(1877-1954) – деятель модернизма, юрист, психолог-аморалист.
Закончил в 1899 г. юридический факультет Московского университета. Под руководством П.И. Новгородцева в 1914 г. защитил диссертацию на тему “Этика Фихте. Основы права и нравственности в системе трансцендентальной философии”. В 1917 г. он стал профессором юридического факультета МГУ. В 1922 г. был выслан из России.
В 1922-1924 гг. В. жил в Берлине и преподавал в Религиозно-философской академии, затем вместе с Академией переехал в Париж, где принимал вместе с Н.А. Бердяевым активное участие в организации издательства YMCA-PRESS и в издании журнала “Путь”. Член Братства Св. Софии.
Преподаватель Парижского богословского института: история новой философии и нравственное богословие.
Во время оккупации Вышеславцев сотрудничал с немцами; ездил по странам русского рассеяния и что-то проповедовал относительно «нового порядка». Умер этот «рыцарь без страха и упрека» в Швейцарии, не решаясь вернуться в Париж и предстать перед французским судом.
Знакомство с К. Юнгом привело В. к увлечению психоанализом, которое отразилось в его главном философском труде “Этика преображенного Эроса. Проблема Закона и Благодати” (1931). После войны В. опубликовал две книги, посвященные социальной философии “Философская нищета марксизма” (1952) и “Кризис индустриальной культуры. Марксизм. Неосоциализм. Неолиберализм” (1953). Посмертно была издана его книга “Вечное в русской философии” (1955).
В своем психологически-метафизическом учении В. ополчается против закона как такового. Под законом он имеет в виду Десять заповедей, и вообще любые законы, а не только ритуальные заповеди об очищении, о чистых и нечистых животных и т.д. Сказанное в Писании о недостаточности ритуальных установлений Моисеева закона для спасения в жизнь вечную В. относит ко всем законам как таковым: в т. ч. внутренним нравственным ограничениям и внешним Церковным, государственным и общественным установлениям.
Исходя из этого, В. считает подавляющее большинство людей, в т.ч. и христиан, до сих пор находящимися под законом: Закон есть “покрывало, лежащее на сердце”, которое и “доныне остается неснятым” для тех, кто еще всецело живет в Ветхом Завете (а таких и в наши дни большинство). Он призывает ко вступлению в новую эру свободного Христианства.
В. делает вывод о прямой противоположности морали (десяти заповедей) и свободной творческой спасительной жизни во Христе. В сочинении “Человеческое сердце в индусском и христианском мистицизме” В. вводит магическое понятие “сердца”, которое является одновременно источником любви, творческой свободы и наиболее важным телесным органом.
В. довольно последовательно следует аморалистскому и релятивистскому учению каббалы о религиозных нормах в их соотношении с высшей целью религии. Заповеди и любые законы у В. выступают как порождающие грех и преступление, а с другой стороны, мешающие творческому и свободному соединению со Христом.
Согласно учению В., спасение человека должно состоять в прямой личной победе над своим личным злом, над всеми проявлениями страстей. Но это невозможно, поскольку страсти, якобы, коренятся в темной подсознательной сфере психики. В каббалистическом духе В. рассматривает разнообразные причины греха: материальные, психические, не усматривая лишь собственно нравственных.
В. видит выход из построенного им тупика в психоанализе: сублимации всех страстей, их переработке в религиозный “эрос”. Поэтому с грехом, по В., бороться не следует: ничто, якобы, не плохо само по себе. Ошибаются те, которые хотят устроить человеческую душу и сделать ее праведной, связать своеволие страстей сетью моральных императивов и запретов.
Вполне последовательно В. утверждает, что человек всегда господствует над природой путем подчинения ей. Радикальное преодоление зла достигается не внешним пересечением зла, а положительным созиданием добра,- то есть, в системе его мысли, следованием по пути подчинения страстям, но уже во имя “религиозного спасения”.
В этой сублимации греха В. считает главной действующей силой человеческое воображение. Человек, по сути, должен вообразить себя живущим во Христе.
Цитаты
Страсти совсем не плохи сами по себе, они “хороши в руках ревнителей доброй жизни”. Даже такие страсти, как “вожделение”, “сластолюбие”, “страх”, допускают сублимацию: вожделение превращается в “стремительный порыв желания божественных благ”, сластолюбие – “в блаженство и восхищение ума божественным и дарами”, страх – в боязнь ответственности за грех, печаль – в раскаяние.
Порок создан из того же материала, как и добродетель. Нет природных сил души и тела, которые были бы плохи сами по себе, они становятся злом лишь тогда, когда принимают особую форму, именно форму извращения.
Основные труды
Человеческое сердце в индусском и христианском мистицизме (1929)
Этика преображенного Эроса. Проблема Закона и Благодати (1932)
Философская нищета марксизма (1952)
Кризис индустриальной культуры. Марксизм. Неосоциализм. Неолиберализм (1953)
Вечное в русской философии (1955)
Источники
Лосский Н. О. История русской философии. М.: Советский писатель, 1991
Евлампиев И. И. История русской философии. М., 2002. Гл. 12.
