Вопросы русской мысли. История модернизма

Краткая история русского православного модернизма

Обзор истории православного модернизма за 200 лет его существования, от Чаадаева до Кураева. Происхождение модернизма, его место в Русском освободительном движении, основные этапы, темы, авторы, направления и поколения.

Православный модернизм возник в нач. XIX века, когда масоны, декабристы, любомудры, атеисты и оккультисты начали ставить новые вопросы и размышлять над ними.

С самого начала модернизм был частью Русского освободительного движения, то есть движения за свободу от Бога и православного Царя.

Так называемые «русские вопросы» оказались не рациональными, то есть такими, которые можно разрешить. Ответить на эти вопросы можно было только с помощью революционной или реформистской тактики.

Вопросы русской мысли — гностически смешанные, а конкретно: духовно-светские. О светском стали говорить на религиозном языке, а о религии – на языке обмирщения. Язык этот был выработан при большой помощи со стороны романтической поэзии и прозы.

Отвечая на одни и те же «русские вопросы», модернисты пошли в Церковь, а западники – в политику и науку. Так модернизм родился сразу со всеми своими темами и подходами и за 200 лет не сумел вырваться из этого круга.

Чем история модернизма отличается от истории обычной?

История человечества состоит в том, что люди поочередно решают вопросы, которые перед ними ставит Бог. Отвечать на них нужно не откладывая, от чистого сердца и на ясном языке.

Конечно, отвечают обычно не все люди, а самые чистые из них, «люди на все времена». Но и для того, чтобы принять эти ответы как истинные, тоже нужна духовная честность и интеллектуальная бодрость. Вместе все эти вопросы и ответы составляют, по слову Павла Муратова, «чрезвычайно долгую историческую жизнь России».

С этой точки зрения история России есть история все большей ясности, все большего разделения понятий.

Модернизм отказывается слышать и отвечать

История модернизма есть история все большей неясности, все большего смешения понятий. Она начинается тогда, когда человек перестает отвечать на вопросы, которые ставит Господь Бог. Чтобы не слышать этих вопросов, новый человек изобретает свой набор проблем. Из этого вытекают заблуждения и грехи, но модернист недостаточно честен, чтобы задуматься о них.

В результате, к началу XXI века ни один из вопросов, поставленных в новейшей Русской истории, не был решен. Все изоврались, заставили друг друга забыть о нерешенных вопросах. Так сказать, замели мусор под ковер вместо того, чтобы вынести на помойку.

Ни обновленчество, ни сергианство не получили должной оценки. Не решены и специфически русские проблемы: в чем должно состоять почитание Царя-Мученика и Новомучеников, какова роль 1917 года. Обо всем этом запрещено дисциплинированно мыслить и прямо говорить. Вместо ответов здесь одни лишь отговорки.

Главные вопросы русской жизни

Русская освободительная мысль искала пути к освобождению от христианского государства и Церкви. Так как проблема была морально и рационально неразрешима, то перешли к практике. Практика требовала прежде всего “полного и откровенного уничтожения мысли”, по выражению Густава Шпета.

Уничтожение мысли

Здесь воюют против мысли, потому что она судит безмыслие и идеологическую глупость. Уничтожение мысли позволяет находиться в Церкви лицам, не имеющим христианской веры.

Полное и откровенное уничтожение мысли принесло «горе уму», как называлась первоначально комедия Грибоедова. Сюда же относится и аморализм, то есть отказ от ответственного нравственного суждения. Теперь предъявляются пониженные требования не только к разуму, но и к нравственности, а прежде всего – к вере.

Основным методом публицистики, науки, образования и воспитания стала систематическая игра на интеллектуальное понижение, практицизм («Религия нужна для…»; «Искусство нужно для…»).

Антиинтеллектуализм развязал руки для деятельности. Так родилась русская интеллигенция: оппозиционная и лояльная, либеральная и социалистическая, аморальная и атеистическая.

Самобытность

Вторая по значимости тема русской мысли – романтическая по своему происхождению – это вопрос о самобытности, своеобразии, самостоятельности Православия, России, русских.

Это также открывает путь к бездумной деятельности по уничтожению, «возрождению» и изменению.

Самобытность России

Модернисты вместе с другими революционерами задумались прежде всего над тем, что такое Россия. Самобытна она или подражательна? Чем отличается от Востока и Запада, и в какую сторону: в лучшую или худшую? Возникли проблемы народа, народности, цивилизации, размышления над русским человеком.

Вопрос приобретал философско-исторический оттенок: как возможна такая страна как Россия? Достигла ли она полноты в своем формировании, претерпевает расцвет или упадок?

Ответы искали в прошлом, в будущем, спорили о старости или молодости России. Праздная умственная гимнастика приобретает самые разные формы: от русского мессианизма до полного унижения России.

Во всех вариантах и выводах мысль остается стоять на месте, но руководствует к тем или иным действиям.

Второстепенные вопросы

Из двух главных тем вытекают второстепенные. Некоторые из них мы перечислим, чтобы показать, как две основные темы вбирают в себя меньшие, и иногда совсем посторонние источники мысли.

