Генерал Власов о церковном вопросе

На своем сентябрьском заседании 2009 г. Синод Русской Православной Зарубежной Церкви среди прочих вопросов рассмотрел и скандально известную книгу о. Георгия Митрофанова “Трагедия России. “Запретные” темы истории ХХ века”. Синод счел возможным выступить в поддержку этого публициста: Мы вполне поддерживаем попытку о. Георгия Митрофанова подойти к этому вопросу (а вернее, к целой череде вопросов) с меркой, адекватной сложности проблемы.

Попутно Архиерейский Синод подводит итог спорам вокруг генерала А. Власова, объявляя его своего рода символом сопротивления безбожному большевизму во имя возрождения Исторической России. Синод спрашивает: Был ли ген. А.А. Власов и его сподвижники – предателями России? – и отвечает: нет, нимало. Все, что было ими предпринято – делалось именно для Отечества, в надежде на то, что поражение большевизма приведет к воссозданию мощной национальной России.

Архиерейский Синод ожидает, что в этом религиозно-нравственном вопросе его поддержат будущие “специалисты-историки”, которые когда-нибудь рассмотрят деятельность “Власовского движения” со всей возможной непредвзятостью и объективностью.

Можно быть лишь благодарным Синоду РПЦЗ за его попытку поставить точку в дискуссии. Несмотря на выражаемые о. В. Чаплиным и В.Р. Легойдой надежды на дальнейшую дискуссию, благодаря смелым выводам Синода РПЦЗ стало понятно, что в нынешней церковной и общественной обстановке никакое серьезное обсуждение невозможно. И этим фактом довольно точно описывается та духовная катастрофа, которую мы переживаем.

Как правильно указал прот. Евгений Соколов, во время недавнего объединения РПЦЗ и РПЦ были оставлены без обсуждения гораздо более существенные вопросы. О. Евгений пишет: Мы когда-то оставили в стороне вопрос о “сергианстве” и вопрос об участии Русской Православной Церкви во Всемирном совете церквей. Ведь все эти вопросы не играют существенной роли для нашего взаимодействия и нашего движения навстречу друг к другу, а вопрос о роли Власова еще менее насущный.

Это было очень рассудительно, поскольку без этого объединение не совершилось бы в ближайшие столетия. Однако принцип умолчания о существенных религиозных и нравственных вопросах чреват для Церкви серьезными выводами и последствиями. Ведь окружающее нас либеральное общество исповедует сходный принцип, и единство здесь основывается лишь на взаимном непонимании и отказе от разговора по существу.

За последние годы ни Собор, ни Синод РПЦЗ не высказались ни по поводу кровавого октября 1993 г., ни по поводу организованной политики растления русского народа. РПЦЗ не сочла возможным определенно высказаться о сергианстве и экуменизме. Давно подвергается умолчанию вопрос о духовной сущности коммунизма, нацизма и либерализма.

РПЦЗ не высказалась ни по поводу серии кощунств в России (1998, 2003, 2006 гг.), ни в защиту чистоты православной веры против модернистских выпадов. В частности, Синод не выступил в защиту учения Православной Церкви о браке, которое подверглось поруганию в ходе “просветительской” конференции “Таинство Брака – Таинство Единения” (2008 г.). В числе выступавших особенно выделялся о. Георгий Митрофанов, утверждавший, например, что на протяжении веков представление о браке как о Таинстве было чуждо русскому народу. Он утверждал: До XV века (т. е. во времена свв. Алексия Московского и Сергия Радонежского!) Таинство Брака, венчание, как правило, вообще не совершалось в семьях русских крестьян. На вопрос о свв. Петре и Февронии, как примере идеальной супружеской пары в русской агиографии, о. Георгий ответил: Нам неизвестно доподлинно, существовали ли эти люди вообще.

