Словом обозначаем то, что поняли

Христианский суд и неосуждение

Итак, слово всего лишь знак? Да, но словом мы означаем то, что поняли сами и теперь хотим сообщить другим.

Словом называем доступное познанию и делаем познаваемым для других:

Одно только доступное познанию мы обозначаем посредством названия именем.

Рассудок, касаясь существующего, какими может словами раскрывает свои понятия.

св. Григорий Нисский

Если мы чего-то не знаем, то слово побуждает нас узнать.

Когда часто говорят слово «голова», то, замечая и соображая, в каком случае оно произносится, я открываю, что это – название предмета, который мне давно весьма известен. Пока же я не открыл этого, слово это было для меня только звуком; а что он – и знак, это я узнал, когда открыл, какого предмета оно служит знаком; а открыл я это… не по значению, а посредством наблюдения. Таким образом мы скорее узнаем знак после того, как узнаем предмет, чем узнаем предмет по данному знаку.

блж. Августин

Поэтому знаки могут быть присвоены вещам только после познания сущности этих вещей:

Познание слов приобретается уже после того, как познаются предметы, по одному же слуху не научаемся даже словам… Когда произносятся слова, мы или знаем, что они значат, или не знаем: если знаем, то мы скорее припоминаем, чем учимся; если же не знаем, то и не припоминаем, а побуждаемся… к исканию этого значения.

блж. Августин

Можно изложить эту мысль и иначе:

Слово описывает действительность

Мы все постигаем по значению слов ((известному нам или пока еще не известному), и постигаем именно то, что существует, а не мерещится нам в своих признаках и свойствах:

Все существующее в твари постигается по значению имен. Кто скажет «небо», тот разумение слышащего приводит к твари, сим именем означаемой; и о человеке или каком-либо живом существе упомянувший по имени немедленно в слышащем отпечатлевает образ существа; а также и все прочее приданным вещам именем живописуется в сердце того, кто посредством слуха принял в себя название, какое имеет вещь.

Всякое имя – признак и знак сущности и мысли об этой сущности.

св. Григорий Нисский

Мы говорим о предмете, указываем на свойства и действия, говорящие о нем самом. Различая в мысли разные сущности, мы отличаем значения имен:

Как из сих имен (рука, око и т.д. – В.Р.) каждое говорится по-человечески, но не человеческое им означается, так и имя «отец», хотя одинаково говорится и о нашем, и о Божием естестве, но по мере разности именуемых предметов и означаемое словами различно.

св. Григорий Нисский

Если различаются естества силой мышления, то различаются и имена.

св. Григорий Богослов

В результате, мысль сама собой останавливается на естестве и действительности:

Вот и о рожденных говорили (Ис. 38:19; 4 Цар. 20:18), что они были и сотворены, зная, что как скоро признаются сынами, нет разности, если и скажет кто: «быша», или «стяжах» (Быт. 4:1), или «сотвори», потому что мысль сама собой останавливается на естестве и действительности.

св. Афанасий Александрийский

Всякий иной суд и любая иная речь никакого знания нам не прибавляет. Например, мы не можем говорить о свойствах и не говорить при этом о предмете, которому присущи свойства. Называя свойства предмета, мы не можем умолчать о том, существует ли этот предмет или нет, а это уже речь о сущности.

Судить по словам только о словах, как и судить по свойствам только о свойствах или даже по сущности о сущности, значило бы впадать в тавтологию. Как бы вам понравилось такое сообщение: «Услышав еретические речи, мы познаем, что это еретические речи»? Это не мысль, а симуляция мысли.

Рассуждение св. Григория Нисского

В одном своем рассуждении св. Григорий Нисский соединил все сказанное нами выше о слове, сущности и свойствах.

Согласно св. Григорию, в нашей речи мы

• указываем на предмет,
• говорим о его сущности: что он существует,
• описываем его свойства.

И более конкретно:

• указательным местоимением мы указываем на предмет;
• словом «есть» мы сообщаем, что этот предмет существует;
• с помощью определений предмета описываем то, что ему принадлежит:

Сказав, что сей или рожден, или не рожден, мы сказанным выражаем двоякую мысль: указательным словом (сей) обращаем внимание на подлежащий предмет, а словами «рожден» или «не рожден» показываем, что должно быть умопредставляемо при сем предмете, так что иное нечто должно мыслить о сущем, а иное о том, что умопредставляется при сущем. Так и при всяком имени, которое употребляется в нашей речи для означения Божеского естества, например: праведный, нетленный, бессмертный и нерожденный, и других, непременно подразумевается слово «есть», хотя бы это речение и не сопровождалось звуком слова. Но разум говорящего или слушающего непременно приурочивает эти имена к слову «есть», так что если бы не прибавлялось этого слова, то название относилось бы ни к чему… Но когда при каждом имени подразумевается слово «есть», то вышесказанные имена, конечно, будут иметь значение, будучи мыслимы о сущем. И как мы, сказав, что Бог есть Судия, при слове «суд» разумеем какое-нибудь действие в Нем, а при слове «есть» обращаем мысль на само подлежащее, и тем ясно научаемся, что не должно почитать одним и тем же понятий действия и бытия; так и в выражениях «рожденный» и «нерожденный» мы разделяем мыслью два понятия: под словом «есть» разумеем подлежащее, а под словами «рожденный и «нерожденный» понимаем то, что принадлежит подлежащему.

