ПСТГУ “философски исследует” софиологию

Ответ заведующему кафедрой истории философии ПСТГУ В.П. Леге

Протоиерей Владимир Переслегин

После публикации моих комментариев к заметке Пойти туда, не знаю куда. ПСТГУ возвращается к софиологии по электронной почте мною получено от В.П. Леги письмо следующего содержания.

Отец Владимир!

Поскольку Вы публично обвинили меня, а модератор сайта (наверное, Роман Вершилло) все мои письма Вам трусливо удаляет со своего сайта, чем ставит меня в заведомо проигрышное положение, обращаюсь к Вам письмом.

Вы не были на презентации книги Вагановой!

Вы не читали ее книгу и не знаете, что в ней написано!

Вы элементарно путаете научное исследование и апологию!

Вы не знаете о моем отношении к софиологии!

Вы публично обвиняете в ереси неизвестных Вам людей, ничего не зная об их взглядах!

Вы публично упрекаете в предательстве интересов Церкви вуз, основанный по благословению святейшего патриарха Алексия и подчиняющийся Учебному Комитету при Священном Синоде РПЦ, чем сами ставите себя в оппозицию Церкви!

Вы лишь на словах выступаете за миссионерство Церкви в школах и вузах, на деле же ей своими словами препятствуете (ведь в школах и вузах могут преподавать лишь люди, имеющие светское образование. В этом и состоит суть объединения светского и церковного образования в ПСТГУ).

Задумайтесь! «За каждое слово праздное даст ответ человек в день Суда» (Мф 12:36). Тем более сказанное священником!

Лега Виктор Петрович

Так как дело касается Православной Веры, я решил ответить В.П. Леге открыто.

Виктор Петрович.

Я не был на презентации, не читал книги. Я верю информации, предоставленной сайтом «Богослов.ру». Там сказано достаточно для адекватных выводов как о содержании книги, так и о Вашем отношении к софиологии. Сказано о Вашем комплиментарном отношении как к факту «независимого» от Веры исследования, так и к содержанию этого последнего. Сказано о Вашем приветствии, одобрении и даже – участии – как руководителя кафедры, в научный план которой включено исследование ереси, независимое от учения Церкви. Если «Богослов.ру» вводит читателей в заблуждение, то Вам следует предъявить свои претензии к его администрации, но не ко мне. Это по меньшей мере странно.

«К числу читателей отнес себя и заведующий кафедрой истории философии Виктор Петрович Лега (ПСТГУ). По его словам, он пришел на семинар «насладиться триумфом одного из сотрудников кафедры». Похвалив автора, В.П. Лега сделал замечание, которое, по сути, было единственным критическим за весь семинар: «Такая книга, насыщенная цитатами, ссылками, без именного указателя, теряет очень много. Здесь, к сожалению, эта работа не проделана». Однако, отметил Лега, этот недостаток скорее относится к издателям, чем к Н.А. Вагановой, которая, по словам завкафедрой, является «одним из тех локомотивов, которые вытаскивают научную работу кафедры».

«Вы элементарно путаете научное исследование и апологию!» – заявляете Вы.

Нет, не путаю.

Научное исследование ереси, производимое православным Христианином, есть его богословский разбор – в свете богословской науки – Православного Догматического Богословия. Такое научное исследование софиологии о. С. Булгакова предприняли Митрополит Серафим Соболев, Митрополит Елевферий Литовский, Архиепископ Феофан Полтавский, В.Н. Лосский.

Иное по отношению к ложному учению есть его апология, защита – так как выводит предмет – софиологию – из поля понимания ее верующим как ереси и вводит в якобы имеющееся для нее в умах верующих Христиан «нейтральное» поле отключения ума и совести и понимания ее как суммы не имеющих обязательного смысла высказываний, то есть замена христианской ответственности за любое слово постмодернистcкой безответственностью за свои слова и выражения. Как всегда в постмодернизме эта безответственность оправдывается «принципиально иным контекстом» высказывания, якобы способным изменить содержание слова. Но так как при этом используются не просто какие-то отдельные морфемы о. Булгакова, так как предметом исследования Вагановой являлась не стилистика его речи, не правописание им слова «София», не синтаксис и пунктуация его текстов, претерпевшая изменения в годы эмиграции, и т.п. вещи, но – сами идеи Булгакова о Софии, то есть – неразложимый, неизменный смысл его собственного высказывания – то контекст в данном случае ничего не меняет.

