Мнения. Учение о вероятности

В статье “Иезуитский расчет, направление намерения” мы рассмотрели приемы иезуитов, которые используются и сейчас в православном модернизме. Здесь

• действие отличают от имени, которым оно называется,
• грешника отличают от его греха,
• делят проступок на невинные части.

Но разделить недостаточно, надо еще и неправедно соединить. Тут вступают в действие мнения.

Вспомним иезуитскую поговорку: «Законы Церкви теряют свою силу, если перестали соблюдать их». С законами можно не считаться, зато мнения приобретают вес от того, что их часто и авторитетно высказывают. Вот что значит соразмерять все со временем, а не истиной.

Но где же здесь деятель? Как и где все это происходит? И тут обнаруживается, что не всякие мысли управляют сознанием. Например, истинные не управляют. Руководят сознанием только те мнения, которые ведут к приспособлению, то есть к основной цели жизни в новом обществе.

Нечестие иезуитов складывается из истинных и ложных мнений, над которыми возводится принцип вероятности. Паскаль обличает их:

Здесь именно, отцы мои, и заключается еще одна из самых тонких уловок вашей политики: разделять в ваших писаниях правила, которые вы соединяете в своих советах. Таким образом, вы установили отдельно ваше учение о вероятности, которое я не раз объяснял. И, установив это общее начало, вы поодиночке выдвигаете мнения, которые, может быть, сами по себе и невинны, но становятся ужасными в связи с этим пагубным началом.

Учение о вероятности мнений. Пробабилизм

В области истины и морали модернисты, иезуиты, идеологи и демоны не властны. Они управляют сознанием в некой средней области, где управляемому человеку кажется, что он самовластен. На самом же деле он сбит с толку множеством мнений.

Мнения противоречат друг другу, корректируют или подтверждают друг друга, обладают разным авторитетом. Далее они подвергаются истолкованию, и толкования тоже имеют разный вес, противоречат и поддерживают друг друга.

С одним-двумя мнениями еще можно разобраться, хотя и это непросто. Но ко времени Паскаля мнений и толкований в католицизме накопилось очень много. Чтобы управлять мнениями, а через них – совестью прихожан, иезуиты изобрели принцип «пробабилизма», вероятности. Согласно доктрине вероятности, позволительно руководствоваться в своих поступках любым авторитетным мнением, хотя бы оно и было менее правдоподобным и безопасным, чем другие.

Ты с чистой совестью и по своему расчету можешь выбрать то мнение, которое нужно для твоих целей. Нравится тебе мнение блж. Августина? Ты можешь ему следовать. А не нравится, можешь следовать мнению иезуита Эскобара.

Допустим, у тебя остаются сомнения. Мнение блж. Августина и более авторитетно, и более безопасно, то есть лучше соответствует тому, что подсказывает ум и совесть. Как раз такие сомнения и устраняли иезуиты. Ради своего удобства ты можешь поступать вопреки тому, что подсказывает совесть и разум. И это не будет грехом, потому что подкреплено чьим-то авторитетным мнением.

Теперь для следования мнению не нужно быть полностью уверенным в его правоте. Его не нужно мыслить и понимать, а достаточно принимать из-за его относительно высокого авторитета. Священник, принимающий исповедь, уже не должен осуждать кающегося за то, что тот принял менее вероятное мнение без внутреннего убеждения.

Сознание отделено от нравственных законов

Такова картина, которая развернулась перед Паскалем, между прочим, создателем теории вероятности.

Паскаль ясно видит, что в делах человеческих принцип вероятности вносит разделение между сознанием и нравственными законами, которым сознание следует. Мнения воспринимаются как отдельные от ума, который их мыслит и исповедует. Тогда ими можно управлять.

Паскаль разрушает основания пробабилистской доктрины,

выдвигая против них следующие аргументы: 1) ложное, согласно естественному праву, мнение, даже будучи провозглашенным сотней казуистов в качестве вероятного, отнюдь не освобождает от греха; 2) нельзя, не впадая в грех, следовать мнению менее вероятному и менее надежному в ущерб более вероятному и более надежному. Я также дохожу до важнейших следствий, извлекаемых казуистами из ее принципов, и даю увидеть, что прихожанам непозволительно обращаться за советом к разным казуистам с намерением последовать тому мнению, которое больше понравится, равно как и казуистам нельзя выносить решение, которое, на их взгляд, в умозрении ложно, но является наиболее приятным для консультируемого ими лица.

