По своим свойствам концепты – это представления:
- Противоречивые,
- Неустойчивые,
- Аффективные,
- Иррациональные – доаналитические понятия, предассоциация идей.
- Символические – символические верования.
- Радикально внешние – это только внешность, мысленные маски.
- Практически полезные,
- Социально эффективные,
- Коллективные,
- Агональные – боевые, нужны для борьбы с истиной и ложью в душе и в обществе, для борьбы с конкурирующими структурами сознания.
Кое-какие из свойств не нуждаются в толковании, для остальных я предложу некоторые объяснения.
Аффективные
Концептам присущ пафос, когда патологическое сознание остро чувствует напряжение и знает про себя, что не может его вынести. За счет этого концепты становятся аффективными, то есть являются продуктом светского мистического опьянения и, в свою очередь, вызывают такое опьянение.
В общем, можно отметить, что концепты никогда не бывают нейтральны. Они вызывают у носителя ПС более острые переживания, чем здравые мысли – у здравого сознания. Для сравнения:
Совокупность коллективных представлений, которыми он (первобытный человек. – В. Р.) одержим и которые вызывают в нем аффекты такой силы, что мы ее и представить не можем, малосовместима с бескорыстным созерцанием объектов, какое предполагается чисто интеллектуальным желанием знать их причину.1
Одиночество человека или, напротив, его мнимое растворение в массе вызывают сильные чувства радости, горя, отвращения.
Мысль о «единстве» вызывает эйфорию, экстаз, символизирует собой обретенное и недостижимое «счастье». Мысль о разрыве, неполноте – это «черное солнце», «трагедия».
Мы говорим об эмоциональной стороне концептов, потому что концепт – это не отдельная мысль. Это, скорее, окраска, направление мысли, песня без слов, напев, который возбуждает или успокаивает.
Носитель ПС знает об этом свойстве своих концептов. ПС лелеет мнения, случайно приходящие в голову, любит их, но в этой любви нет закона Поочередно или вместе могут нравиться и истинное мнение, и ложное. Носителю ПС нравится играть с концептами, вращать их в голове, окрашивая свою жизнь в разные тона. Отсюда вытекает особое отношение носителя ПС к концептам, сочетающее в себе трепет и иронию.
Иррациональные
Концепты, даже самые сложные и специально разработанные, не являются продуктом интеллектуальной обработки в прямом смысле слова. См. аналогичные оценки устного ума:
Коллективные представления первобытных людей не являются, подобно нашим понятиям, продуктом интеллектуальной обработки в собственном смысле слова. Они заключают в себе в качестве составных частей эмоциональные и моторные элементы, и, что особенно важно, они вместо логических отношений (включений и исключений) подразумевают более или менее четко определенные, обычно живо ощущаемые партиципации (сопричастия). Почему, например, какое-нибудь изображение, портрет является для первобытных людей совсем иной вещью, чем для нас? Чем объясняется то, что первобытные люди приписывают им, как мы видели выше, мистические свойства? Очевидно, дело в том, что всякое изображение, всякая репродукция сопричастны природе, свойствам, жизни оригинала. Сопричастие не должно быть понимаемо в смысле какого-то дробления, как если бы, например, портрет заимствовал у оригинала некоторую часть суммы свойств или жизни, которой тот обладает. Первобытное мышление не видит никакой трудности в том, чтобы эти жизнь и свойства были присущи одновременно и оригиналу, и изображению. В силу мистической связи между оригиналом и изображением, связи, подчиненной закону партиципации, изображение одновременно и оригинал, подобно тому как бороро (племя индейцев. – В.Р.) суть в то же время арара (попугаи. – В.Р.). Значит, от изображения можно получить то же, что и от оригинала, на оригинал можно действовать через изображение.2
«Экуменизм», «мирология», «научный коммунизм», «гендерная теория» возникают в сумерках сознания, когда ум опьянен грядущей пользой, выгодой от своей мыслительной деятельности. Это намеренное погружение в «софийный» сумрак. См. у о. Павла Флоренского:
«София» «не есть самый свет Божества, не есть самое Божество, но она и не то, что мы обычно называем тварью, не грубая инертность вещества, не грубая его светонепроницаемость. София стоит как раз на идеальной границе между божественною энергиею и тварною пассивностью; она – столь же Бог, как и не Бог, и столь же тварь, как и не тварь. О ней нельзя сказать ни „да“, ни „нет“, — не в смысле антиномического усиления того или другого, а в смысле предельной переходности ее между тем и другим миром. Свет есть деятельность Божия, София же – первое огустение этой деятельности, первое и тончайшее произведение ее, еще, однако, дышащее ею, к ней настолько близкое, что между ними, если не брать их соотносительно между собою, нельзя провести и самой тонкой границы».3
Коллективные
Употребление концептов всегда говорит о демонической закрытости человека, но о закрытости коллективной, а не индивидуальной.
