Судим о сущности по свойствам

Христианский суд и неосуждение

Мы говорили о сущности и о мере, и мы сразу отмели все возражения сторонников неосуждения. Избрав мерой для человека – Богочеловека Христа, мы уже, конечно, говорим о сущности людей.

Мы уже говорили, что не покушаемся на прекрасную человеческую сущность. Эта сущность, к тому же, неизменна, и ей не могли бы повредить никакие слова. И все-таки, как только мы сопоставляем благую сущность человека с его грехами, ясность несколько утрачивается. Ясность необходимо восстановить, ответив на некоторые вопросы. Вопросы эти, признаемся, весьма опасные, потому что ошибка в ответе должна быть исключена под страхом вечной погибели. Ведь ложное суждение о сущности будет клеветой.

• Что изменяемо в человеке, что неизменно?
• Что необходимо, а что случайно?
• Вещи существуют на самом деле, но нам они только кажутся. Как с этим быть?
• Как нам быть со словами, свойствами и действиями человека? Всё это не сущности, а ведь именно с ними мы непосредственно сталкиваемся в быту.

Скажем сразу, что мы судим о неслучайном по случайному, о внутреннем – по внешнему, о видимом – по невидимому, о едином – по многим признакам. И, поразительное дело, во всех этих случаях приходим к выводам неслучайным. Даже наши ошибки неслучайны и, следовательно, тоже открыты для суждения над ними.

Таково, в общем, человеческое суждение, что через неясное мы постигаем ясное. Только так происходит прибавление ума, а иначе зачем было бы судить? Применительно к теме нашего разговора это означает, что мы судим о сущности по словам человека, его свойствам и действиям.

О словах мы поговорим отдельно и несколько ниже, а для начала скажем о свойствах: что они нам сообщают.

Свойства

Ты смотришь на человека совне и видишь только его свойства. Следовательно, ты имеешь право судить только о свойствах, не правда ли? Не совершаем ли мы недопустимый скачок, когда судим о сущности по ее свойствам?

Выше мы категорически заявили, что свойства сами по себе мало кого интересуют. Но так ли это?

Признаем очевидное: обычно нас не интересует само по себе свойство «зеленый» или «хромой». Свойства тоже существуют, но некоторым особым образом, так что Аристотель называет свойство «несуществующим»:

И о качестве (о свойстве. – В.Р.) мы можем спросить, «что оно такое?», так что и качество есть некоторого рода суть, только не в прямом смысле; а так же, как о не-сущем некоторые только нарицательно говорят, что оно есть – не в прямом смысле, а в том смысле, что оно есть не-сущее, точно так же обстоит дело и с качеством.

Аристотель

В прямом смысле слова существуют только сущности, а свойства интересуют нас настолько, насколько они говорят о сущности, усматриваются в ней, как говорит св. Василий Великий.

Свойства (качества) нужны нам, чтобы отличать один вид существ от другого. Снова Аристотель:

Относящееся к сущности видовое отличие и есть качество.

Что это значит?

Скажем, по свойству «разумности» мы разделяем весь род «животных» на два вида: разумные и неразумные.

Далее нам нужно довести анализ до конца, и для этого недостаточно разделить лица и предметы на роды и виды. Нам нужно спуститься к последней (или первой) сущности: самому лицу или предмету:

Невозможно знать, пока не доходят до неделимого (индивидуума. – В.Р.).

Аристотель

Соответственно с этим, св. Иоанн Дамаскин говорит, что естество усматривается в однородных ипостасях, то есть в роде. Затем он добавляет, что «совершенно то же самое» естество, «с присоединением случайностей», мы усматриваем в индивидууме и называем «естеством, созерцаемым в неделимом (индивидууме. – В.Р.), будучи одним и тем же с созерцаемым в роде».

Вот насколько существенно рассуждать о свойствах: они говорят нам о роде и через род – о единичной сущности.

Из сказанного вытекает довольно странный, на первый взгляд, вывод:

Каковы свойства, такова и сущность.

Каковы свойства, такова и сущность, потому что свойства говорят о существовании

Не будь у сущности свойств, мы бы знали о сущности только, что она есть, но какова – не могли бы сказать:

Правило предпишем себе и касательно земли: не любопытствовать об ее сущности, что она такое, не тратить времени на умствования, исследывая само подлежащее, не доискиваться какого-то естества, которое лишено качеств, и, само в себе взятое, бескачественно, но твердо помнить, что все свойства усматриваемые в земле, будучи восполнением сущности, входят в понятие бытия. Покусившись отвлечь разумом от земли каждое из находящихся в ней качеств, придешь ни к чему. Ибо, если отымешь черноту, холодность, тяжесть, густоту, качества земли, действующие на вкус, или и другие, какие в ней усматриваются, то подлежащим останется ничто.

св. Василий Великий

Из этого следует и то, что свойства входят в понятие сущности. Сущность без свойств была бы непознаваема. Следовательно, сущность такова, каковы ее свойства.