Разнообразие мнений и согласие иезуитов

Как и современные нам православные модернисты, иезуиты разногласят между собой. Их единогласие было бы легче опровергнуть, чем их разногласие, отмечает Паскаль:

Единообразие легче было бы выносить, а это беспорядочное смешение всякого рода мнений прямо противоречит точным повелениям св. Игнатия (Так Паскаль называет Лойолу.– В.Р.) и ваших первых генералов.

Паскаль недоумевает, беседуя с воображаемым иезуитом:

– Кто мне поручится, что при той свободе, которую позволяют себе ваши ученые в исследованиях на основании разума, то, что покажется достоверным одному, покажется таким же и всем остальным? Разнообразие суждений так велико…

– Вы этого не понимаете,– прервал меня патер,– они действительно очень часто расходятся во мнениях: но это ничего не значит; каждый делает свое мнение вероятным и безопасным. Конечно, всем известно, что они не всегда одного мнения, но тем и лучше. Напротив, они почти никогда не сходятся во мнениях. Мало вопросов, где бы вы не увидали, что один говорит да, другой – нет. И во всех этих случаях и то и другое из противоречивых мнений вероятно. И поэтому-то Диана говорит по одному поводу (ч. 3, т. 4, рубр. 244): «Понс и Санчес противоположных мнений; но, так как оба они люди ученые, то каждый делает свое мнение вероятным».

Прекрасная свобода совести

Паскаль продолжает спрашивать:

– Но, отец мой,– сказал я,– тогда появляется большое затруднение при выборе?

– Нисколько,– ответил он,– нужно лишь следовать тому мнению, которое больше всего нравится.

– А как же, если другое более вероятно?

– Это ничего не значит,– сказал он.

– А если другое более безопасно?

– Это тоже ничего не значит,– повторил опять патер,– данный вывод в точности объясняется вот здесь у Эммануила Са из нашего Общества, в его афоризме De dubio (стр. 183): «Можно делать то, что считаешь дозволенным на основании вероятного мнения, хотя бы противоположное и было более безопасным. А для этого достаточно мнения одного веского ученого».

– А если же мнение это одновременно и менее вероятно и менее безопасно, разрешается ли следовать ему, оставляя более вероятное и более безопасное?

– Да,– еще раз сказал он,– выслушайте Филиуция, этого великого иезуита из Рима (Mor. Quaest., тр. 21, гл. 4, № 128): «Дозволяется следовать мнению наименее вероятному, хотя бы оно и было менее всего безопасно. Таков общий взгляд всех новых авторов». Не ясно ли это?

– Какой перед нами открывается простор, ваше преподобие,– сказал я. – Благодаря вашим вероятным мнениям у нас прекрасная свобода совести.

Совершенно верно: человек получает восхитительную свободу управлять своими и чужими мнениями.

От Паскаля не ускользнула противоречивая природа такой свободы совести: свободным собирается стать человек, управляющий своими мыслями в своих интересах. Это больше чем свобода, а не свобода в обычном смысле слова.

Повышение вероятности

Во мнениях нет никакого постоянства: одни утверждаются, входят в моду, другие теряют основательность, третьи забываются. Мнения приобретают свою вероятность постепенно, и этим процессом можно руководить. Паскаль отмечает:

Диана, который ввел много новых мнений, говорит в одном месте: «Я выдвигаю это мнение; но, так как оно ново, я предоставляю его времени, пусть созреет: relinquo tempori maturandam». Так за малое время оно незаметно укрепляется, а по истечении значительного времени оно оказывается узаконенным.

Мнения вводятся через новые церковные авторитетные документы, новооткрытые древние, официальные выступления папы и других иерархов. Авторитет своим сочинениям придают сами иезуиты через положительные рецензии, отзывы. Каждое новое официальное издание и переиздание иезуитских сочинений делает их мнения все более вероятными, и так «мнения возвышаются мало-помалу до высшей степени вероятности».

Напротив, неугодные мнения можно лишать основательности, порочить, лишая вероятности, замалчивая.

Иезуитской пропаганде помогает и то, что новых мнений появляется сразу так много, что все их невозможно оспорить и уничтожить. А между тем, отсутствие возражений является еще одним способом повышения вероятности мнений.

Новое мнение

по истечении значительного времени оказывается узаконенным по молчаливому одобрению церкви, по следующему великому правилу о. Бони: «Если мнение выставлено кем-нибудь из казуистов, и церковь не воспротивилась, это свидетельствует о ее одобрении». И в самом деле, на подобном основании он узаконивает одно из своих мнений (тр. 6, стр. 312).

Иезуиты составляют мнения, руководят ими, повышают и понижают их вероятность. Все это является частью искусства казуистики, еще одной из сторон иезуитизма, которую осветил Блез Паскаль и о которой нам предстоит поговорить.

Роман Вершилло