Концепты составлены из эмоций и движений и связывают носителя ПС с реальностью светским мистическим способом. Почему мы говорим об этом, как о коллективном свойстве? Потому что эти элементы: страхи, интересы, эмоции и моторные элементы, – присущи всем членам группы духовно больных людей. Внутри группы они уже авторитетно навязываются отдельным личностям, если их эмоции несколько отклоняются от нормы. См. по аналогии с примитивным умом:
Представления, называемые коллективными, если определять только в общих чертах, не углубляя вопроса об их сущности, могут распознаваться по следующим признакам, присущим всем членам данной социальной группы: они передаются в ней из поколения в поколение, они навязываются в ней отдельным личностям, пробуждая и них, сообразно обстоятельствам, чувства уважения, страха, поклонения и т. д. в отношении своих объектов, они не зависят в своем бытии от отдельной личности. Это происходит не потому, что представления предполагают некий коллективный субъект, отличный от индивидов, составляющих социальную группу, а потому, что они проявляют черты, которые невозможно осмыслить и понять путем одного только рассмотрения индивида как такового.4
В коллективе, составленном из людей, больных одними и теми же духовными болезнями, действует миф о том, что концепты в этом коллективе точно передаются из поколения в поколение, хотя на самом деле этого не происходит. Мы говорили о том, что каждый концепт живет всего лишь мгновение, и если передается, то всегда с неточностями, вплоть до обращения в свою противоположность. Например, в реформируемой Церкви уже никто не помнит то, что было за 30 лет до сего дня.
Наконец, в таком больном сообществе возникает миф об особом надчеловеческом субъекте, в котором сохраняются все коллективные представления группы.
Итак, коллективность представлений является мифом о ложном общем, о таком общем, какого не бывает.
Символические
Концепты являются символическими в том отношении, что являются наглядными, обозримыми, образными. Концепты создают в сознании целые картины, которые особенно сильно действуют на невнимательных.
Концепт – это продукт воображения и управляет воображением. Воображение работает автономно от реальности и, тем самым, создает образ единства.
Символизм концептов является таким же мнимым, как и их коллективность, ведь символы могут означать все, что угодно человеку.
Несмотря на это, концепты способны служить сигналами, употребление которых обозначает принадлежность к одной группе духовно больных людей.
Как же работает такой символизм, если за символом может скрываться любое содержание?
Мнимая символичность служит для создания ложной общности. Например, люди, говорящие о «личности», узнают благодаря этому, что принадлежат к одной символической вселенной, хотя им лучше не пытаться исследовать значение символа «личность», иначе они разоблачат свое единомыслие как ложное.
Концепты не способны передать никакую ложь или истину, но зато способны действовать разрушительно против разумного диалога, традиционного общества, Церкви. Поэтому концепты никогда не приносят действительной пользы. Они пригодны только для того, чтобы разрушать.
Например, концепт «аморализм» у проф. Московской духовной академии А. И. Осипова непостижим ни с какой стороны. Он служит лишь сигналом. Он символизирует, что, во-первых, А. И. Осипов живет в мире с лжецерковью модернистов, а во-вторых, с политическим режимом: некогда с советским, а сегодня – с либеральным. То есть аморализм А.И. Осипова вытекает из его проницательных наблюдений за жизнью развращенного общества и реформируемой модернистами Церкви и нужен ему для того, чтобы жить единой жизнью с этим обществом и Церковью. Ему известны могущественные символы, которые гарантируют ему комфортное существование. Он посылает верные знаки в развращенное общественное пространство, и он знает, как и когда их следует посылать.
Социально эффективные
От символической, коллективной и аффективной природы концептов легко будет перейти к их социальной значимости.
Концепты вызваны нуждами нового человека (носителя ПС). Они не существуют сами по себе, а всегда в практическом приложении, но сама практика эта испорченная. Это ложная, искусственная традиция, дурная привычка.
В развращенном обществе концепты играют важную роль.
С помощью концептов носитель ПС мнимо понимает себя и окружающих и борется с истиной. Гностик может нанести удар по любому здравому понятию с помощью любого из своих концептов. Если вдуматься, то и «синергия», и «эволюция», и «абсолютная ценность человека» – все они разрушают веру в Бога и каждый из христианских догматов по отдельности.
Концепты складываются в светские символы веры и в этом качестве служат для сплочения общества. Благодаря концептам модернисты, например, осознают себя Церковью:
«Не следует полагаться ни на кого. Церковь — это мы. Мы сами. И не ждать чего-то от нее следует, а действовать самому» (о. Александр Мень).
«Мы и есть Церковь… мы ее составляем» (о. Александр Шмеман).
У разных идеологий свои авторитеты. Например, человек считает себя коммунистом, и это означает, что он защищен от истины и от некоторых видов лжи. Он теперь знает, что ответить, потому что авторитетные авторы его направления разработали для него готовые аргументы.
Разумеется, концепты не описывают никакую общественную реальность, а создают свою, вымышленную. Поэтому истинность «идеи» проверяется не умом, а делом: «Работает ли идея?». Однако проверка практикой никогда не представляется возможной, так как концепты не описывают даже реальность созданную по их образцу. Реализованная фантазия никогда не соответствует замыслу, и вновь должна быть подвергнута исправлению. То есть концепты всегда являются орудием вражды, беспорядка.
Следующая глава: Как исследовать концепты?
- Леви-Брюль Л. Первобытное мышление // Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Педагогика-пресс, 1994. С. 20. ↩︎
- Там же. С. 65. ↩︎
- Флоренский П. А. о. Небесные знамения: Размышление о символике цветов. // Собрание сочинений. Paris: YMCA-Press, 1989. Т. 1. С. 60 ↩︎
- Леви-Брюль Л. Первобытное мышление // Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Педагогика-пресс, 1994. С. 9. ↩︎
