Рождение патологического сознания

Новый человек представляет собой некоторую меру. Это социальный образец, который мы назвали «мерой недочеловека» или нечеловека. В понятие о «мере нового человека» входит и то, что такой человек обладает патологическим сознанием.

Кому и для чего оно нужно, если оно патологическое, то есть очевидно плохое?

Кому нужно патологическое сознание?

Патологическое сознание не бездействует. Оно продуктивно, и зачастую производительнее любого здорового. Больше того, патологическое сознание полезно, выгодно, удобно. А не будем забывать, что удобство и успех существенно необходимы больным духовными болезнями Нового времени.

Неразумное сознание развлекает своего обладателя, покорно служит ему. Оно мобильное и портативное. Но главная польза от патологического сознания состоит в том, что с его помощью человек познает окружающий человеческий и природный мир. Он сравнивает себя с собою неразумно (2 Кор. 10:12), ощущает себя мерой всех вещей и неверно измеряет их самим собой.

Итак, патологическое сознание во всем удобно. Его можно упрекнуть только в том, что оно вообще не сознание, то есть не сознание себя пред Богом.

Напротив того, здравое сознание просто есть, оно неумолимо следует истине, и поэтому доставляет человеку множество горя и неприятностей (Еккл. 1:18). Оно нужно для сравнения себя, своего беспорядка с образом Божиим, а это вызывает смирение и скорбь.

Патологическое сознание в личности и обществе

Сознание гностика ему не принадлежит, и поэтому нельзя сказать: он ли обладает сознанием или оно им. Он как будто заимствовал свой ум у развращенного общества, в котором он живет, и повернут этой коллективной частью своего сознания к тому же самому обществу. Он играет роль в обществе, говорит с ним на одном языке, утверждает сиюминутные общественные ценности и вообще служит примером для других духовнобольных.

Мы намеренно говорим не о лицах, а о мерах, и сознание тоже понимаем как меру. Лица измеряют себя мерой и в разной степени ей соответствуют. Конкретному христианину многого не достает до совершенства, но он ходит пред Богом. Точно так же еще ни одному православному модернисту не удалось войти в меру Ф.М. Достоевского, но он стремится ему уподобиться.

Итак, мы противополагаем не модерниста Петра и антимодерниста Ивана, а две разные меры, которые, как выясняется, невозможно сравнить друг с другом. Впору растеряться, но, присмотревшись внимательнее, мы начинаем кое-что различать.

«Все остается, но иначе сочетается» (Константин Леонтьев)

Прежде всего мы видим, что состав человека, его силы и стремления остаются прежними. «Новый человек» сохраняет способность ощущать, составлять в сознании образы вещей, анализировать их и судить о них. У нового человека тот же ум, те же рассудок, воображение и чувства, что и у христианина.

Гностику так же легко обратиться к первой реальности, как и человеку разумному. Он наделен теми же способностями для проверки истинности и моральности своих мыслей, слов и дел. Поэтому мы рассматриваем нового человека как мифическое существо: в нем нет никаких новых элементов.

И все-таки нечто в новом человеке меняется. Душа его приобретает другое направление, а силы души находятся в беспорядке.

Таково наше первое открытие: «новый человек» – это человек, в душе которого царит определенный (того или иного рода) беспорядок. Модернист, марксист или либерал – он такой же, как все люди, но у него в душе буквально все находится не на месте.

Порядок и суд

Итак, мера человека и мера недочеловека различаются порядком и беспорядком, но не составом.

В новом человеке все извращено. При этом есть некоторое центральное повреждение, и оно состоит в том, что он избегает суда над собой. Вся его пестрая психическая жизнь посвящена одной задаче: уклониться от предстояния пред Богом.

Таким образом, мы подошли к первому принципиальному делению внутри патологического сознания. Оно

не единое и не сознание

Здравое сознание

1. является единым, и в этом качестве предстает перед Богом. Это единство любви к Богу.
2. является сознанием, потому что сознает, что его судит Бог.

Патологическое сознание

1. не является единым, и поэтому не может предстать пред Богом. Это беспорядок ненависти к ближнему и презрения к истине.
2. не является сознанием, потому что не представляет себя на суд Богу.

Два сознания: обыденное и коллективное

Мы говорили о продуктивности патологического сознания, о том, что оно полезно и нужно. Как же это происходит?

Сознание, которое можно назвать «обыденным», действует автоматически, и так проходит бОльшая часть жизни человека. Когда возникают вопросы, которые требуют разумного выбора, обыденное сознание не может с этим справиться.

Такой выбор для любого человека является очень болезненным, ведь страшно судить об истинности и ложности, если судишь перед Лицем Судии. Разумное сознание и патологическое сознание по-разному реагируют на этот стресс.

Разумное сознание единое. Оно не может ускользнуть от суда и вынуждено со страхом и трепетом совершать разумный выбор. Патологическое сознание в такой же ситуации обнаруживает свою нецелостность. Оно рефлекторно обращается к хранилищу коллективных представлений и бессознательно получает оттуда готовый ответ.

Попробую показать это на примере.

«Жестокая и нелицеприятная правда»

Ситуация с эпидемией коронавируса 2020 года для модерниста очень болезненна. Он своими глазами видит, как Бог вмешивается в дела людей и судит Своим праведным Судом.

Понятно, что модернист должен так или иначе укрыться от этого Суда. Тему эпидемии он считает важной, хотя и не знает, по какой причине она важна. Промолчать он не может, хотя тоже неизвестно почему. Тогда человек произносит следующее:

Может показаться, что я жесток, или ненавижу определенную группу, но давайте поразмыслим. Сейчас именно фундаменталисты пренебрегают санитарными правилами, установленными, чтобы верующие могли избежать заражения.

С другой стороны – именно так называемые “модернисты” сейчас ведут себя наиболее разумно – сидят в самоизоляции, ходят в масках в общественных местах, в том числе и в церкви, протирают лжицу на службе.

Исход – после окончания карантина в его наихудшем варианте, не останется фарисейски-настроенных прихожан, которые мешали развиваться богослужению, обучению общины (Академия порядочных семинаристов).

Мы видим, что сильное потрясение вызывает у модерниста аморальные мысли и преступные речи. При этом он сам себя не считает ни жестоким, ни преступным. Он действительно не понимает этого, потому что мысли пришли к нему в голову как бы извне и в готовом виде. Он не способен их помыслить и субъективно за них не ответственен.

И тем уместнее под конец звучит мотив успеха:

Прихожане, с включенной головой, после эпидемии и всех событий будут развивать церковную жизнь.

Эпилог

Итак, если вопрос стоит о выборе между чаем или кофе, человек не испытывает волнения и говорит разумные вещи, не называет чайник разными непонятными именами. Когда возникает вопрос о том, кому жить и кому умирать, обыденное сознание уже не может справиться. Оно обращается к общественному сознанию, то есть к тому, как у него отпечатались в памяти авторитетные мысленные штампы, которые навязываются демоническим влиянием, пропагандой, гностическим образованием и т.п.

Эти коллективные представления воспринимаются человеком и его собеседниками как неоспоримые, суждения совсем иного веса, нежели суждения обычного рассудка. Это действительно мощное переживание ухода от суждения и приобщения к коллективу, в данном случае – к Академии нелюдей.

Роман Вершилло