Постмодернист может взять колонну с капителью и поставить ее «вниз головой». «Измененный контекст» будет означать лишь одно: издевательство над смыслом ордера. Ответственности с зодчего этот контекст не снимает, так как колонна с капителью, являясь ордером, сама в себе несет систему координат, неизменную в любом контексте. Капитель всегда – верх, база всегда – низ. Точно также, «вставляя» софиологию в «иной культурологический контекст, в контекст научного исследования», вы не можете изменить ее внутреннего смысла. Ее голова и ноги – то самое, что хотел сказать о. Булгаков – остаются при ней. Он продолжает это говорить, даже если Вы поставите его вверх ногами. И это требует от нас абсолютно той же реакции на высказывание, так как оно не изменилось от контекста. Именно – Христианской. В противном случае Христиане раздваиваются, заболевают духовной шизофренией.

Упаси Бог от этого.

Примеры навязывания подобной шизофрении, и ее – увы – рецепции Христианами – весьма распространены в эпоху постмодернизма в массовой культуре. Кощунство якобы перестает быть кощунством, коль скоро кто-то воспринимает его как «искусство». Блуд перестает быть блудом, коль скоро «сыгран» артистами на сцене. Мат перестает быть сквернословием, коль скоро включен в контекст «литературы».

Однако Заповеди даны нам на всю жизнь и нет областей, где бы они не действовали бы, «отключались».

Так, первая из всех заповедей: слушай Израиль: Господь Бог наш есть Бог единый,- начинает обличать нашу совесть и требовать исповедания нашей веры при оглашении бредней о. Булгакова об Усии-Софии, «любящей Триипостасного Бога ответной любовью». Дальше одно из двух: либо исповедание Православия, немедленный научный богословский отпор ереси, основанный на Откровении Божественном как предмете нашей безусловной веры – либо малодушное предательство Веры, отступничество, мотивированное «иным контекстом», «иной площадкой». Эта мотивация не выстоит ни перед совестью, ни перед Судом Божиим.

Вы тщетно пытаетесь обвинить меня в несуществующих пороках: неуважении к законному Священноначалию.

Моя верность Великому Господину и Отцу нашему Святейшему Патриарху Кириллу, моя любовь к покойному Патриарху Алексию – как раз и заставляют меня не закрывать глаза на попрание Церковного вероучения в стенах благословленной ими духовной школы. Так, думаю, и должен действовать верный сын Матери – Церкви. «Оппозиция» же Церкви – это модернизм, разрушающий ее изнутри.

Однако врата ада не одолеют Ея и содержимого Ею Православного вероучения, которым Вы и Ваша сотрудница Н. А. Ваганова, увы, пренебрегли, выступив с призывом: «Нам придется вернуться к софиологии, не только философам, но и богословам», не дав, как неразделенные личности, как Православные Христиане, оценку и отповедь этому преступному и разрушительному постмодернистскому призыву. Церковь не будет возвращаться ни к софиологии, ни к арианству, ни к иконоборчеству. Так как исчерпывающее и научно обоснованное исследование этих ересей Ею уже предпринято в Духе Святе. Остается лишь покорить этому Духу все стороны своей личной жизни.

Еще и еще раз хочу обратить Ваше внимание на две Ваших принципиальных ошибки.

Первое. Ваше негативное отношение к ереси софиологии, понимаемое вами как Ваше личное внутреннее дело, не касающееся Вашей профессиональной деятельности на посту Заведующего кафедрой истории философии Университета, полностью аннигилируется Вашим же одобрением «философского исследования» этого учения. Этим Вы вступаете в противоречие с самим собою, разделяясь как личность. Этого не должно быть, по слову Апостола: Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию (1 Кор. 10:31). Христианин-философ не может делать ересь предметом светского исследования. Ему это также противно, как Христианину-искусствоведу делать предметом своего исследования «порнографию в рамках творчества», скажем, немецкого экспрессионизма, или современного андерграунда.

Но если Вы думаете, что исследованием софиологии как «феномена русской культуры», как «артефакта философской мысли Серебряного века», Вы угождаете Богу, что делаете это во славу Его, свидетельствуя в глазах невоцерковленных, внешних людей о том, что Церковь и Вы, как ее представитель – «не лыком шиты», образованны, «научны», что «и мы в механике чего-нибудь да стоим» – то такая Ваша «миссия» смешна для мира и вредна для Церкви. Люди – не дураки. И мир ждет от Церкви не «научности», а святости и единства. Вы же этой демонстративной толерантностью под предлогом «научности» только отталкиваете от Церкви искренних и образованных людей. Это лжемиссия.

И второе, Виктор Петрович. ПСТГУ – это, все-таки духовная школа. Двойное подчинение не должно означать раздвоение. Каждый приход имеет «двойное подчинение», подчиняется, например, налоговой инспекции и министерству юстиции как юридическое лицо. Это не делает приход светской организацией. Точно так же и ПСТГУ, подчиняясь министерству образования, должно остаться духовной школой. А Вы – и не только Вы – понимаете это иначе: как право быть светскими в своих программах, учебных планах, и, главное – оценках учений и деноминаций, отвлеченных и независимых от учения Православной Церкви.

Это ошибка.

Протоиерей Владимир Переслегин