Силы благочестия отвергшиеся

Во втором послании к Тимофею Апостол говорит о людях, отрекшихся силы благочестия: как волхвы Ианний и Иамврий противились Моисею, так и сии противятся истине, люди, развращенные умом, невежды в вере. Но они не много успеют; ибо их безумие обнаружится перед всеми, как и с теми случилось (2 Тим. 3:8-9).

Св. Феофан Затворник, толкуя это место Апостола, пишет: Не дивитесь и вы, что показались среди вас противники истины. Они восстают на наше учение не потому, что лучше познали истину, но потому, что, будучи “развращены умом и неискусны в вере”, вместо истины держат ложь, которая кажется им истиною.

Кто же здесь подразумевается под развращенными умом? Св. Феофан говорит, что это, во-первых, те, которые в противность естественным законам ума соступают с прямого пути, коим доходят до истины, и, вступив на ненадлежащий путь, нападают на ложные начала и усвоив их, начинают обо всем судить и все решать на основании сих начал. Как начала, взятые не на истинном пути, истинными быть не могут, то все их суждения и решения бывают ложны, хотя они стоят за них, как за истинные.

Другой вид развращения ума,- указывает св. Феофан,- обладание страстьми. Куда влекут страсти, туда и ум плетется, и что они считают дельным, то таковым видит и ум. Страсти же все стоят вне истины, почему отбивают от истины и ум, ими завладенный.

А кто, в таком случае, невежды в вере? Св. Феофан продолжает: Неискусным в вере бывает наиболее берущийся учить вере, и бывает таким тогда, когда, не зная точно определений веры, побочные вере представления, кажущиеся только истинными, а не сущие таковыми, признает истинными, и научая держаться их покривляет истину веры, и уклоняется от ней на распутия инакомыслия и лжи.

Наконец, отмечает св. Феофан Затворник, что развращенный умом непременно окажется неискусным в вере, когда возьмется судить о деле веры.

Минувшая неделя предоставила прекрасную иллюстрацию к этим словам Апостола. Я имею в виду комментарий о. Петра (Мещеринова) по поводу выставки “Двоесловие/Диалог” в храме св. мц. Татьяны при МГУ. Заметку обнародовал 9 июня некто Ю. Белановский в своем жжурнале.

Отрывочные мысли о. Петра (Мещеринова) складываются в законченную картину. Прежде всего он объявляет, что кощунственные экспонаты на выставке – это химера, которую выдумали православные христиане, чтобы всласть пошуметь. О. Петр считает, что выставка свидетельствует о том, что Евангелие живо и продолжает “бередить” людей, и тут же отказывается обсуждать замысел экспозиции и экспонаты: Я не буду говорить о самой выставке. Моё мнение не будет компетентным.

Полагая, что его мнение о религиозных вопросах будет компетентным, о. Петр говорит о той проблеме, которую высвечивает полемика, поднявшаяся вокруг этой выставки. Эта проблема – Православие.

О. Петр (Мещеринов) привычно и огульно обвиняет православных в отступлении от основ Евангельской веры. Он пишет: Для многих православных Церковь – это не вселенская Христова истина, не продолжение дела Христова на земле, а не более чем субкультура вполне определённого этнографического и историко-идеологического содержания. Эта узкая, душная и замкнутая субкультура многими принимается за православие, но на деле ничего общего с подлинной Традицией Церкви не имеет, а лишь спекулирует на ней.

При этом о. Петр (Мещеринов) дает определение Православия: Образ православия в субкультурном преломлении: “православный – это тот, который хочет, чтобы постились другие”. Здесь уже пришла пора удивиться и нам: о. Петр не только обнаруживает некоторую осведомленность о Церковной истории, но даже приблизительно точен в своем определении.

Кто же те православные, которым не нравится, что другие не постятся? Это, например, Апостолы, или Святые отцы Шестого Вселенского собора, которые не только на словах осуждают непостящихся, но и предписывают наказывать их лишением сана или отлучением от Причастия. Вот образец этого вмешательства в чужую жизнь из Апостольских Правил: Аще кто, Епископ, или пресвитер, или диакон, или иподиакон, ли чтец, или певец, не постится во святую четыредесятницу пред Пасхою, или в среду, или в пяток, кроме препятствия от немощи телесныя: да будет извержен. Аще же мирянин: да будет отлучен.

