Жизнь несть сон

Может ли человек быть полностью неправ? Ошибаться во всем?

Кажется, такое невозможно, не лежит в природе человека, да и окружающий мир также не предоставляет возможностей для этого. Не знает ничего похожего и древняя история.

В Новое время, однако, возникает человек, который ошибается абсолютно. Дополнительная степень человеческой свободы состоит в тотальной фальсификации сознания. Это своеобразное «чудо», но не сверх-, а противо-естественное. С технической же стороны, подмена совершается весьма просто: через замену небесного – земным.

Из предшественников «абсолютной свободы» приходит на ум только Иуда Искариот, самоубийство которого означало полный отказ от покаяния, даже не смотря на признание: «Согрешил я, предав кровь невинную».

Фальсификация сознания означает, что человек утрачивает какой-либо контакт с Богоустановленным миропорядком, и он становится неуязвим для истины.

Это приводит нас к другой мысли: перед нами погружение во вторую реальность, то есть в тяжелый наркотический гностический сон, пробуждение из которого наступает лишь непосредственным действием Божия Суда.

Демоническая независимость человека разрывает все связи с реальностью, и человек становится полностью закрыт для мира с его страданиями, искушениями, неуверенностью. Разумеется, такая автаркия легко принимает религиозные формы, прежде всего в модернизме, в массовой религии.

Когда некий православный автор известного сайта пишет, что Уго Чавес – русский человек, он сигнализирует вовне, что он находится в глубоком сне. До нас доносится голос человека тонущего в гностической бездне, и этот голос становится все тише.

Уго Чавес заслуживал самого глубокого уважения за его антиглобализм, противостояние американскому империализму, за его социальные реформы. И именно это уважение, если оно существует на деле, не позволяет назвать русским Чавеса: потомка индейцев, социалиста, руководителя «Боливарийской революции»…

Вместо реального Чавеса с его правдой и ложью, победами и поражениями, мы получаем фантом, о котором можно говорить что угодно. Но точно так же фальсифицировано здесь и понятие о том, кто такой русский. Это уже не народ, связанный кровными узами и уникальной историей, живущий и умирающий на своей родной земле. Здесь «русский» – всеотзывчивый «всечеловек», некогда приснившийся Федору Михайловичу.

И вот эти мифы сливаются или отталкиваются друг от друга. Сны дружат или враждуют между собою в некоем пространстве между небом и землей. Человек спит, свободный от земных проблем, и при этом он преступно транслирует свой сон в нашу реальность, разрушая ее, вводя в наши вены неслыханную и противоестественную ложь.

Всю эту речь я вел к тому, чтобы сказать: модернист – это тот, кто полностью заблуждается. Он неправ, даже когда говорит внешне правильные вещи.

Св. Афанасий Великий напоминает, что Христос заставил молчать бесов, взывающих из гробов. Хотя истинно было утверждаемое ими, и не лгали тогда, говоря: «Ты Сын Божий» (Мф. 8:29), «Святый Божий» (Мк. 1:24), однако не захотел, чтобы истина произносима была нечистыми устами, и особенно – устами бесов, и чтобы, под предлогом истины, примешав свою греховную волю, не всеяли ее, «когда люди спали» (Мф. 13:25).

Модернизм – это сон, который индуцирует вовне аналогичные или конкурирующие сны. И в этом отличие модерниста от того христианина, который по недоразумению или невнимательности придерживается тех или иных модернистских штампов, влагая в них православный смысл.

Роман Вершилло