Бог есть Дух Вечный, Всеблагой, Всеведущий, Всеправедный, Всемогущий, Вездесущий, Неизменяемый, Вседовольный, Всеблаженный. Таков Он по Своей сущности, и не может не быть иным.

Человек – смертен, от рождения поражен грехом, изменяем. Вот какова его сущность.

Человек – таков, каковы его свойства, не только как признаки, но и потому что говорят нам о его существовании. «Хромота» не входит в меру человека, однако в меру человека входит «существовать».

Важно, что свойства объединяют людей в тот или иной род. Но не менее важно, что они высказываются о том, что реально существует. Мы узнаем не только о существовании рода «хромых». «Хромота» сообщает нам, что хромой человек действительно существует и именно он нуждается в исцелении (Деян. 3:2-10).

Итак, говоря о свойствах, мы пришли к важному положению: свойства не существуют сами по себе в мире идей. Из свойств нас интересуют те, которые указывают на существование, прилагаются хотя бы к одному реально существующему или возможному существу или предмету.

В принципе, на этом можно было бы остановиться. Однако мы затеяли наш разбор с самонадеянной надеждой ответить на все возражения против христианского суда. Поэтому нам придется осветить еще кое-какие закоулки этой темы, в сущности простой, но намеренно запутанной.

Три вида свойств

После сказанного о свойствах и сущности возникает некоторое недоумение.

Хорошо. Все люди наделены разумом. Это говорит об их сущности, что она такова. А как быть со свойством «хромота»? Ведь не все люди хромые, и никто не скажет, что у хромого хромая сущность.

Больше того, мы говорим все время даже не о таких несущественных свойствах как цвет волос и рост, а о свойствах, которые находятся во власти человека: «Кто крал, вперед не кради» (Еф. 4:28).

Мы приходим к такой градации:

Существенные свойства – Бог наделил человека разумом. Человек рождается и умирает разумным существом.

Случайные свойства – Свойства, вроде хромоты или слепоты, являются случайными. Они тоже говорят о сущности, но не говорят об ущербности сущности, то есть не выводят человека за пределы его рода.

Третий вид свойств, которые тоже являются случайными, но каким-то образом связаны с сущностью. Здесь, как будто, все сложнее. Человек становится вором или еретиком по греховной случайности, а не необходимо. Это так. Но необходимо здесь то, что человек не должен красть, а христианин должен быть христианином.

Случайные свойства

Итак, мы признаем, что у всех предметов есть какие-то несущественные свойства. Именно потому что они не существенны, о них можно говорить в приличных случаях и приличным образом. Чтобы оправдать именование по случайным свойствам, достаточно вспомнить, что человек не может ни одного волоса сделать белым или черным (Мф. 5:36). Слепой, как известно, и в Евангелии называется «слепым», а хромой – «хромым».

Называя хромого «хромым», а незрячего – «слепцом», мы не наносим никакого оскорбления человеческой сущности. Можно быть слепцом, как блаженный писатель из Лавсаика, и ни в чем не терпеть ущерба в святости и в своей человеческой сущности.

Третий вид свойств

Что касается третьего вида свойств, то с ним придется разбираться отдельно.

Хотя человек и одарен разумом, он может вести себя как неразумный. Поэтому Писание осуждает человека, который ведет себя как «конь и меск, имже несть разума» (Пс. 31:9).

Православный христианин, чтобы быть православным, должен исповедовать Православие. Поэтому мы осуждаем тех, кто является православным по крещению и по положению в Церкви, но не является таковым по исповеданию. Попутно мы вынуждены определять такого человека, кем он является на самом деле: атеистом, еретиком, раскольником и т.п.

Если мы можем со всей основательностью судить хоть об одном человеке как о православном, то уже можем судить обо всех, кто православным не является. Нельзя говорить о Православии, не отделяя его от всех рода заблуждений. Проводя точный разрез, мы отделяем одно от всего остального. Тут же проходит и линия нашего несогласия с проповедниками несуждения.

Согласимся с нашими оппонентами. В их возражениях есть своя правда, которую они сами не замечают. Действительно, совершенно не обязательно становиться идеологом, гностиком или модернистом. Человеку не присуще уважать права извращенцев, потому что всякий знает праведный суд Божий над ними (Рим. 1:32). Христианину несвойственно реформировать богослужение и предавать веру в экуменических литургических собраниях.

Для этого есть то глубокое основание, что

зло – не сущность какая-либо и не свойство сущности, но нечто случайное, то есть добровольное отступление от того, что согласно с природой, в то, что противоестественно, что именно и есть грех.

св. Иоанн Дамаскин

Зло есть случайность, не свойственная сущности. И мы знаем это не потому, что знаем зло, а потому что знаем о сущности человека: какова она и что ей свойственно.

Существенное свойство человека – быть разумным. Таково его существо. Из этого следует тот вывод, что когда одаренный разумом ведет себя как неразумный, он приобщается небытию, и строго в той мере, в какой он неразумен.