Таким образом, хотя о. Петр и говорит о вселенской Христовой истине, но не понимает, что это значит. Он отказывает во всеобщей обязательности и значимости учению Церкви о посте. Но взамен он объявляет религиозно значимыми повседневные вопросы общественной жизни: Зажимание гражданских свобод; чудовищная коррупция; произвол правоохранительных органов; неправый суд; моральное разложение армии; социальное расслоение общества, происходящее при попустительстве властей; оболванивание народа телевидением и масс-культурой.

Перед нами вырисовывается учение в своих приоритетах противоположное Новозаветному, где Спаситель учит о посте и молитве, но отказывается судить о делах мирских: кто поставил Меня судить или делить вас? (Лк. 12:14).

Итак, вернемся к словам Апостола. Как мы видим, невежество в вере состоит не только в незнании. Нет, о. Петр (Мещеринов) достаточно знаком с Православием и православными, чтобы понять, насколько они ему антипатичны.

Развращение же ума состоит, как становится ясно, в том, что человек судит о том, что выше его, так, как будто это принадлежит к его собственной обыденной жизни, находится на уровне газетных новостей.

Почему Православие вот уже который год является для о. Петра (Мещеринова) неразрешимой проблемой и загадкой, неприятно “бередит” его ум? Потому что он не приемлет главное в Православии: Богооткровенное, истинное, и потому общеобязательное для всех ангелов и людей учение о вере. Христовы слова “вмешиваются” в жизнь человека, властно направляя его ко спасению. Эта принудительность лежит в самой природе истины, и отсюда неизбежное вмешательство христиан в то, что делают, говорят и думают другие.

Согласно о. Петру (Мещеринову), Православие должно следовать за “большой” культурой этого мира, принимая ее и просвещая изнутри. Поэтому христианин для него это тот, через которого в мир изливается любовь, жертвенность, мудрость и человеколюбие Христово. Этот мир и эта культура сегодня отвергают какую-либо единую истину, и вместо нее исповедуют множество противоречащих друг другу мнений. В качестве одного из таких мнений о. Петр готов допустить и Православие, лишив его права вмешиваться в чужие дела и убеждения.

О. Петр (Мещеринов) чисто по-интеллигентски не понимает, как совместить вечное учение Православного Христианства с тем, что вся жизнь мира в его достижениях и преступлениях строится совершенно на других принципах. Между тем, для человека, обладающего сознанием Истины, не составляет никакого соблазна такое неприятие миром Христа и неследование массовой культуры и массового общества за Христом.

Истина ничуть не умаляется о того, что ее не знают или, зная, отвергают. Поэтому для христианина, разумеется, ничего не значит ни совпадение, ни несовпадение Христианства с этой массовой культурой.

Вторая сторона гораздо важнее. О. Петр (Мещеринов) не приемлет Православие как обязательное для себя лично. В этом содержится неприятие обязательности и принудительности Истины для каждого человека внутренне и лично.

Истина не такая вещь, которую можно принять или отвергнуть. Она не позволяет иметь мнения о себе, требуя только согласия. Истина поглощает человека без остатка. Это прекрасно и страшно, это требует веры и дерзновения.

Уже в Ветхом Завете содержится такое учение. Господь говорит: Сын мой! отдай сердце твое мне (Притчи 23:26). Премудрость призывает: Блажен человек, который слушает меня, бодрствуя каждый день у ворот моих и стоя на страже у дверей моих! потому что, кто нашел меня, тот нашел жизнь, и получит благодать от Господа; а согрешающий против меня наносит вред душе своей: все ненавидящие меня любят смерть (Притчи 8:34-36).

Так и в Новом Завете всюду говорится о противостоянии христиан и массовой культуры, о принципиальном отличии и отделенности христиан от мира. Именно вера в Истину и дает точку опоры для человека, пусть и в одиночку отстаивать свою независимость от мира.

Однако невежда в вере не знает, что истина несет в себе благой закон и что только в этом универсальном законе человек может обрести непоколебимую уверенность. Отсюда эти неуклюжие попытки уязвить Православие “мировой культурой”. О. Петр (Мещеринов) пугает: если мы осудим выставку “Двоесловие/Диалог”, то задушим живую церковную жизнь, уйдём в маргинальное гетто, окончательно настроим против себя здоровые силы российского общества.

Перед нами дерзкая слепота, либеральное неумение верить в неизменное и вечное содержание веры. И перед нами развращение ума, поскольку вера и обязательность ее требований подвергнуты о. Петром (Мещериновым) осмеянию и поруганию в лице тех, кто еще не утратил веру.

Роман Вершилло