Синод РПЦЗ обошел вниманием декларацию о. Митрофанова об эвтаназии, т.е. неолиберальном человеческом жертвоприношении. О. Митрофанов утверждал: Самоубийство или лишение человеком собственной жизни далеко не всегда воспринимается Церковью как грех, а совершение убийства в некоторых случаях считается меньшим грехом, чем его несовершение, то эта проблема сразу приобретает гораздо более сложный характер. И лишение человеком себя жизни в каких-то случаях рассматривается Церковью как величайший подвиг. Не всякое лишение человеком себя жизни может рассматриваться как грех,- учит о. Митрофанов.

Он воспевает эвтаназию, описывая ее так:

Допустим, человек, убеждается в том, что он болен неизлечимым заболеванием, – а такое возможно, благо диагностика в современном мире развивается все лучше и лучше. Он узнает, что данное заболевание приведет его, – может, через несколько месяцев, может, через несколько недель, – к мучительной смерти, которая лишит его возможности уйти из жизни в покое и в сознании и обременит его близких материальными и моральными затратами на бессмысленное продление его жизни. И человек хочет проститься с этим миром, с близкими людьми в полном сознании и не переживать тяжелых физических мучений, превращающих его в страдающий кусок мяса. И вот, когда он сам принимает решение об уходе из жизни, разрешив все свои юридические и моральные обязательства перед людьми, обозначив свою последнюю волю вполне конкретными и ясными решениями, простившись с близкими, получив напутствие священника, – разве мы можем уподобить этот, осознанный выбор человека самоубийству в классическом смысле слова?

В 2007 г. тот же о. Митрофанов на круглом столе “Семья в современной Церкви” выступил в защиту абортов “по медицинским показаниям” и противозачаточных средств. Он сделал дерзкое и аморальное заявление о том, что целью брака является не рождение детей, а отношения между супругами, которые при определенных обстоятельствах могут не иметь детей вообще или иметь ограниченное (подразумевается – с помощью “неабортивных” контрацептивов) количество детей. При этом плотские отношения между ними могут существовать. Традиционное учение о Христианском браке о. Митрофанов объясняет тем, что люди, в глубине души не познавшие брака, хотят максимально отравить своим мирянам жизнь в браке подобного рода просто унижающими человека обсуждениями и рассуждениями.

Не удостоилось, наконец, оценки предприятие о.Г. Кочеткова и его “института” по самовольному переводу богослужения на русский язык.

Итак, современная жизнь Церкви и России предоставляет огромное число поводов для разговора по существу, но удостоился его один генерал Власов. И это, повторимся, можно только приветствовать. Теперь никто не скажет, что вопрос о “власовцах” – это вопрос частный, что есть одно “мнение” и другое “мнение”.

Некоторые аналитики предположили, что выступление Синода РПЦЗ вызвано ответственностью перед паствой, среди которой есть участники РОА и их потомки. Такой “пастырский” подход, скорее, следовало бы оценить как безответственность, поскольку долг пастыря, по Апостолу, не льстить слуху, а обличать, запрещать, увещевать со всяким долготерпением и назиданием (2 Тим. 4:2). Поэтому гораздо безопаснее полагать, что Синод излагает подлинные убеждения составляющих его архиереев.

Настораживает однако, что при этом предпринимается попытка рассуждать независимо от нравственной оценки. Вот как Синод РПЦЗ ставит вопрос: Возможно ли было в условиях, в которых пришлось действовать ген. А. А. Власову и “власовцам”, поступать иначе?– подразумевая, что Власов иначе поступить не мог.

Как уже многократно указывали, у советских офицеров и солдат, попавших в немецкий плен, конечно, был выбор: достаточно вспомнить не только генералов Карбышева и Лукина, но, прежде всего, сотни тысяч военнопленных, которые не вступили в РОА. Синод не отрицает этот общеизвестный факт, а исповедует убеждение, что есть ситуации, где для христианина нет выбора, а там – пусть историки выносят суд… Это убеждение равносильно теории “абсолютного алиби”, которая прекрасно ложится в логику тоталитарного общества.

