Массовый человек и массовая культура связаны между собой неразрывно. При этом они вступают между собой в сложные отношения, благодаря чему мы можем говорить о “культуре”. Несмотря на вопиющую “некультурность”, непосредственную дикость масс-культа – это все же какая-то культура, работа по воспитанию нового человечества.
Выдвинем еще одно общее положение: массовое сознание – это не “сверхсознание”. Массовое сознание – это личное сознание массового человека.
Каждый отдельный массовый человек непрерывно прилагает титанические – в микроскопических масштабах – усилия по очеловечиванию масс-культуры.
__________________________
Сегодня масс-культура играет огромную “культурную” роль. Массовый человек остается глух к призывам отказаться от масс-культа, поскольку это означало бы снятие панциря, который хоть как-то его защищает. Защищает от чего?
Да, масс-культ разрушает все нравственные и эстетические ценности, прошлое и настоящее. И в то же время он защищает массового человека от полного распада, от безумия и анархии. Масс-культура позволяет современному человеку разрушать все, кроме антихристианского порядка вещей. В этом отношении Алла Пугачева – образцовый носитель консервативных ценностей массового человека, точно так же как группа “Ленинград” – носитель революционных. Вместе они создают мир, в котором новому язычнику интересно, трудно и удобно жить.
Современный человек воспринимает масс-культуру как свое личное бремя и как свою глобальную миссию. Он трудится с этим бременем на шее, работая над все более пустым пониманием непонятного.
В этом смысле перемена, происшедшая в XX веке, непоправима: от массового человека и масс-культуры нельзя сделать шаг назад. Во время крушения государств и государства как такового, во время распада общества и возвращения в племенное или родовое состояние – в ходе этим немыслимых катаклизмов масс-культура сохраняет невредимым тип “массового человека”.
Неуничтожим сам этот тип. Сегодня он присутствует везде, ему нет границ, кроме границы личности.
___________________________________
Масс-культура – закон, который массовый человек стремится осуществить в действительном мире, хотя и чувствует себя гораздо комфортнее на экране (точнее, за экраном) телевизора или киноэкране.
Но я обдумывал свой план,
Как щеки мазать мелом,
А у лица носить экран,
Чтоб не казаться белым.
Льюис Кэрролл, пер.Д.Г. Орловской
В этом состоит машинный смысл современной цивилизации, а отнюдь не в безличности, упорядоченности и целесообразности. Из всего существующего на свете только машина не символична: она ничего не значит. Поэтому итальянский футуризм воспевал машину, видя в ней чистую чувствительность, чистую деятельность, чистую силу. То же самое в своей теории супрематизма говорил Малевич, правда, с большей основательностью, нежели футуристы. Авангард уже в своих предтечах: “поэзии нонсенса” Льюиса Кэрролла и Эдварда Лира, стремился вырваться из пут символичности, осмысленности.
Здесь надо указать на то, что футуристы и супрематисты были людьми честными, по крайней мере, в отношении своего творчества. Поэтому Велимир Хлебников, например, приходил к той мысли, что полностью устранить осмысленность вообще не удается. Он писал о двух видах поэзии: В одном творчестве разум вращается кругом звука, описывая круговые пути, в другом – звук кругом разума. Поэт стремился пустить смысл вокруг знака по максимально удаленной орбите. И вот оказалось, что, какие бы широкие круги не описывал разум, смысл не теряет связь со звуком. В самых крайних своих экспериментах Хлебников прибегал к употреблению математических формул, приближаясь к толкованию апокалиптического числа (именно как числа). Поскольку число вроде бы лишено “человеческих” смыслов.
От смысла в слове избавиться невозможно, поскольку смысл не “лежит” в слове. Для нас этот вывод важен, поскольку выясняет, в какие сложные отношения со смыслом вступает человек. Но при этом человек остается свободным. Ведь свобода состоит в том, что душа связана со внешними условиями не как с вещами, а как со знаками.
Человек разумный способен понимать только понятное и разрывать соединение со всякой бессмыслицей. Природа понимания, в этом смысле, и прерывна и непрерывна. Непрерывность состоит в том, что душа по природе христианка. Правда непосредственно сродна душе человека, и поэтому правда одна для всех, и ум у всех один и тот же. Прерывность познания выражается в том, что сама личность уникальна и неизменна.