Слова не меняют сущности

Выше мы говорили, что слово – не сущность и не изображает сущности. Зато оно означает сущность. Теперь еще более сузим понятие о слове.

Мы спорим не только с теми, кто говорит, что по словам мы судим только о словах, а не о людях. Нас обвиняют и с несколько другой стороны: «Называйте человека по его сущности, но не оскорбляйте его». Вот для них мы скажем, что слова не меняют сущности:

Ни конь не есть человек, хотя бы он назывался человеческим именем, ни тварь не есть Бог, хотя бы некоторые усвоили ей название Божества, даря пустой звук из двух слогов (Θεός).

св. Григорий Нисский

Из этого следует, что во всяком названии: прямом или иносказательном, по существенному свойству или по случайному, надо смотреть, на какой предмет слово указывает, существует ли это предмет и каков он.

Слова не имеют такой силы, чтобы изменять сущность того, о ком говорится:

Те, которые говорят о мне хорошо или худо, не переменят меня… так, чтобы я стал огорчаться хулами как изменившийся внутри. Иначе дорого заплатил бы я хвалителям, если бы своими похвалами сделали они меня лучшим. Не так выходит на деле: бранят ли меня, или удивляются, в обоих случаях я остаюсь, каков был… Ибо я сам – причина того, что он говорит, а не говорящий причина того, что я таков.

св. Григорий Богослов

С переменой имени сущность не меняется:

Принимая находящееся в уме понятие о каком-либо предмете, как образец имени, мы выражаем мыслимое различными словами, изменяя не сам предмет, но только слова, которыми именуем оный. Потому что предметы остаются сами по себе такими, какими они суть по естеству… И как с переменой имени не изменилась сущность Петра, так и ничто другое из усматриваемого нами не изменяется с переменой имени.

св. Григорий Нисский

Имена произошли после предметов

Причина всего этого в том, что имена произошли позже предметов, причем не только хронологически. Наименование позднее природы в метафизическом смысле, то есть первое – сущности, второе – имена:

Речения не уничтожают естества, скорее же естество переменяет значение присвояемых ему речений. Речения – не первоначальнее сущностей, но сущности суть первое, а речение – второе по них.

св. Афанасий Александрийский

Св. Василий указывает, что бытие природ древнее их наименований. Мир был сотворен из ничего, и только потом все в нем получило названия:

«В начале сотвори Бог небо и землю». Сим и ограничилось дело первоначального творения; потому что ничего иного не сотворено вместе с небом и землей. Даже и природы, сотворенные в тот же день, тогда сотворены еще не были. А если бы они были сотворены вместе с небом и землей, то Моисей сказал бы о сем. Не говорит же он, чтобы не подать мысли, будто бы наименование природ древнее их бытия. Из сего ясно открывается, что небо и земля сотворены из ничего.

Имена даны людьми и выражают человеческое знание. Слова – тени предметов, то есть соответствуют движениям существующего:

Наименования, означающие происходящее, по происхождению позже самих предметов, и слова суть как бы тени предметов, образуемые соответственно движениям существующего.

св. Григорий Нисский

Слово только означает сущность, и больше ничего. Следовательно, человек не становится тем, что он говорит, и он не изменяется, как ты его ни назови. Когда мы сравниваем кого-то со свиньей, то не превращаем в свинью, а лишь подчеркиваем в нем то, что недостойно человека:

В Божественном Писании нередко предметы естественные представляются людям в образ и пример. И это для того, чтобы из естественного виднее были произвольные движения в людях. И таким образом показывается или дурной, или правдивый человеческий нрав. Так, дурные нравы имеет ввиду, если заповедует: «Не будите яко конь и меск, имже несть разума» (Пс. 31:9); или когда, укоряя сделавшихся такими, говорит: «Человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им» (Пс. 48:13); и еще: «Кони женонеистовни сотворишася» (Иер. 5:8). И Спаситель, показывая, каков Ирод, сказал: «Скажите этой лисице» (Лк. 13:32).

св. Афанасий Александрийский

Спаситель также заповедует ученикам:

«Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10:16). Сказал же это не с тем, чтобы мы по природе сделались подобными скотам, стали змеями, или голубями (не такими сотворил Он нас, поэтому и природа не допускает этого), но с тем, чтобы избегали мы неразумных стремлений.

св. Афанасий Александрийский

Таким образом, сущность человека и всех вещей ограждена от разного рода магических превращений. Но, с другой стороны, все сотворенное открыто для именования и понимания.

Следующая глава Бог говорит человеку

Роман Вершилло