Яновский В. Поля Елисейские. N.Y.: Серебряный век, 1983
8 Responses
Позволю заметить, что все ваши комментарии, с которыми я смог ознакомиться, и попытка анализа мировозрений перечисленных личностей, носит определенно отрицательный характер. Складывается впечатление, что главной задачей является формирование негативного представления об литературе и ее авторах, с целью отбить всякое желание к ее чтению у тех, кто с ней еще не знаком. Поскольку те кто знаком с работами данных авторов, не могут согласиться с крайне однобокой их интерпретацией на свой лад.
Безусловно, любой труд может иметь свои неточности, а мировозрение писателя не всегда совершенно соответствовать мировозрению читателя. При этом, читатель всегда может найти для себя, что-то ценное и полезное, не обязательно соглашаясь абсолютно со всем написаным и не воспринимая каждую книгу как священное писание. Понятно, что если бы книга претендовала на такой статус, тогда и требование к ней было бы соответствующее.
Также, понимая тот факт, что большинство попавших под ваш “анализ” авторов не в состоянии дать свои возражения, поскольку являются усопшими, и не могут вам чем-то возразить, вам следовало бы приложить хоть какие-то усилия и упомянуть те положительные моменты в их работах, которые могут быть полезными для тех, кто все же решился с ними ознакомиться после вашей критики.
В заключение к вам вопрос, что вы подразумеваете под “нравственными” причинами греха? (В каббалистическом духе В. рассматривает разнообразные причины греха: материальные, психические, не усматривая лишь собственно нравственных.)
Уважаемый Александр! Благодарю за Ваши вопросы и возражения.
Наш подход неизбежно односторонен, поскольку целью сайта является разоблачение богословского модернизма. Мы не философская энциклопедия и не ставим своей целью обрисовать мировоззрение рассматриваемых авторов во всей полноте. Для этого есть специальные издания и сайты, хотя они, на мой взгляд, излишне апологетичны по отношению к тому же Вышеславцеву.
В наших статьях рассматриваются только те стороны мировоззрения, которые входят в круг модернистских идей. Иначе говоря, из статьи православному верующему должно быть понятно, почему тот или иной автор является не православным, а модернистом. Этим наша задача исчерпывается.
Готов признаться, что если, прочитав наши материалы, люди не станут тратить время на чтение Вышеславцева, Бердяева и т.п., то я буду только рад.
Грех есть этическое понятие, и причины его нравственные, а не материальные, психические или социальные. Это очевидно. Из этого вытекает, например, учение о несубстанциальности греха, то есть о том, что грех – это отсутствие добра. И соответственно, у греха есть единственная причина – злая воля человека. Рекомендую ознакомиться с учением Церкви по этому вопросу по свв. Иоанну Дамаскину и Дионисию Ареопагиту.
Не ради спора, но на мой взгляд поставленная вами задача рассмотрение фрагментов мировоззрения вне его цельного контекста, по сути своей не может иметь объективной оценки. А следовательно полезность такого труда для других оказывается сомнительным. Мне сложно согласиться с тем, что попытка авторов, попавших в разряд модернистов, проникнуть в вопросы своих современников и пролить на них свет, обязательно должна рассматриваться как ересь модернизма. Другой вопрос на сколько они справились с поставленной задачей?
В вашем объяснении модернизма сложно понять суть и проблему самого модернизма, кроме как способности приспособления к современным реалиям. В чем же тут еретичность?
И самое главное: вы самостоятельно излагаете собственную точку зрения на условную проблему и вводите ее в ранг мерила, по которому определяете православность либо не правлославность взглядов других. Мне кажется, что все наши св. отцы в свое время были модернистами, так как решали современные для своего времени проблемы. В ретроспективе и по отношению к нам они являются отцами. Я не говорю, что Вышеславцев либо кто-то другой обязательно являются отцами будущих поколений. Церкви решать степень истинности их трудов и значения для вамой церкви. Но и клеймить самодельным клеймом “чужого раба” дело по меньшей мере – недостойное.
Вы также пишете “Готов признаться, что если, прочитав наши материалы, люди не станут тратить время на чтение Вышеславцева, Бердяева и т.п., то я буду только рад”.
У меня в этой связи вопрос,- вы поступили именно таким образом? Вы не стали читать перечисленных писателей и видимо поэтому рады тому, что и другие поступят именно таким образом? Очевидно – ответ отрицательный. Так почему же вы полагаете, что вы способны перелопатить такую гору литературы без ущерба для собственного здоровья, а предполагаемый вами читатель не способный отделить правду от лжи и поэтому ему не следует даже и знакомиться со всем этим ничтожеством.