К этой же теории “алиби” могут быть отнесены и такие аргументы защитников о. Митрофанова и ген. Власова: Власов не знал о том, что Гитлер уготовал для России, а когда понял, то было уже поздно. Или, как написано в заявлении Синода РПЦЗ, Германия рассматривались “власовцами” исключительно как союзник в борьбе с большевизмом. Разумеется, можно допустить, что Власов после германских преступлений против славян в Югославии, Польше и Чехословакии, после года личного участия в военных действиях против немцев, не понимал, что Гитлер является животным врагом славянства как такового. Но разве это незнание обезвиняет ген. Власова?

Нам предлагают понять Власова и его последователей как людей, безвыходно застрявших внутри исторической ситуации. Их представляют нам лишенными Богодарованной свободы: различать добро и зло, и выбирать добро. Власова изображают, как того, кто “не мог” не предать, и при том надеялся, что расовый антирусский режим будет воевать за свободную Россию. Все вместе взятое выглядит, как попытка изобразить Власова умственно и нравственно неполноценным, и потому, по логике “абсолютного алиби”, неподсудным.

Но все люди всегда находятся в положении выбора между добром и злом, верностью и предательством. Конечно, в эпоху Нового времени был рожден идеологический монстр “исторической необходимости”, но мы верим в свободу каждого человека не верить в это идейное чудовище.

Признать, что ген. Власов несвободен в выборе, значит признать и самих себя рабами собственной безответственности. Именно это и происходит. Выше мы приводили безответственные высказывания о. Митрофанова. У него тоже “нет выбора” – он должен клеветать на Православие.

О. Сергий (Рыбко), известный рок-миссионер, говорит о Власове следующее: Разумеется, сама идея борьбы с большевизмом с помощью немецкого оружия была изначально обречена на провал. Тем не менее, он пошел на это. И я искренне уважаю этого человека. В этих анархических словах – Власов поступил бессмысленно, но я уважаю этого человека – видно бессознательное отношение к своей и чужой судьбе в вечности. Поэтому о. Сергий и сам поступает в том же ключе: По-человечески Борис Николаевич Ельцин мне очень симпатичен… При всей своей противоречивости Ельцин совершил настоящий гражданский подвиг, восстав против коммунизма. Я очень одобряю его действия и во время путча 1991 года, и в 1993-м. Как и о. Митрофанов, о. Сергий (Рыбко) прямо вынужден почитать память Ельцина, именно потому, что всем окружающим очевидна аморальность этого режима. Этого своего рода кредо: “Верую, потому что аморально”.

Конечно, и о. Митрофанов, и о. С. Рыбко, и тем более архиереи РПЦЗ – не нацисты. В либеральном ключе они представляют судьбу Власова как частный личный выбор. Точно так же о. Митрофанов защищает право личности на эвтаназию, а митр. Антоний Сурожский – право убить ребенка во чреве матери: Я думаю, что это тот случай, когда лучше бы ребенку не родиться на свет, чем родиться в таком страшно изуродованном, психически и физически, состоянии… И вот тут, я думаю, можно медицински рассматривать вопрос о том, что да, в данном случае законно было бы совершить аборт (Митрополит Антоний (Блюм) оправдывает возможность абортов).

Здесь отстаивается частное право человека “убивать и быть убитым”, а не нацистская государственная программа эвтаназии и не советская “безбожная пятилетка”. Это частный апокалипсис, который ничем не лучше и не хуже нацистского или коммунистического.

В этом и состоит ответ на вопрос: почему Синод РПЦЗ не отреагировал на самые кощунственные выпады последнего времени в адрес Православия. В лице ген. Власова олицетворен неподсудный “личный выбор”. А надругательство над Святой истиной именно допустимо в рамках “свободы слова” и “свободы личного выбора”.

