Дорогой длинною, да ночкой лунною” во время мессы, женщины, причащающие мирян-католиков, девочки-алтарницы, прообраз протестантского женского священства – все это видимые следы революционных преобразований, проведенных реформаторами совсем недавно. “Служба – как будто бы и не служба, молитва как будто бы и не молитва”,– вот, что подумает православный, посетив католическую мессу. Зайдите сегодня в католический храм на М. Грузинской, и Вы ужаснетесь изображению огромного креста, из которого вкривь и вкось растут ветви, и который сам не стоит прямо, а находится под углом, как будто бы падает в пропасть.
Для католических и протестантских стран события такого рода давно уже стали привычными, – говорит организатор выставки модернистов Гор Чахал. Горе им!
Истинный смысл и задачи выставки “Двоесловие” – обмирщение православной Церкви под видом диалога с духом мира. Мы же в таких революционных преобразованиях не нуждаемся, мы этой дорожкой уже проходили вместе с большевиками, супрематистами и модернистами в начале XX века. Слава Богу, православные отвергли тогда все предложения первого революционера и модерниста на земле – сатаны.
Православные не предадут память тысяч и тысяч канонизированных Новомучеников в земле русской просиявших, которые отдали свои жизни за то, чтобы Православная Церковь стояла на страже Духа Истины. Сегодня в этом состоит христианская миссия Православной Церкви во всем мире.
В широко развернутой дискуссии вокруг выставки “Двоесловие” никто из защищающих современных художников не определил, о каком художественном направлении идет собственно речь, и можно ли всю эту вакханалию вообще назвать искусством. Но зато приклеить шаблон “маргиналов” на людей, которые не первый год судятся с кощунниками, это – пожалуйста. Сместить акценты и подменить суть проблемы – популярный метод охаивания православных христиан.
Один из примеров, которым так воодушевился лидер новых “православных” революционеров в живописи Гор Чахал – это статья прот. Павла (Великанова) “Враг у святых ворот, или тест на маргинальность” от 09.06.2010. В размышлениях об отношениях Церкви и мира прот. Павел выводит так называемую линию фронта между Божественным и мирским, между Христом и Велиаром в какие-то космические дали. Где-то, когда-то вроде бы был суд против кощунников и разжигателей религиозной розни, но – об этом ни слова. А нас всех призывают сегодня услышать слова кота Леопольда: “Ребята, давайте жить дружно с буддистами-супрематистами, готами и рокерами, байкерами и скинами”. Пусть они кощунствуют над православными Святынями, а мы будем “любовью Христовой преображать стойкое неприятие”. Православные люди будут готовы до смерти защищать свою веру, а мы будем их сравнивать с маргиналами и говорить, что “в жизни с улыбкой как-то светлее живется”.
Известно, как плохо закончилась жизнь футуриста Маяковского, который убил себя выстрелом в голову. Хотелось бы напомнить прот. Павлу, что совсем недавно готы убили и съели молодую девушку. Неужели “разговоры на передовой” с любовью к каннибалам и развратникам спасли бы несчастную? Такое понимание более чем рискованное, – пишет он о людях, выступивших против богохульства.
Туча пришла, закрыла солнце, и наступил мрак (Старец Силуан). Это – о выставке современного, свободного от живописи искусства, в притворе Православного храма.
Но мы знаем и веруем, что идет Господь со тьмами святых Ангелов Своих – сотворить суд над всеми и обличить всех между ними нечестивых во всех делах, которые произвело их нечестие, и во всех жестоких словах, которые произносили на него нечестивые грешники (Иуда 1:14-15).
Можно лишь добавить: “Не только произносили, но и хулили Бога на бумаге”.
О. А. Селихова, директор организации “Жизнь”