Итак, даже случайные уклонения в неразумие, грех, раскол и ересь тоже заставляют нас судить о сущности, хотя сами не являются ни сущностями, ни свойствами, и вообще не существуют в прямом смысле.

Случайны ли злые уклонения?

Итак, мы выяснили, что сама сущность не случайна. Сущность – это неизменная мера.

В сущность, как мы выяснили из св. Иоанна Дамаскина, входят существенные свойства, которые отделяют разные виды существ.

В сущность привходят и случайные свойства, такие, как слепота или хромота.

Наконец, злые уклонения мы узнаем, только если судим о сущности. Мы различаем их, потому что они несвойственны сущности, противоестественны. Отсюда следует, что, несмотря на злые уклонения, сущность остается неизменной и точной мерой.

Как мы измеряем уклонения?

Мы судим того или иного человека, оценивая, насколько он соответствует своей сущности. В результате, мы приходим к выводу о разделении на два рода: тех, кто ей соответствует (в том или ином отношении), и на тех, кто ей не соответствует (в том же самом отношении). А если точнее и ближе к теме нашего рассуждения: на тех, кто судит по человеку, и на тех, кто судит по Богу.

По обе стороны такого разделения у нас окажутся сущности, то есть отдельные лица, потому что зла нет нигде, кроме души человека. Поэтому нет никакого нарушения в том, чтобы составлять картотеку преступников и модернистов.

Соглашусь: страшно выносить суд о том, что тот или иной человек не соответствует мере человека. Гораздо приятнее считать грехи и ошибки, ереси и преступления не относящимися к существу.

И опять же мы согласимся с нашими оппонентами, но обратим их оружие против них же. Да, любой грех и ложь являются случайностью, а не необходимостью. Но неграмотно было бы использовать эту истину для самоискупления, для отпущения себе своих грехов. Если мы пытаемся судить о сущности, а не рассуждать вокруг да около, то мы неизбежно придем к той очевидной истине, что худое дерево неслучайно приносит худые плоды.

Возьмем для примера еретические высказывания профессора А.И. Осипова. Выражают ли они его существо, или это случайные, чисто внешние признаки, по которым запрещено судить о его сущности?

Начнем с того, что в историческом и политическом смысле ересь проф. Осипова – не случайность. Она возникла не на пустом месте и происходит от конкретных его учителей. От лжеучителей прошлого родились современные нам лжеучители, а от них, в свою очередь, родятся будущие.

Как всякий «-изм», модернизм проф. Осипова – это не личное его сознание, а структура сознания, идеология, которая фальсифицирует все, что объясняет:

Вся концепция «идеологии» ставит вопрос, который обсуждали и прежде, но который сейчас (в нач. XX века. – В.Р.) приобретает более широкое значение, а именно проблему «ложного сознания» — и прежде всего вопрос о том, каким образом мог возникнуть такой тотально искаженный ум, который фальсифицирует все, что попадает в сферу его внимания.

Карл Маннгейм

Итак, мы видим, что ересь не только исторически неслучайна. Это духовно больное сознание, оно неслучайно для этой конкретной души.

Рассудив таким образом, мы понимаем, что проф. Осипов не просто допускает отдельные еретические высказывания, мало их, много ли или они все еретические. У него все высказывания еретические, потому что он еретик. Он рождает свои ложные мнения с такой же необходимостью, с какой худое дерево рождает худые плоды, а доброе – добрые.

Напомним, что именно так рассуждал об арианах св. Афанасий Александрийский:

Хотя напишут вам изречения из Писаний, не потерпите написавших, хотя произнесут православные речения, не внимайте говорящим так, потому что говорят не по правильному смыслу, но как бы овчей одеждой облекаясь словами, мудрствуют внутренне по-ариански подобно ересеначальнику диаволу. Ибо и он говорил словами из Писаний, но заставлен умолкнуть Спасителем. Если бы что говорил, то и думал, то не ниспал бы он с неба.

Выводы

Вот как мы отчасти разобрались с существенными и случайными свойствами и выяснили, что для суждения нам нужны и те, и другие.

Иначе получался бы парадокс: свойства говорят об общем и познаваемом, но при этом не говорят ничего о сущности, а только о себе самих. В то же время действительно существующее (профессор Осипов как «первая сущность» Аристотеля) только исчисляется, но не познается, потому что существует в единственном экземпляре.

Из разрешения этого парадокса и родилась в свое время античная философия. Ведь Сократ спорил с софистами, которые судили по общему об общем, и приходили к лично им удобным выводам. Сократ, напротив, прилагал общее к единичному, и так приходил к верным и нерадостным выводам для себя и своих собеседников.

Еще сложнее, на первый взгляд, оказался вопрос о злых уклонениях от природы, о которых, как мы выяснили, мы тоже совершенно правильно и справедливо судим, если знаем сущность человека.

Все эти вопросы Христианство разъяснило с полной определенностью, что выражается всюду в богословии, в учении о Домостроительстве и в нравственном учении Христа.

Следующая глава Мы судим о сущности по действиям

Роман Вершилло