Уравнивание коммунистического, либерального и нацистского режимов в принципе невозможно именно потому, что в каждом из этих случаев перед нами зло абсолютное, ни с чем не сравнимое. Зло и ложь этих режимов абсолютны, потому что находятся не в связи с тираниями прошлого, а – в эсхатологической перспективе, конец которой находится в озере, горящем огнем и серою (Откр. 21:8).

Это зло, которое невозможно измерить сопоставлением ни с Иваном Грозным, ни с Нероном. Это зло невозможно измерить числом жертв каждой из массовых идеологий, потому что главное зло идеологий содержится в их идеях.

Все три массовых идеологии являются одновременно и оккультными, и рационалистическими, а также религиозными и материалистическими. Все они носят гностический характер, т.е. являются духовным восстанием против Бога, против Христианской Церкви и Христианской государственности.

Поэтому вызывает шок, когда диакон Владимир Василик, совершенно справедливо оценивая деятельность Власова как предательство России, определяет советский режим как атеистический, но не антихристов, а нацистский режим как оккультный. И из этого сопоставления – атеистический, но не антихристов – о. Василик делает вывод: При всей отвратительности и деструктивности коммунистического режима и коммунистического сознания в марксизме все-таки были некие реальные основы, связь с бытием и некое конструктивное начало. Это совершенно не соответствует действительности (см. Э. Фогелен. Маркс: рождение гностического социализма).

При этом сам о. диакон допускает соблазнительные суждения: Можно много говорить о преступлениях и ошибках Сталина в предвоенный период и в начале войны (и справедливо), но не надо забывать одной важной вещи: его воля и энергия в 1941 г. в немалой степени способствовали тому, что фронт выстоял и страна не капитулировала. Он вел страну к Победе и делил с союзниками Европу.

Какое это имеет отношение к вопросу о религиозной и нравственной оценке “Власовского движения”? Не судим ли мы, как неверующие люди? Гитлер, Наполеон и Батый тоже одержали великолепные победы, вели свои страны к победам. И в то же время Царь-мученик Лазарь и Царь-Мученик Николай II, свидетельствованные в вере, не одержали, как известно, побед в войнах и не делили ни с кем Европу. После мученической кончины царя Лазаря на Косовом поле Сербия на 500 лет подпала под турецкое владычеству. Так что для нас, христиан, важно: победа или поражение? Какая победа и какое поражение?

В массовом обществе, которое пришло на смену Христианской государственности, нет места для христианского сознания и христианской совести. Поэтому модернизм, как способ приспособления к миру и его обстоятельствам, оставляет своих адептов в безвыходном положении: они не могут понять, что вокруг них происходит и что творят и говорят они сами.

Либеральное общество даже сильнее, чем тоталитарные диктатуры, навязывает ту антихристианскую мысль, что частный выбор – неподсуден, потому что мы, видите ли, не знаем последних мыслей Власова или Гитлера. Может быть, они покаялись? может быть, их смерть послужила им хоть в некоторое искупление их грехов? А поскольку мы вообще не знаем всех мыслей другого человека – да и своих собственных тоже – то в результате судить нельзя никого и ничто.

Все массовые идеологии порабощают человека: его душу и тело. Осуждая одну из этих человеконенавистнических идеологий, человек будто бы непременно должен сделать выбор в пользу одной из двух оставшихся. В этом их главная ложь и главное отличие от Христианской религии.

Мы, наши отцы, деды и прадеды вступили в ту эпоху, когда злодеи злодействуют злодейски, а значит творят в мире столько зла, сколько захотят, а хотят – зла абсолютного. И главная задача массовых идеологий – нацизма, коммунизма и либерализма – не оставить человеку выбора. Это их профессия – не оставлять человеку выхода, потому каждая из них предлагает свой земной материалистический выход, навязывая его с поистине религиозной властью и страстью.

Богочеловек Иисус Христос пришел освободить человека от лжи и греха и даровать ему свободу верить и поступать по вере. И сегодня, как и встарь, мы призываемся исповедать веру в то, что свобода в Истине существует, возможна и доступна всем людям.

Роман Вершилло