Человеческая свобода защищает душу от проникновения лжи, именно как лжи. При этом человек может ошибаться, то есть принимать ложь под обманчивой видимостью истины. Обмануться может любой, но принять ложь как ложь – это сатанизм.
Прерывность защищает душу от непосредственного проникновения лжи, и обеспечивает этим самым понимание. Символ – резкая остановка в познании, порог, только перешагнув который можно понять. Поэтому, чтобы знать, нужно не знать, и сегодня становится первостепенной задачей: не знать так называемых глубин (Откр. 2:24).
Точно в эту же точку наносит свой удар и массовая культура. Она совершенно не символична. Осмысленности здесь противопоставляется наглядность, достигающая своего предела в порнографии и садистском изображении насилия. Вам показывают только то, что изображено, и более ничего. Так можно сказать только об “иконографии антихриста”, как назвал порнографию о. Серафим (Роуз).
В этом роль прерывности понимания, которую невозможно переоценить.. Совсем иначе в масс-культе. Массовый человек связан с масс-культом и прерывно и непрерывно. Здесь автономность употребляется для утверждения независимости человека от Истины, а коллективность – для оправдания общепринятой лжи.
Новое язычество, включающее в себя и масс-культ, и массовую идеологию, и религиозный модернизм, работают над познанием непонятного и усиливаются не понимать понятное.
___________________________
Знание и незнание, прерывность и непрерывность присутствуют как в сознании христианина, так и в массовом сознании. Ум, следовательно, понятие абсолютное, а не относительное: “один умнее другого”. За знанием, как тень за светом, следует незнание. И так же, как мы прилагаем усилия в знании, такие же усилия мы прилагаем к незнанию. Различие состоит в том, что в новом язычестве незнание стремится занять место знания, выдать себя за него.
Всякий человек ложь (Пс. 115:2; Рим. 3:4), и значит, в каком-то важном смысле, все люди – глупцы. Последователи истинной Религии “глупы” в том смысле, что истина им не принадлежит, а только усваивается ими с помощью веры и разума. Носители массового сознания избирают другой путь: “Истина нам не принадлежит? Овладеем же глупостью, которая нам будет принадлежать по праву”.
Вспомним слова Писания. Божественная Премудрость зовет к Себе неразумных: Кто неразумен, обратись сюда! И скудоумному она сказала: идите, ешьте хлеб мой и пейте вино, мною растворенное; оставьте неразумие, и живите, и ходите путем разума (Притч. 9:1-6). И Глупость – женщина безрассудная, шумливая, глупая и ничего не знающая – зовет к себе глупых: Кто глуп, обратись сюда! (Притч. 9:13,16).
Одни понимают, что глупы, и поэтому откликаются на призыв посланцев Премудрости. Вторые слышат голос безумия и идут к Глупости, у которой на лбу написано: “глупость”. Тем самым они переступают через огненную черту, охраняющую человека от принятия антихриста.
___________________
Мы предлагаем цепь синонимов:
язычник = массовый человек = глупец;
язычество = массовое сознание = глупость (невежество);
глупая женщина = лжецерковь = народ антихриста.
И противоположную связку понятий:
христианин = подлинный человек = “немудрые мира”;
Премудрость Божия = Церковь = христиане, как новый народ.
Так “Новый мировой порядок” противостоит Порядку.
Мы вроде бы подменяем одно другим, не прибавляя ничего к нашему знанию. Так ли это? Только ли подбор метафор мы предлагаем нашему читателю?
Мы разоблачаем ложь лжи, то есть раскрываем эсхатологический смысл глупости, воспитываемой массовой культурой.
6 Responses
И эта глупость агрессивна.
Писание говорит: “голос трубы он слышал, но не остерег себя, кровь его на нем будет” (Иез, 33:5).
А современный массовый человек желает и ждет от Церкви не гласа трубы – для включения призмы понимания, для подвига понимания и следования Откровению Божию, – а чтобы было весело, хорошо и комфортно в “жизни с Богом” – без подчинения Богу, так как подчинение Ему возможно лишь в духе и истине,что требует отвержения плоти и мира.
И действие благодати массовый человек трактует как НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ воздействие на наше падшее естество – тогда как благодать Божия воздействует не непосредственно, но на ум и сердце, просвещая и укрепляя его для принятия жизни по Вере. Господи, даждь ми мысль благу! – молимся мы каждый вечер. Господи, всели в мя корень благих, страх Твой в сердце мое!
