“Видех Господа седяща” (Ис. 6:1)

Видех Господа седяща (Ис. 6:1). Между тем, Христос говорит: Бога никтоже виде нигдеже: Единородный Сын, сый в лоне Отчи, той исповеда (Ин. 1:18); и еще: не яко Отца видел есть кто, токмо сый от Бога, сей виде Отца (Ин. 6:46); и Моисею сам Бог сказал: не бо узрит человек лице Мое и жив будет (Исх. 33:20).

Как же пророк говорит, что он видел Господа? Видех,- говорит,- Господа. Он говорит не противное словам Христовым, но весьма согласное с ними. Христос говорит о точном богопознании, которого никто не имеет; сущего Божества и чистого существа Его никто не видел кроме Единородного; а пророк повествует о видении, возможном для него. Он не мог видеть того, чтó есть Бог, но видел Его явившимся в образе и нисшедшим настолько, насколько могла возвыситься немощь созерцающего. А что действительно ни он и никто другой не видел чистого Божества, это очевидно из самого повествования. Видех,- говорит,- Господа седяща; но Бог не сидит; это телесное положение. Притом говорит не просто «седяща», а: «на престоле»; но Бог не поддерживается чем-нибудь; как можно сказать это о Том, Кто существует везде и наполняет все, в руце Которого вси концы земли (Пс. 94:4)? Очевидно, что это видение было снисхождением Божьим. Выражая то же самое, и другой пророк сказал от лица Божия: Аз видения умножих (Осия 12:10), то есть являлся различным образом. Но если бы являлось само чистое существо Божье, то оно не являлось бы различным образом; а так как по снисхождению Бог являл Себя пророкам то таким, то другим образом, принимая виды, соответственные различным временам, то он и говорит: видения умножих и в руках пророческих уподобихся, то есть являлся не так, как есмь, но принимал такой образ, какой могли видеть созерцавшие. Так, ты видишь Его то сидящим, то вооруженным, то имеющим седые волосы, то в тихом ветре, то в огне, то показывающим задняя своя, то на херувимах и в образе, подобном веществам металлическим, светло блестящим… Теперь же необходимо сказать о настоящем видении. Для чего Бог является здесь сидящим на престоле и притом окруженным серафимами? Он приспособляется к обычаю человеческому, так как и речь Его обращена к людям; Он намеревается изречь определение о делах великих и о всей вселенной, равно как и об Иерусалиме, и произносит двоякий приговор, и приносящий наказание городу и всему народу, и возвещающий благодеяние вселенной, великие надежды и бессмертные почести.

Судьи имеют обычай – делать это не тайно, а восседая на возвышенном месте, в присутствии всех, при поднятых покрывалах. Подобно им Бог повелевает предстоять пред Ним серафимам, восседает на высоком престоле и таким образом произносит определение. А дабы ты убедился, что это не догадка, а таков обыкновенно образ Его действий, я постараюсь объяснить это и из другого пророка. Так у Даниила, когда также надлежало произнести великое определение о бедствиях и наказаниях иудеев и о благах, уготованных вселенной, также является престол светлый и славный, и предстоящее множество ангелов и сонмы архангелов, и сидящий вместе (с Всевышним) Единородный, и открываются книги, и протекают огненные реки, и вообще представляется подобие судилища (Дан. гл. 7). Все это сходно с тем, о чем говорится здесь, или даже пророк (Даниил) еще яснее возвещает, так как времена его были ближе и пророчество уже достигало самых дверей (исполнения).

Что же говорит пророк (Исаия)? Видех Господа седяща. Сидение на престоле всегда служит знаком суда, как говорит Давид: Сел еси на престоле, судяй правду (Пс. 9:5); и Даниил: Престоли поставишася, судище седе (Дан. 7:9-10). А простое сидение, по выражению пророка, служит знаком другого. Чего же именно? Твердости, постоянства, крепости, неизменяемости, бессмертия, бесконечной жизни. Потому он и говорит: Ты сидящий во век, а мы погибающие во век. Ты, говорит, пребываешь, существуешь, живешь, остаешься всегда одинаковым. А что он сказал это не о сидении на престоле, ясно видно из противоположения; он не сказал: мы стоящие, но: погибающие. Сидеть же на престоле значит судить. Потому пророк и видел Его сидящим на престоле высоце и превознесенне; или тем означается одно, а этим – другое. Престол Его был «высок», то есть велик и чрезвычайно обширен, и «превознесен», то есть казался на невыразимой высоте и выше всего.

И исполнь дом славы Его. Какой, скажи мне, «дом»? Храм… «Славою» же пророк называет здесь блеск, неприступный свет, которого он не мог выразить словом, и потому назвал его славою, и не просто славою, но славою Божиею.

св. Иоанн Златоуст. Толкование на пророка Исаию // Творения. СПб.: СПбДА, 1900. Т. 6. Кн. 1. С. 74-76