Позволю заметить, что ничтожное, оказывается очень полезным при определенных обстоятельствах. (Иер,15:19)
Александр, на нашем сайте мы не сводим модернизм к приспособлению к современным реалиям. Даже в публикуемой нами статье протестанта Хенкинса Вы обнаружите и то более широкий исторический и богословский взгляд.
Модернизм – это понятие историческое, и его не было во времена Вселенских Соборов. Поэтому заведомо невозможно утверждать, что Святые отцы были в свое время модернистами.
Не знаю, принесло ли мне чтение модернистов вред, но точно отняло много времени, которое я бы хотел провести иначе: за чтением Писания и Святых отцов.
Я пытаюсь понять из контекста вашего сайта, что собой представляет модернизм и прихожу к выводу, что модернизм на столько является историческим понятием, насколько историческим понятием является противоположность мнений по какому либо предмету. По-моему, тут усматривается потытка создать искуственную проблему назвав ее «модернизмом» посредством спора и манипуляций со мнениями на темы теории эволюции, культурного прогресса, цивилизации и др. Это отвлеченные темы хотя и затрагивающие жизни людей. И их можно рассматривать и с позиции церкви и с позиции науки. И если понимание этих вопросав истинно, то в обоих случаях мнения не буду противоречить. Если же задачей науки будет доказательство возможности существования творения без Творца, а задачей «представителей церкви» будет доказать несостоятельность эволюции, то ненависти сторон избежать будет крайне сложно. На самом же деле ни те ни другие не были свидетелями процесса творения и понимание как именно осуществлялся этот процес не должен быть предметом манипуляций.
Если бы эти темы обсуждались не христианскими или церковными авторами, мы бы легко отнесли бы их в категорию светского не церковного мнения и не имели бы к авторам претензий; следуя логике – это предмет вашего падшего мира в нем вы и ковыряйтесь. Но когда, эти вопросы подымаются людьми церковного мировоззрения, мы почему-то придумываем им статус модерниста.
Это же здорово, когда верующий человек, будучи утвержден столпом истины, способен пролить свет на различные вопросы, в том числе и эволюции, прогресса и т.д., а честный ученый скептик, после 40 летнего скитания по пустыни науки дойдет к тому, что без Творца не может быть творения. Пусть кому-то со стороны и хочеться оценить другого в категориях измов, но для каждого, этот собственный путь – важнейшее сокровище.
У нас есть определение модернизма.
Если Вы откроете западные источники по истории Христианства за последние 200 лет, то там Вы увидите, что модернизм имеет и четкое понятие, и четкую хронологию. Критика модернизма есть и со стороны протестантов (см. статью Хенкинса), и со стороны католиков (краткий обзор в статье Мауро). Это совершенно устоявшееся понятие, и Вам любой скажет, что Тейяр де Шарден, Луази или Конгар – это модернисты по своим воззрениям.
Вы правы в том, что по содержанию мировоззрения модернизм не отличается от современного смешения мнений. “Христианский” экзистенциализм, разумеется, не отличается от просто экзистенциализма и т.д. Модернизм – это набор мотивировок, почему человек может не веровать в догматы Церкви, и при этом оставаться в ней и вести внутри нее пропаганду неверия в догматы. Итак, если смотреть извне, с точки зрения истории философии, то в Бердяеве или о. Булгакове невозможно усмотреть ничего специфически религиозного. Но я смотрю на те же явления как христианин, и я вижу, как это нецерковное и даже нерелигиозное мировоззрение проповедуется в Церкви под видом Христианского. Только это меня и беспокоит, а отнюдь не то, насколько научны наши определения.
Уверяю Вас в одном: учение Вышеславцева абсурдно и с чисто научной психологической точки зрения, а учение Бердяева о человеке и обществе столь же абсурдно с точки зрения науки о государстве и обществе. Софиология Соловьева и о. Булгакова смехотворна, если начать ее рассматривать в рамках философии. Труды о.Шмемана или о.Мейендорфа не выдержат никакой критики с исторической и филолологической стороны. Если Вы отрицаете отдельность модернизма, то не обращайте на него внимания. В чисто светских областях знания есть куда более интересные авторы, чем упомянутые мной.
Учение о сотворении мира содержится в Библии, и поэтому христианин не может ему не веровать. Это не вопрос для дискуссий.
При предлагаемом Вами пути можно будет избежать взаимной ненависти между людьми, но не ненависти к Истине.
Опыт есть один из методов познания. Как метод, опыт несовместим с верой, и этим вызвана наша критика опытного познания.
Я думаю, что до тех пор, пока понятие модернизма не будет сформулировано максимально корректно, точно и ясно, предполагаемая борьба с ним будет носить характер борьбы с ветряными мельницами. Поэтому можете ли вы сформулировать в одном или двух предложениях или абзаца (не в виде множества статей) суть модернизма. И его вред для мировоззрения или веры.
Еще один момент. как вам кажется, является ли опыт знанием или видом знания? какова роль знания по отношению к опыту?