Смешение

• Монизм. Поиск целостного знания, синтеза искусств.
• Смешение духовного и светского.
• Коллективное спасение;
• Коллективный (соборный) разум.
• Преодоление разрывов, мифических и истинных.

Практика

• Практика, и ее разновидность: творчество, в котором сочетается практицизм и поиск самобытности.
• Спасение практическое;
• Аморализм, новая нравственность.
• Возможно ли творчество? Нужно ли искусство, в том числе в Церкви?
• Практицизм выразился в Церковной реформе, как ответ на вопрос: что делать с Церковью?
• Литургическая реформа отвечает на вопрос, что делать в храме.
• Экуменизм – это тоже не учение о Церкви, а «совместная жизнь», разговоры во имя взаимопонимания, и, наконец, в наши дни: социальный экуменизм, как триумф практицизма.

Новый русский человек

Главные и второстепенные вопросы соединяются в теме личности, то есть в фигуре нового человека, специфически русского, даже если он космополит.

Новые русские люди: Радищев и Новиков, Флоренский и митр. Никодим (Ротов), – служат ответом на вопрос: “Можно ли сотворить нового человека”?

Но воплощением типа нового человека в отдельных личностях дело не заканчивается. Над этими фигурами медитируют, пытаясь понять их мнимую загадку.

Отсюда такие афоризмы, как «Русский значит православный». При всей своей странности, он отвечает на навязчивый вопрос: «Что такое русский человек?», хотя самим русским людям задаваться таким вопросом вовсе не нужно. Интеллигенция – это вообще одна из главных тем размышлений интеллигенции.

Русский интеллигент гордится особой способностью русских претворять заимствованные извне отвлеченные системы в нечто вполне самобытное, в чисто русский катехизис практической жизни (С. А. Венгеров).

Снижение интеллектуального уровня происходит в результате равнения по человеку низшего разряда, внутренняя жизнь, которого рисует ужасную картину распада «душевного распада, до которого может быть доведен человек, лишенный веры в объективность истины и не способный выйти из мглы и мрака субъективных утверждений и самоутверждений» (Густав Шпет. Заметки к очерку развития русской философии).

Такой человек на все готов и ни на что не годен.

Интеллектуальная незрелость сочетается с интеллектуальной нечестностью. Такой ум идет за идеей, пока она ему понятна. И бросает при малейшем неудовольствии, потому что новому русскому мысль понятна, только когда он с ней согласен.

Возьмите В.Г. Белинского, который пишет М.А. Бакунину в 1838 г.:

Я мыслю (сколько в силах), но уже если моя мысль не подходит под мое созерцание или стукается о факты – я велю ее мальчику вымести вместе с сором.

Русский модернист

Фигура русского православного модерниста возникла, когда новые русские люди пришли в религию, заинтересовались ею. Интерес аристократии (Одоевского, Хомякова, Киреевского), а затем разночинной интеллигенции к Церкви был признаком упадка веры, а не ее пробуждения.

К началу XX века многие представители интеллигенции пришли в Церковь, и это уже предвещало победу модернизма в Церкви.

Но для истории Русского освободительного движения модернизм является боковой, тупиковой, никому не нужной ветвью. Окончательного успеха, то есть разрушения веры и государства, добились не модернисты, а прямые революционеры – либералы и марксисты, оседлавшие основную волну истории.

Как хорошо отметил А.П. Чехов в письме к С.П. Дягилеву:

Вы пишете, что мы говорили о серьезном религиозном движении в России. Мы говорили про движение не в России, а в интеллигенции. Про Россию я ничего не скажу, интеллигенция же пока только играет в религию и главным образом от нечего делать. Про образованную часть нашего общества можно сказать, что она ушла от религии и уходит от нее все дальше и дальше, что бы там ни говорили и какие бы философско-религиозные общества ни собирались. Хорошо это, или дурно, решить не берусь, скажу только, что религиозное движение, о котором Вы пишете, – само по себе, а вся современная культура – сама по себе, и ставить вторую в причинную зависимость от первой нельзя… Теперешняя культура – это начало работы, а религиозное движение, о котором мы говорили, есть пережиток, уже почти конец того, что отжило или отживает.

Со стороны интеллигенции Православие было и остается игрой просто потому, что она тоже принадлежит к образованной части общества, которая «ушла от религии и уходит от нее все дальше и дальше».

Выводы из второй части

Православный модернизм есть часть Русского освободительного движения. Он занят решением тех же проблем, что и все это Движение: уничтожение Церкви и Царства. Этих целей достигают через уничтожение мысли, через революционную практику во имя нового единства и творчества, бессмысленные поиски самобытности.

Наибольшим успехом модернизма, как части Освободительного движения, следует считать появление фигуры модерниста в лице Достоевского. В остальном модернизм есть тупиковая ветвь революционного движения. Модернисты всего лишь воспользовались плодами либеральной и марксистской революций.

Роман Вершилло

Продолжение следует…