Модернисту – масссовому человеку – такая молитва глубоко чужда. Он хочет не мысли и не страха Божия – он хочет, ОСТАВАЯСЬ САМИМ СОБОЙ КАК ЕСТЬ, улучшиться, укрепиться, возрасти, усилиться для преодоления трудностей, болезней и недостатков (бросить пить, к примеру) – не отвергаясь себя, не умирая для себя и для мира. Тогда как понимание – это непрерывная смерть во Христе, разрыв с собой и умирание, позор для мира, ангелов и человеков – как сказал Апостол Павел.
“Вам показывают только то, что изображено, и более ничего”.
Это общее стремление массового человека – жить очевидностью, не понимая ее, но лишь поедая.
И непосредственно чувствуя.
Земными рецепторами: соматическими и психическими.
Крайнее выражение этого потребительского духа, когда причашаются Тела и Крови Христовых, не рассуждая, не вспоминая Страсти и Крест.
Именно так призывает причащаться Шмеман.
И именно эту потребительскую радость, “просто радость”, без покаяния в грехах и исповедания Веры имеет ввиду он, говоря об эсхатологическом смысле Литургии. Для него он – не в последнем явлении Святых Даров в Царских Вратах, не в нашем причащении “во ответ благоприятен на Страшнем Судищи Твоем”. А в непосредственной живой радости здесь и сейчас как смысле и даже условии правильного самоощущения участника “таинства собрания”.
Мало кто понимает это, так как это трудно понять. И даже лучше – не понимать этого, в толк не брать, так это нечестиво!
Лучше всех это понимают кочетковцы. Для них – как и для любых сектантов – главное – эта самая радость, тот, извините за выражение, кайф, который они испытывают на “агапах” и который позволяет им ставить Причастие в храме ниже участия в агапе. В этом смысле они – выразители духа масскульта в Церкви. По существу Христианство для них – упаковка; содержание его: догматы и Заповеди – не важно и не подлежит осмыслению; важна только “любовь”. Эта “любовь” вполне вписывается в масскультовое представление о Христианстве и Православии, но не имеет ничего общего с Христовой любовью, которой уязвляются Христиане.
А что толку превращать «массового человека» в мальчика для битья. Таким человеком и управляет «немассовый человек». Конечно же, тот не «массовый» и, разумеется, не Церковный, ясное дело – отпетый мерзавец, или пока только обучающийся различать вкус падшего естества. Однако автор статьи, как понимаю, «знает» разницу между легитимной массовой культурой и не легитимной. А черту между оными, разумеется, должна проводить «духовная элита» (в хорошем смысле таки…). И все же, скользя по грани «дозволенного», т.е. заигрывая с миром даже на языке классиков, не обольщается ли, тот, кто думает через оный материал, найти путь к сердцу и донести смысл Слова. Полагаю, то, что мы сегодня называем «не массовой» культурой, является лишь очередной эволюционной ступенью лестницы, ведущей вниз. И не на этом ли основании духовность подменяют нравственностью?(Рим.8:5. Сущии бо по плоти, плотская мудрствуют. а иже по духу, духовная. 8:6 Мудрование бо плотское смерть есть, а мудрование духовное живот и мир, 8:7 зане мудрование плотское вражда на Бога: закону бо Божию не покаряется, ниже бо может. 8:8 Сущии же во плоти, Богу угодити не могут.)
Иное дело – икономия, иное дело – позиция.
Я как раз хочу доказать, что массовым человеком управляет такой же массовый человек – Гитлер тому прекрасный пример. Если хотите, то сутью и массовых идеологий, и масс-культа является самоспасение массовым человеком самого себя (извините за повтор).
Напротив, избранные (элита) – это христиане, независимо от образованности и одаренности. Об этом говорит св. Григорий Богослов, обращаясь к Юлиану Отступнику:
Из семантики «массовая культура» следует понятие «не массовая», иначе: элитарная. Но коль скоро христиане становятся элитой, то и понятие «культура» следует упразднить, ибо в этом смысле, подлинная культура – подвижничество, а ее вершина – исихазм.
Подлинная культура – подвижничество, а его вершина – неразвлеченное созерцание Бога. Это именно так, и это именно культура, потому что помимо вершины есть и ствол, и корни. Мы же не можем исключить из христианской культуры мирян, живущих в брачном состоянии, и соответственно, обучающих детей языку, грамоте и т.п.