Замечания о религиозно-философской системе В.С. Соловьева
Протопресвитер Михаил Помазанский
Толчок к новым течениям в русской философско-богословской мысли дал Вл. С. Соловьев, поставивший своей задачей “оправдать веру отцов” перед разумом своих современников. К сожалению, он допустил ряд прямых уклонов от православно-христианского образа мыслей, многие из которых восприняты и даже развиты его продолжателями.
Вот ряд пунктов у Соловьева которые бросаются в глаза по отличию и даже прямому отклонению от исповедуемого Церковью вероучения.
1) Христианство представлено у него как высший этап в последовательном развитии религий. По Соловьеву, все религии истинны, но односторонни; христианство синтезирует положительные стороны предшествующих религий. Он пишет: “Как внешняя природа лишь постепенно открывается уму человека и человечества, вследствие чего мы должны говорить о развитии опыта и естественной науки, так и божественное начало постепенно открывается сознанию человеческому, и мы должны говорить о развитии религиозного опыта и религиозного мышления… Религиозное развитие есть процесс положительный и объективный, это есть реальное взаимодействие Бога и человека — процесс богочеловеческий. Ясно, — пишет Соловьев, — что… ни одна из ступеней его, ни один из моментов религиозного процесса не может быть сам по себе ложью или заблуждением. “Ложная религия” есть contradictio in adjecto.
2) Учение о спасении мира, в том виде как оно дано у Апостолов, отодвинуто в сторону. По Соловьеву, Христос пришел на землю не для того, чтобы “спасти род человеческий”. А пришел, чтобы возвести его на высшую ступень в порядке последовательного выявления божественного начала в мире, восхождения и обожения человечества и мира. Христос есть высшее звено в ряду теофаний (богоявлений), увенчивающее прежде бывшие теофании.
3) Внимание богословия у Соловьева направляется на онтологическую сторону бытия, то есть на жизнь Бога в Самом Себе, и, за недостатком данных в Священном Писании, мысль прибегает к произвольным построениям — рациональным или основанным на воображении.
4) В жизнь Божественную вводится существо, стоящее на границе между Божественностью и тварным миром, именуемое Софией.
5) В Божественную жизнь вводится различение мужеского и женского начал. У Соловьева оно несколько затушевано. О. Павел Флоренский, идя за Соловьевым, представляет Софию так: “Это — великое, Царственное и Женственное Существо, которое не будучи ни Богом, ни вечным Сыном Божиим, ни ангелом, ни святым человеком, принимает почитание и от завершителя Ветхого Завета и от Родоначальника Нового” (“Столп и утверждение истины”).
6) В Божественную жизнь вводится стихийное начало стремления, вынуждающее Самого Бога-Логос к участию в определенном процессе, подчиняющее Его тому процессу, который должен вознести мир из состояния чистой материальности и косности к высшим, совершеннейшим формам бытия.
7) Бог, как Абсолют, Бог Отец, представлен далеким и недоступным миру и человеку. Он удаляется из мира, вопреки слову Божию, в неприступную область бытия, не имеющего, как абсолютное бытие, контакта с бытием относительным, с миром явлений. Поэтому, по Соловьеву, необходим Посредник между Абсолютом и миром. Таким Посредником является “Логос”, воплотившийся во Христе.
8) Согласно Соловьеву, первый Адам соединял в себе божеское и человеческое естество, подобно их соотношению в бого-человечестве воплощенного Слова, только это соотношение он нарушил. Если так, то и обожение человека не есть только благодатное освящение человека, а есть восстановление в нем самом бого-человечности, восстановление двух природ. Но это не согласно со всем учением Церкви, которое понимает обожение только как облагодатствование. “Не было и не будет, – говорит преп. Иоанн Дамаскин, – другого человека, состоящего из Божества и человечества”, кроме Иисуса Христа.
9) Соловьев пишет: “Бог есть всемогущий Творец и Вседержитель, но не правитель земли и тварей, из нее происходящих”… “Божество… несоизмеримо с земными созданиями и может иметь к ним нравственно-практическое отношение (власти, господства, управления) лишь при посредстве человека, который, как существо богоземное, соизмерим и с Божеством и с материальной природой. Таким образом, человек есть необходимое подлежащее истинного владычества Божия” (“История и будущность теократии”). Это утверждение неприемлемо с точки зрения славы и силы Божией и, как сказано, противоречит слову Божию. Да оно не отвечает и простому наблюдению. Человек подчиняет себе природу не во имя Божие, как посредник между Богом и миром, а для своих собственных целей и нужд эгоистических.
Отмеченные здесь некоторые пункты расхождения взглядов Соловьева с учением Церкви показывают неприемлемость религиозной системы Соловьева в ее целом для православного сознания.
Печатается по изд.
Протопресвитер Михаил Помазанский. Православное догматическое богословие. St. Herman of Alaska Brotherhood Press, 1992. С. 269-271
